Ребенок поднял рев. Кирн помахал вальтером, делая женщине знак пройти дальше. Лезе последовал за ними. Мадам Пилон провела их по короткому коридору в кухню. За длинным старым столом в центре помещения сидел мальчишка лет десяти и медленно жевал кусок хлеба. Другой мальчонка, помладше, сидел на полу в углу рядом с дверью, обхватив руками голову, и то хлюпал носом, то ревел во весь голос. Когда они вошли в кухню, он поднял на Кирна покрасневшие от слез глаза. Никто из обитателей дома не производил впечатление больного. В кухне было чисто, пахло недавно испеченным хлебом.
— Я слышал, что ваша дочь тоже куда-то исчезла, — продолжил допрос Кирн.
— Я не видела их со среды, — ответила хозяйка дома. — Они вместе со всеми отправились в море и не вернулись.
— А где евреи, которых они нашли?
Казалось, он не просто задал ей вопрос, а наотмашь ударил рукояткой вальтера по лицу. Женщина побледнела и поспешила уцепиться за край стола.
— Значит, это не слухи. Они действительно нашли евреев, — ухмыльнулся Кирн. — Больных евреев, насколько мне известно.
— Я не знаю, о чем вы говорите.
Мальчишка за столом продолжал жевать хлеб, глядя на Кирна какими-то пустыми, безжизненными глазами. Кирн бросил взгляд на второго — того, что сидел на полу. Мальчонка вздрогнул. Похоже, он был напуган не меньше, чем его мать. Но старший от него явно не ждал в будущем ничего хорошего.
— Только не надо мне лгать, — сказал Кирн.
Похоже, женщина успела побороть в себе страх.
— Я не знаю, где мой муж. Он ушел в море и не вернулся.
Кирну уже порядком поднадоел этот разговор. В конце концов, он не из гестапо. Он всего лишь полицейский, и терпение его на исходе. Шагнув в угол, он правой рукой схватил за ворот младшего мальчонку и рывком поставил на ноги. На всякий случай повернув его к себе спиной, чтобы, не дай бог, этот гаденыш не дышал ему в лицо, он приставил к виску ребенка дуло вальтера. Ребенок всхлипнул раз, другой, затем зашмыгал носом.
— Куда делся ваш муж вместе с евреями? — спросил Кирн, будучи в не силах посмотреть женщине в глаза. Тем не менее пистолет от виска мальчика он не убрал.
Лицо ее сделалось красным, лежащая на столе ладонь задрожала.
— Прошу вас, не трогайте его, — прошептала женщина.
Лезе что-то пробормотал, но Кирн сделал вид, что не услышал.
— Ваш муж. Его лодка. Больные евреи, — произнес он. Дуло вальтера по-прежнему упиралось мальчонке в висок. Мальчишка попытался вывернуться, но Кирн удержал его на месте.
— В Англии, — тихо произнесла мадам Пилон и разрыдалась. Где-то в середине рыданий она сумела пробормотать слова «Аликс», «среда», «Англия».
— Вы уверены? — уточнил Кирн.
Женщина кивнула и вновь прошептала: «Англия».
Значит, Англия.
Мальчонка, которого он держал одной рукой, сумел-таки повернуться к нему лицом. Кирн тотчас ощутил на себе его влажное, надрывное дыхание и поспешил отпустить. Мальчишка же бросился к матери и прижался к ее простому синему платью. Кирн вытер лицо рукавом шинели и вновь направил вальтер, на этот раз на женщину.
— Черт бы вас побрал! Тоже мне, любители евреев! — рявкнул он. — Из-за вас теперь по всему побережью гуляет чума!
С этими словами он наставил пистолет ей в лицо. Дуло замерло в считаных сантиметрах от ее носа. Глаза женщины сделались огромными от ужаса, однако просить пощады она не стала. Кирн вторично вытер лицо.
Сидевший за столом мальчишка негромко, но четко произнес «бош». Кирн тотчас обернулся к нему, и их взгляды встретились. Если война продлится еще несколько лет, из этого сопляка наверняка вырастет еще один маки.
Сначала Кирн подумал, а не потянуться ли ему через стол и не врезать ли как следует маленькому нахалу, чтобы в следующий раз знал, что говорит, но вместо этого выдержал паузу. В конце концов, не евреи виноваты, если этот мальчишка болен. Виноват Волленштейн. Бош. Все верно. Враг им всем Волленштейн. И он вновь посмотрел на мать и детей.
— Кто им помогал? — спросил он. — Не могли же они вдвоем своими силами погрузить всех евреев в лодку и переправить их в Англию.
— Я не знаю, клянусь вам, — произнесла мадам Пилон, пытаясь подавить икоту.
— Вам явно что-то известно.
— Нет. Клод мне никогда ничего не рассказывал. И не называл ничьих имен. Мне это тоже ни к чему знать…
Кирн заглянул в ее зеленые глаза и понял, что она лжет. В эти минуты ему страшно хотелось закурить, чтобы перебить неприятный привкус во рту, точно такой же, как и тогда, когда он заглянул в кузов «даймлера». И как бы ни было ему неприятно, но иногда полицейский вынужден прибегать к силе.
— Если вы мне не скажете, обещаю, я сделаю вам больно. Вам и вашим детям, — угрожающе произнес он.
Женщина еще крепче прижала к себе сына.
— Аликс, — произнес сидевший за столом мальчишка.
— Аликс, — машинально повторил Кирн. Мать тотчас прекратила икать.
— Вам нужна Аликс. Потому что она руководит здесь подпольем, — взгляд мальчишки по-прежнему оставался безжизненным. Может, в конце концов, из него не выйдет маки, подумал Кирн. Ведь он только что предал родную сестру. Возможно, у него иные планы.
Кирн опустил пистолет и кивком велел мальчишке продолжать.
— Не говори ему ничего, Жюль! — прикрикнула на него мать.
Мальчишка убрал со лба прядь волос.
— Но ведь отец мертв. Теперь он на дне моря вместе с Аликс.
— Жюль!
— Мама, заткнись, — огрызнулся в ответ мальчишка. Голос его звучал сталью. От этого голоса, от этого взгляда Кирну на какой-то миг сделалось не по себе. Нет, из этого сопляка когда-нибудь точно выйдет преступник. Тем не менее мать прислушалась к его словам и умолкла.
— Я знаю друзей отца и сестры, — продолжал мальчишка. — Они вместе играли в белот.
Кирн вопросительно посмотрел на Лезе.
— Карточная игра, — буркнул француз.
— Она ничего не знает, — добавил Жюль, покосившись на мать.
Интересно, подумал Кирн, отдает себе эта женщина отчет в том, в кого превратится ее сын, когда вырастет?
— Зато я знаю все. Аликс закопала радиопередатчик в саду. Если хотите, я могу показать вам это место.
Кирн отрицательно покачал головой.
— Я следил за ними, когда они играли в белот, и знаю, кто еще состоит в их ячейке.
Кирн направил пистолет на мальчишку. Этого гаденыша следует пристрелить, причем сейчас же, прежде чем у его матери случится разрыв сердца.
— Я отведу вас к ним, — сказал мальчишка, даже не мигнув глазом. — За тысячу франков.
— Жюль! Прекрати…