— Сотня? — уточнил Маус.
— Сотня. Сто, сынок.
Маус быстро произвел в уме подсчеты, надеясь, что «стэны» шли по той же цене, что и «томпсон».
— Три тысячи. Долларов?
— Фунтов, сынок, я имел в виду фунты, — произнес Спарк, в голосе которого читалось нетерпение. Маус подсчитал все снова. Двенадцать тысяч долларов за двадцать стволов. В Штатах это стоило бы раза в четыре, если не в пять дешевле. Но он не дома, он в Англии.
— Добавим патроны и запасные магазины для «стэнов» и сойдемся на девяти тысячах долларов.
— Одиннадцать, — без колебаний заявил Спарк. Он хорошо знал цену долларам.
— Десять с половиной, — предложил Маус и протянул руку. Спарк еле заметно улыбнулся и пожал ее.
— Надо обмыть нашу сделку, — предложил Спарк и плеснул в стаканы на палец виски.
— Мне нужно кое-что другое, — отозвался Маус, поднося к губам свой стакан.
— Только не говори мне, что тебе еще понадобились танки и подводная лодка, хорошо? — сказал Спарк и разразился похожим на лай смехом.
Маус качнул головой.
— Лодка или самолет. Мне нужно имя человека, у которого есть лодка или самолет. За его имя я заплачу еще пять сотен. Пять сотен фунтов, — сказал он и со стуком поставил стакан на стол. Это две тысячи долларов. Спарк будет доволен, потому что получит столько, сколько просил за оружие с самого начала и даже чуть больше. Джек Спарк подался вперед, и стул под ним неестественно громко скрипнул. На какое-то короткое мгновение Маусу показалось, будто его собеседник вот-вот набросится на него. Он спешно сунул руку под стол и нащупал рукоятку «смит-и-вессона», засунутого за ремень брюк.
Однако Спарк снова сел ровно и заговорил:
— Не советую тебе ничего такого замышлять. Это вы зря, ты и твой лилипут-босс. Лодка тебе нужна? Самолет? Похоже, Маус, тебе нужно что-то от местных жителей. Я тоже местный. Выкладывай, что ты затеял.
— Мне нужно лишь имя, Джек, только и всего. Или вы мне его называете, или нет.
В ответ Спарк выпустил струю дыма прямо ему в лицо. Ну и гадость! Мауса едва не вывернуло наизнанку.
Впрочем, он понимал, что Спарк наверняка заинтересовался и теперь пытается шевелить мозгами. Интересно, что он замышляет? И что для него важнее — сыграть по собственным правилам или постараться ненароком не навлечь на себя гнева Мейера Лански.
Наконец Джек Спарк кивнул и сказал:
— Я, пожалуй, смогу дать тебе кое-какие имена. Я знаю тут одного парня, который летает. И еще был случай, когда мне понадобилась лодка. Тебе ведь нужен быстроходный катер, верно? У моих друзей есть такой. На нем даже установлен пулемет «Виккерс», если он тебе понадобится.
Маус медленно встал и, чтобы не вызвать у Спарка подозрений, осторожно засунул руку в карман и вытащил рулончик сотенных, перевязанный шнурком. Отсчитал десять бумажек, а остальное снова завязал и спрятал обратно в карман.
— Вот тысяча — залог моих добрых намерений. Я предпочел бы самолет, — сказал он. Его не слишком привлекало путешествие до берегов Голландии на катере. — Я дам еще две тысячи долларов за имя летчика, когда приду сюда в пятницу за стволами.
Огромная голова Спарка дернулась.
— В пятницу. Я не успею…
— Тогда только имя. Оружие буду искать сам, — ответил Маус. Если за три дня Спарк не раздобудет оружия, его придется искать самим.
Спарк покачал головой, но ничего не сказал. Его физиономия неожиданно налилась кровью.
— Пятница. Пять вечера. Здесь. Ни минутой раньше.
— И еще имя…
— Приходи завтра. Когда все здесь пьют чай. Если я что-нибудь узнаю, то скажу тебе.
Спарк протянул ему руку, и они вновь обменялись рукопожатиями.
На это раз улыбка круглоголового англичанина показалась Маусу еще более зловещей, чем прежде, а глазки — еще уже.
— С вами приятно вести дела, Джек, — сказал Маус и, повернувшись, шагнул к выходу.
— Скажи Лански… — произнес Спарк, и Маус обернулся. — Скажи Лански, что мы в расчете. Ты понял?
Маус кивнул.
— Обязательно скажу ему при встрече, Джек.
С этими словами он вышел на улицу, навстречу скудному вечернему свету, прошел мимо охранников, а затем свернул направо, чтобы на более оживленной улице поймать такси, которое отвезет его к дому № 47 на Аргайл-стрит. Он наделся принять там ванну, чтобы смыть с себя вонь омерзительного места, в котором только что побывал, в том числе и вонь дешевого табака Джека Спарка.
Среда, 7 апреля 1943 года.
Чем ближе Иоганнес подступал к Хенрику, тем страшнее становилось старику.
— Клянусь вам, — произнес Хенрик, промокая носовым платком капельки пота над верхней губой. — Я просто отнес записку. Вы видели ее. Я не имею никакого отношения к тому, что произошло на вокзале, клянусь вам! — Старик перенес тяжесть с тела на одну ногу, затем на другую, как будто его мочевой пузырь был переполнен и требовал облегчения.
— А, по-моему, это был ты, — произнес Иоганнес. Его лицо теперь находилось всего в нескольких сантиметрах от лица Хенрика. Однако старик упорно стоял на своем. Похоже, он говорит правду, решила Река. Если он не поддался на провокации Иоганнеса, значит, не лжет. При всех своих недостатках характера Иоганнес не был глуп. Он все понимал. Результат его удовлетворил, и он не стал нажимать дальше на старика.
Чего никак нельзя было сказать о хозяине дома.
— Прошу вас, — попросил он, — уходите сегодня вечером. Я больше не могу. У меня жена.
Иоганнес отрицательно покачал головой.
— Нам некуда идти.
— Нет, вы должны уйти. Сегодня вечером. Я помогу найти вам новое надежное место, но…
— Хенрик, — оборвал его Иоганнес, — тебе не о чем беспокоиться. Мы в полной безопасности. Нас здесь никто никогда не найдет.
Его слова, похоже, нисколько не убедили старика, подумала Река. Но Хенрик не стал возражать. Иоганнес снова одержал верх.
Иоганнес еще раз посмотрел на бумажку, которую передал ему Хенрик.
— Интересно, — коротко произнес он.
— Что? — наконец не выдержала Река. Остальные молчали. Мартин был умственно отсталым, а Аннье… Похоже, что Аннье до сих пор так и не оправилась от недавнего потрясения. Или все-таки оправилась? Синяки на ее лице сделались желтыми и лиловыми. Губы распухли еще больше. Да, ее избили. Но Река по-прежнему пребывала в уверенности, что за синяками и кровоподтеками таится ложь.
— Новая записка о том, что нужно встретить еще кого-то. Но из нее мало что понятно.
— Еще одна ловушка, — мрачно прокомментировала Река.