Бовуар посмотрел через балконную дверь и увидел метрдотеля, который шел от мангала с блюдом стейков и креветок, предположительно для семейства Морроу.
– Так что ты говорил? – спросил старший инспектор.
Бовуар вместе с бургером отправился к листу бумаги на подставке:
– Что я говорил? Я говорил о муже. У вас нет такого ощущения, словно он все это время присутствовал здесь? Я вот о чем: ведь еще до убийства, по вашим словам, тут говорили про него, рассказывали вам и мадам Гамаш про мужа Джулии. Морроу словно не могли решить, то ли они любят, то ли ненавидят его.
– Ты прав, – сказал Гамаш. – Он был незваным гостем.
Бовуар никак на это не отреагировал, подозревая, что это может быть цитатой. И все же сказано было неплохо. Не тот, кого хотят видеть, не тот, кого ждут, не тот, к встрече с которым готовятся, не тот, кого высматривают в окошке. А значит, тот, кто имеет некую фору.
– На него столько всего завязано. – Бовуар обвел имя Мартина кружочком. Это не составило труда, потому что других имен в списке не было. – И приехала-то она сюда только из-за развода.
– А его приговор? – сказала Лакост. – Как там сформулировано?
Оба они посмотрели на Гамаша.
– Нужно перепроверить это, потому что газеты писали о деле Мартина несколько месяцев назад. Но я знаю, что Дэвид Мартин возглавлял «Королевскую страховую компанию», очень старую, имеющую прекрасную репутацию канадскую компанию, которая специализировалась на страховании морских перевозок. Основана она была, кажется, в Новой Шотландии более ста лет назад, но потом переехала в Ванкувер – морские грузоперевозки на тихоокеанском побережье тогда резко возросли.
– Только грузоперевозки?
– При Мартине многое изменилось. Если я не ошибаюсь, он сделал две вещи. Он стал заниматься страхованием недвижимости и инфраструктуры. Мостов, дамб, дорог. Но самое блестящее, что он сделал, – что и предопределило его падение, – это его решение понизить риски. Он создал нечто под названием «Партнеры».
– Ну, он явно не первый, у кого были партнеры, – сказала Лакост, улыбаясь.
– Ты очень смышленая девочка, – улыбнулся ей в ответ Гамаш. – Только он писал это слово с прописной буквы. Это было что-то вроде пирамиды, хотя на первый взгляд все совершенно законно. Он страховал, скажем, строительство моста и распределял риски по нескольким компаниям. Они в свою очередь продавали проценты еще более мелким компаниям, а те продавали их физическим лицам. Все они назывались «Королевские партнеры».
– И какая от этого была выгода? – спросила Лакост, забыв на минуту о салате с омарами.
Такие византийские хитрости очаровывали ее.
– Они не выплачивали страховых премий, – сказал Гамаш, наклоняясь к ней и вспоминая по ходу рассказа. – И при этом получали долю в прибылях компании. А прибыли были громадные. Большинство «партнеров» стали миллионерами.
– Но?.. – сказал Бовуар.
– Но они должны были гарантировать выплаты по страховым случаям.
Бовуар потерял нить. Но Лакост внимательно слушала.
– Понятно, – сказала она. – Он продавал часть прибыли и все риски. Зарабатывал сотни миллионов долларов и не опасался, что придется выплачивать громадные страховые премии.
– Именно. Так оно и работало многие годы, Все, включая самых малых «партнеров», заработали кучу денег. Люди из кожи вон лезли, лишь бы инвестировать.
– И вы? – спросил Бовуар.
– Нам предлагали, но мы отказались.
– Умно, – сказала Лакост.
– Мне тоже так хотелось думать. Но на самом деле нами руководил страх. Я могу рассказывать об этом, думаю, что на каком-то уровне понимаю, как оно устроено, но если откровенно – это выше моего разумения. Вот единственное, что я понял: если что-то пойдет не так, то мы будем банкротами.
– И что-то действительно пошло не так? – спросила Лакост.
– Сигареты, – ответил Гамаш. – При Мартине «Королевская страховая компания» для начала распространила свою деятельность на табачные компании. На этих сделках они заработали огромные деньги. Целые состояния. Но десять лет назад одна женщина из Орегона подала в суд на «Джубили тобакко», обвинив компанию в том, что та стала причиной появления у нее эмфиземы. Ей было шестьдесят. От такого же диагноза умерла и ее мать. Табачная компания выиграла первый раунд. Потом женщина умерла, и ее муж подал на пересмотр дела, в конечном счете это переросло в коллективный иск, и два года назад Верховный суд постановил, что «Джубили тобакко» несет ответственность.
Дверь в библиотеку открылась, и вошла Сандра Морроу. Бовуар быстро загородил собой листы с записями, а Гамаш поднялся и направился навстречу женщине.
– Чем могу служить? – спросил он.
– Спасибо, мне ничего не надо. Я хочу взять какую-нибудь книгу и посидеть почитать.
Она попыталась обойти старшего инспектора, но он сделал шаг в сторону и встал перед ней.
– Позвольте пройти, – произнесла она ледяным голосом.
– Прошу прощения, мадам, но это помещение теперь закрыто для гостей. Я думал, это всем ясно. Если нет, то прошу прощения за то, что не донес это до вас, но библиотека необходима нам в качестве оперативного штаба.
– Штаба? Звучит как-то слишком напыщенно. Мы заплатили за наше пребывание здесь. И плата предусматривает пользование этим помещением.
– Это невозможно, – сказал Гамаш твердым, но дружеским голосом. – Я понимаю ваше разочарование, и я знаю: время для вас трудное. Но вам придется выбрать какое-нибудь другое место.
Она смерила его таким ненавидящим взглядом, что удивила даже Бовуара, который за свою жизнь и сам не раз был объектом и субъектом подобных взглядов.
– Я понимаю, вы расследуете смерть моей невестки, но для этого не требуется именно эта комната. Тут должны быть свободные номера. Да хоть ее номер. Вам хватит и помещения поменьше. В «Усадьбе» наверняка есть какой-нибудь кабинет, которым вы могли бы воспользоваться. А здесь общественное пространство. Для гостей.
– До свидания, мадам Морроу, – сказал Гамаш и показал ей на дверь.
Она пристально посмотрела на него:
– Я знаю таких, как вы. Всегда хватаете лучший кусок. Вы маленький человечек, наделенный ничтожной властью, от этого вы и стали нахалом. Любопытно, откуда вы набрались этой наглости?
С этими словами она вышла.
Бовуар тряхнул головой. Он уже было думал, что эта чокнутая англичанка дошла до крайней степени очумения, но Сандра Морроу превзошла саму себя.
– Так о чем мы говорили? – спросил Гамаш, садясь на свое место и делая глоток пива.
– О сигаретах, – сказала Лакост, глядя на шефа, словно проверяя, не оставили ли на нем оскорбления Сандры Морроу хоть малую ранку.
Но Гамаш был абсолютно спокоен.