Посмотрев на снимок пару секунд, она побледнела как полотно, точнее, до бледной зелени. Рошель и Венера обменялись заинтересованными взглядами. Потом миссис Штейн поспешно вытерла выступивший над верхней губой пот и постаралась снова принять спокойный вид.

– Мне жаль, девочки, но я понятия не имею, что может означать этот список, – сказала она, снимая фартук и кладя его на стол. – А теперь простите, что убегаю, но я обещала помочь мистеру Штейну с работой в лаборатории сегодня утром, так что мне правда пора идти.

– Но… – начала было Венера, однако миссис Штейн уже опрометью вылетела из кухни.

Примерно то же самое повторилось в домах Гулии, Дракулауры и Клодин, родители которых утверждали, что знать ничего не знают о таинственном списке. При этом они так явно пугались, что по их реакции Робекка, Рошель и Венера заключили, что взрослым определенно что-то известно.

– Итак, Бек, запомни: всю говорильню берет на себя Рошель. Думаю, мы все согласимся, что притворяешься ты неважно, – наставляла Венера подругу, когда они поднимались на крыльцо дома Дьюса.

– Подумать только, когда-то я готова была упасть в обморок при одном упоминании имени Дьюса, а теперь я смотрю на него просто как на друга. Это удивительно. Когда ты влюблен, то ни за что не поверишь, что чувства могут ослабеть или вовсе исчезнуть, – закончила Рошель и позвонила в звонок.

Дверь открылась: на пороге стояла мать Дьюса, миссис Горгон, в длинном зеленом халате и огромных солнечных очках от Квако Шанель. Впрочем, девочки едва ли заметили очки, поскольку все их внимание сосредоточилось на голове миссис Горгон: вместо волос у нее росли оранжевые, желтые и красные змеи. Змеи оживленно кишели вокруг головы хозяйки, их чешуя отливала красным, точно заходящее солнце.

– Здравствуйте, юные леди, я могу вам помочь? – спросила миссис Горгон – доброжелательно, но довольно прохладно.

– Буу-jour [19] , миссис Горгон, мы – Робекка, Рошель и Венера – друзья Дьюса.

– Ах да, конечно, я весьма наслышана о вас троих. К сожалению, Дьюса еще нет дома, но вы можете зайти и подождать, – сказала хозяйка с улыбкой, отступая в сторону и гостеприимно взмахивая рукой. – И, пожалуйста, зовите меня Медузой.

Робекку, Рошель и Венеру проводили в гостиную в стиле зубарокко, с арочными окнами и роскошными диванами, обитыми красной змеиной кожей.

– Прошу, присаживайтесь, – тепло улыбнулась Медуза гостям. – Могу я предложить вам традиционного английского чая?

– О, это было бы чудесно! Я даже могу вскипятить воду, если хотите, – сладким голосом предложила Робекка.

– Это очень мило с твоей стороны, но не стоит утруждать себя, – сказала Медуза.

Одна из змей прильнула к ее шее.

– Змеи порой такие неуправляемые, – посетовала хозяйка, шлепая змейку. – Они чем-то напоминают троллей: никогда никого не слушают.

С этими словами миссис Горгон скользящей походкой вышла из гостиной.

– Она très [20] утонченная, n’est-ce pas [21] ? – обратилась Рошель к Венере и Робекке.

– Не то слово, – откликнулась Венера, открывая пресловутую фотографию в гробофоне.

– C ума сойти! – воскликнула Робекка, потом сглотнула. – Думаете, она сама сделала эту статую?

У камина стояла статуя летучей мыши – как живая, до мельчайших деталей.

– Выглядит и впрямь как настоящая, – заметила Венера, вставая, чтобы рассмотреть статую поближе.

– А, я вижу, вы заметили последствия маленького несчастья, случившегося на прошлой неделе, – сказала Медуза, внося в гостиную поднос с чаем.

– Она очень подходит к камину. – Рошель предприняла неуклюжую попытку скрыть их интерес к статуе.

– Иногда я забываю надеть солнечные очки, и тогда случаются такие вот неприятности. Но волноваться не о чем, через неделю-две она станет прежней, – заверила их Медуза, наливая Робекке чаю. – Девочки, к сожалению, Дьюс только что прислал мне сообщение: он задерживается из-за Клео. Вы же знаете мумий, к ним так легко привязаться.

– О, мы понимаем, – кивнула Венера. – Но, раз уж мы здесь, можно задать вам один вопрос?

– Конечно, – согласилась хозяйка, снова хлопая ладонью своих змей, чтобы те успокоились.

Венера подошла к миссис Горгон и положила на стол перед ней свой гробофон; та внимательно вгляделась в снимок.

– Хм… Очень странно, что нет имени Рамзеса, – едва слышно пробормотала мама Дьюса себе под нос.

– Pardonnez-moi? Что вы только что сказали? – с любопытством спросила Рошель, постукивая ногтями по металлическому журнальному столику.

– Ничего. Я ничего не сказала. А теперь, девочки, прошу прощения, но у меня много работы, – ответила Медуза, поднимаясь и возвращая Венере ее гробофон.

– Но если бы мы могли…

– Извините, но у меня больше нет времени на расспросы, – резко перебила Венеру Медуза.

После чего весьма решительно вытолкала Робекку, Рошель и Венеру из гостиной вон из дома.

Глава седьмая

Розовые вещевые шкафчики, стоявшие вдоль стен в залах Школы монстров, были покрыты плакатами, картинками и письмами, относящимися к похищению директрисы Бладгуд. Со дня ее исчезновения прошло больше трех недель, а никто до сих пор не представлял, где она сейчас и как остановить «стену нормалов». Школа медленно погружалась в атмосферу разочарования, уныния и страха.

Рошель шла по главному коридору, мимо плакатов с директрисой Бладгуд, как вдруг услышала знакомый голос, зовущий ее по имени.

– Эй, Рошель, подожди-ка, – сказал Дьюс, обгоняя толпу еле плетущихся по коридору зомби.

– Буу-jour, Дьюс, – тепло ответила Рошель. – Если ты насчет Сладости и Гадости, то я им сказала, что мы не сможем с ними заниматься до тех пор, пока директриса Бладгуд не вернется. Хотя должна сказать, что нахожу их внезапный интерес к учебе в высшей степени удивительным: во время уроков они едва ли слушали, что я говорю.

– Бедные Сладость и Гадость, пред лицом исчезновения директрисы Бладгуд крепость их духа сравнима разве что с алмазом.

– Согласно Этическому кодексу горгулий я должна уточнять неточную информацию; поэтому я бы хотела тебе сообщить, что, хоть алмаз когда-то и считался самым прочным камнем в мире монстров, то теперь он таковым не является. Ученые недавно обнаружили, что, оказывается, лонсдалеит и нитрид бора прочнее.