Если они не достанут антибиотик Волленштейна, она умрет.
Звук шагов по асфальту прекратился. Расстояние между ними и тем, кто подошел к ним сзади, сокращалось, так что немцу ничего не стоило вытянуть руку и схватить Бринка за воротник. Бринк усилием воли не дал себе обернуться и продолжал смотреть на Аликс.
— Du siehst nicht gut aus! [36] — сказал немец.
Кирн вылез из машины и подумал, что было бы удивительно просто подойти к немецким солдатам, которые явно сейчас не сводили с него глаз из кузова грузовика, выдать им диверсантов и скинуть с плеч тяжкое бремя вины. Сообщить о предстоящей высадке союзников, о том, что та состоится со дня на день, и к ней следует подготовиться, потому что он видел глаза этого американца в церкви и в машине и знал, что он говорил правду. Пусть не сегодня, но высадка состоится обязательно, и произойдет это очень скоро.
Однако Кирн лишь махнул соотечественникам раненой рукой. Расскажи он им о высадке и поверь они ему, — хотя лично он склонялся к тому, чтобы счесть себя сумасшедшим, — ему пришлось бы несколько часов давать объяснения. Немецкие солдаты наверняка справились бы с англичанами и американцами, когда те вышли бы на берег, но только не с чумой, которую собирается распылить над ними Волленштейн.
Он обогнул угол «опеля», когда рядом с ним остановился мотоцикл. Мотоциклист — один, коляска была пуста — слез на землю и, подойдя ближе, сдвинул на лоб защитные очки. Кирн моментально узнал его — это был тот самый унтер-офицер фельджандармерии, который подбросил его к Жюсо.
— Фельдфебель! — воскликнул Кирн.
— Унтерштурмфюрер Кирн, — отозвался мотоциклист. Вид у него был слегка растерянный.
— Везу их в Карентан, — быстро пояснил Кирн, кивнув на Бринка и Аликс. Фельдфебель по-прежнему выглядел неуверенно. — Тот самый врач, с лошадью. Помните его? Это его знакомые, — добавил Кирн.
— Я слышал, будто врач умер от тифа, — сообщил фельдфебель. Кирна это не удивило. Слухи разносятся быстрее, чем звонок по армейскому полевому телефону. Фельдфебель указал на Аликс, все еще сидевшую на земле. — Похоже, она нездорова, верно? Она действительно заболела?
Кирн не ответил, гадая, каким образом ему развеять возможные подозрения фельдфебеля. Бринк, этот идиот, шагнул к ним и ответил вместо него.
— Да, она больна. — В его фразе, произнесенной по-немецки, явственно слышался акцент. — Но это не тиф. Всего лишь обычный грипп.
— Я… извините меня, — запинаясь, пробормотал фельдфебель. — Извините, унтерштурмфюрер, но вы едете вместе с автоколонной, а это запрещено. Да еще с ней… — он указал пальцем на француженку. — Вам следует… мне кажется, вы должны поехать со мной. Все должно делаться по правилам. Мы не можем нарушать порядок.
— Фельдфебель, — начал Кирн, пытаясь исправить ошибку Бринка. — Он прав. Это всего лишь грипп, а не тиф. — С этими словами он вытащил из кармана свой личный жетон, который в скудном утреннем свете казался темно-коричневым. — Мне нужно срочно в Карентан, найти там врача и срочно заставить их говорить…
Аликс закашлялась и снова уронила голову на колени. Затем сплюнула. Глаза фельдфебеля испуганно вылезли на лоб.
— Извините, но мы должны…
Неожиданно Кирн уловил какой-то звук. Звук этот вскоре сделался немного громче и напоминал жужжание залетевшей в комнату мухи. Бринк что-то произнес, но Кирн его не расслышал, потому что его внимание было сосредоточено на новом звуке. С западной стороны, из-за гряды туч, вынырнул самолет. Сначала это была скорее точка, повисшая в небе над «опелем», затем он сделался размером с кончик пальца, затем с кулак. Еще пара секунд, и уже можно было различить его хвостовые огни. Следом за первым самолетом появился второй.
Кирну потребовалось не больше секунды, чтобы осознать увиденное. Вражеские «ябо». Казалось, будто оба пикирующих бомбардировщика подмигнули ему.
В сотне метров от них дальше на шоссе дорожное покрытие взорвалось черно-серыми фонтанчиками, и рокот авиационных двигателей потонул в гулких взрывах вспарываемой бомбами дороги. Передний грузовик колонны в следующее мгновение превратился в огненный шар. Самолет на бреющем полете с ревом пронесся над грузовиками, пронесся так низко, что Кирн разглядел на его крыльях нарисованные краской круги — красный внутри белого, голубого и золотого. Королевские ВВС.
Кирн бросился к обочине, потянув за пальто Бринка. Тот, в свою очередь, потянул за собой Аликс. Втроем они, один за другим, метнулись в кювет. Бринк был последним. Они залегли головой к дороге, лежа ногами в воде придорожной канавы. Бринк нажал на спину девушки, вдавливая ее в траву. Звук мушиного жужжания сменился гулким буханьем взрывов. Кирн поспешно сунул под себя здоровую руку — не хватало ему потерять пальцы на второй руке! — и попытался сильнее вжаться в землю.
В следующий миг над головой пронесся второй «ябо». Кирн не осмелился поднять голову. До его слуха донеслись удары, словно кто-то стучал молотком по жести, крики людей, затем второй взрыв, от которого содрогнулось его тело, а все вокруг осыпало частичками земли. Что-то зашипело в воде у его ног, и тут же запахло горячей смолой.
Кирн с опаской приподнял голову. Солдаты поспешно выскакивали из грузовиков и бежали в сторону подлеска. От их машины шел дым. Грузовик, что стоял перед ними, был охвачен пламенем. Натянутый на кузов брезент трещал и рвался на полосы, которые затем отлетали в разные стороны горящими клочьями. Из кузова свешивалось перепачканное сажей тело. Ноги убитого за что-то зацепились, и он болтался над дорогой, и с рук его на дорожное покрытие капала кровь. Несколько человек, оказавшиеся в ловушке горящей машины, что-то истошно кричали.
Фельдфебель полевой жандармерии, видимо, так и не осознал масштаб опасности и не последовал примеру Кирна, а продолжал стоять возле заднего борта их грузовика. В следующую секунду Кирн увидел, что фельдфебель схватился обеими руками за живот. Между пальцами потекла кровь. Фельдфебель сделал шаг, второй и, подавшись вперед, рухнул лицом на дорогу.
Как только британские самолеты снова скрылись за облаками, Бринк вскочил на ноги и бросился к грузовику. Водительская кабина была разбита вдребезги. Капот и бампер — помяты и напоминали грубо вспоротую консервную банку. Ветровое стекло испещрено круглыми пулевыми отверстиями, от которых паутиной во все стороны расползались трещины. Ленивые языки пламени неторопливо лизали деревянный кузов.
Он потянул ручку двери, но та не поддавалась и со скрипом открылась лишь после второго рывка. Сиденье было разорвано в клочья. Затем в кабину полез дым, и дальше уже было невозможно что-либо разглядеть. Бринк пошарил рукой по полу, и, нащупав рюкзак, подтащил его к дверце, и в конце концов выволок наружу. Затем, чувствуя, как огонь обжигает ему лицо, засунул обе руки под сиденье и принялся искать автомат. Нащупав оружие, рывком выдернул его наружу.