— Так же, как два года назад добавил таймер в дип-программу.
Дибенко сжимает губы. Он не выглядит удивлённым. Или догадывался, раньше меня догадывался, или держит удар.
— И всё-таки?
— Дмитрий, ты же лучше меня знаешь, что такое создание программы. Это всегда на грани мистики и колдовства. Включил — не работает. Включил — работает. Включил третий раз — получил совсем не то, что искал. Алхимия. Волшебство. Ты никогда не сжимал пальцы в колечко, чтобы программа работала? Ведь иногда это помогало. Подойди к художнику и спроси, как он угадывает краски? Подойди к писателю и спроси, как он находит слова? Подойди к скульптору и спроси, что лишнее надо отсечь в куске мрамора?
— А ты уверен, что отсёк лишнее?
— Надеюсь.
Я встаю. Раскланиваюсь.
И рассыпаюсь цветным снегом.
Шлем я поставил на монитор. Как обычно.
Выдернул разъём комбинезона. Как обычно.
А вот комбинезон не снял.
Дверь в спальню была открыта. Вика сидела на кровати и смотрела на меня.
— Всё нормально, — сказал я.
— Совсем всё?
— Нет, конечно. Так не бывает. Но всё-таки нормально.
Вика кивнула. Она очень странно на меня смотрела… придирчиво.
— Звонил Падла. Звал в гости к Чингизу, завтра. Сказал, что с Патом всё в порядке, его даже не стали госпитализировать. Что там случилось?
— Заряд третьего поколения. Последний заряд. Их больше нет.
— Я так и подумала. Ты успел?
— Не я, Чингиз. Успеть должен тот, кто рядом.
— У тебя глаза красные, Лёня. И вид… Тёмных Дайверов пугать.
— Тёмный Дайвер был один. И его больше нет.
— Ты?..
— Нет, не в том смысле! Он перестал быть Тёмным Дайвером. Вот и всё.
— Лёня, нам, наверное, надо поговорить. О многом.
— Надо. Только утром. Вначале с тобой. Потом мы пойдём к Чингизу, и там мне тоже придётся кое-что рассказать.
Вика кивнула:
— Да, я вижу. Ложись.
— Я не о том. У меня ещё осталось одно дело в глубине. Последнее. И я до сих пор не знаю, как поступить. И не вправе даже просить совета.
— Ты уверен, что это так срочно?
— Да. Вика, я понял одну вещь. Простую, конечно, но я только сейчас её понял. Если умеешь плавать — не сиди на берегу.
— Время дайверов снова пришло?
— Оно никогда не уходило, Вика. Мы просто устали. Все. Но дайверы были, есть и будут. Пока живёт глубина и те, кто может утонуть.
— Какое разочарование для Недосилова…
— Ничего. Он придумает новое логичное объяснение. Это его талант.
Мы засмеялись, глядя друг на друга. Потом Вика сказала:
— Иди ныряй. И возвращайся. Помни, что я жду.
— Я всегда это помню.
Шлем тяжёлый, но это привычная тяжесть.
Неизбежная.
deep Ввод.
Гостиничные стены. Протей и мотоциклист на кровати. Картина на стене, с хижиной, размазанной на грубые полоски краски.
Как надоела эта гостиница.
Давно пора строить свой дом.
Поднимаю тела Протея и мотоциклиста, встряхиваю, чтобы обвисли, вешаю в шкаф.
Потом открываю дверь и выхожу из номера.
Не оглядываясь по сторонам.
Я могу идти по Диптауну напрямик, сквозь стены домов и барьеры защитных программ. Могу подняться в нарисованное небо, где плывут белые облачка и светит солнце. Могу просто перенестись из одной точки в другую.
Тот, кто был Тёмным Дайвером, во мне. И вместе мы можем многое.
Но я поднимаю руку и ловлю такси.
— «Лабиринт Смерти».
— Срочно? — интересуется рыжий веснушчатый водитель.
— Не обязательно. Как получится.
Мы выезжаем на Гибсона, едем в сторону американского квартала. Проезжаем мимо улицы Тюрина, мимо площади Васильева.
Нет, всё-таки кто же такой этот Гибсон?
Можно спросить ту силу, что живёт сейчас во мне. И получить ответ.
Но это так скучно — быстрые ответы. Это не для людей.
Ей есть другое применение.
Мы едем — а я закрываю глаза и тянусь сквозь сеть. Сервер. Другой. Третий. Поисковые системы. Вопрос, ответ. Сервер. Локальная сеть больницы в далёком Ванкувере. Защита крепкая, но это теперь не играет никакой роли.
Я смотрю на экраны мониторов, считываю данные с компьютеров. Подключаюсь к видеокамере под потолком палаты и секунду смотрю на спящего Крейзи Тоссера.
Давай… быстрее поправляйся.
У нас всегда будет чем заняться в глубине.
— «Лабиринт».
Я расплачиваюсь, качаю головой, увидев остаток на своём счёте. Всё-таки надо будет поговорить с Крейзи, когда он вернётся на работу. Роялей таскать я больше не стану.
Толпы у входа в «Лабиринт Смерти» сегодня нет. Несколько групп оживлённо беседующих игроков, и всё. Я знал, что так будет, и всё-таки непривычно.
— Лёнька!
Рыжеволосый мальчишка подбегает ко мне и протягивает руку:
— Здорово! А «Лабиринт» сегодня не работает!
— Знаю. У них возникли проблемы на последнем этапе игры. Отказала программа главного монстра.
— Вот ламеры, — возмущается Илья. — И весь «Лабиринт» закрывать? Я на двенадцатом этапе застрял немного. Не помнишь, как там проходить?
— Абсолютно не помню, — признаюсь я. — Ну что… звуковую карту себе купил?
— А то! Ты бы слышал! Бум-бум-бум! Йа-а!
Он трясёт головой, и я понимаю, что он сейчас слышит какую-то свою музыку. Неизбежно прекрасную. В его возрасте вся музыка делится на отвратительную и великолепную.
— Поздравляю, — говорю я. — А ты знаешь, что у Дибенко совсем не было звуковой карты, и поэтому дип-программа запускается без звука?
— Знаю. Только я всё равно что-то слышу, когда начинает идти цветной снег. Какую-то музыку, только очень тихо. Я думал, это из-за плохой карточки. А ничего не изменилось!