— Я найду самолет. И летчика тоже найду, — солгал он. — Но ты все равно подумай хорошенько, ирландец, жизнь-то у тебя только одна. — С этими словами он снова стукнул по столу «вельродом», причем на этот раз с такой силой, что бокал чуть не свалился на пол.
Лицо О'Брайена приняло несчастное выражение. Тем не менее он встал. Опустив руку с пистолетом, Маус последовал его примеру. Летчик это заметил. Остальные посетители паба не обратили на это внимания.
Они вышли из «Золотого фазана» на улицу, где стало уже совсем темно. Каген стоял, прислонившись к углу дома возле стоявшего у стены мотоцикла, на рукоятке которого висел кожаный шлем.
— Твой? — спросил Маус у ирландца. Тот утвердительно кивнул. Каген выпрямился, и Маус увидел в руках у немца «стэн». Что вновь заставило его подумать о том, что немцу доверия нет.
— Умеешь ездить на таком? — спросил Маус у Кагена. Если ответ будет отрицательным, то придется втискиваться в машину вшестером. Однако Каген ответил утвердительным кивком.
— Тогда отправляемся. Ты поедешь за нами на мотоцикле, — заявил Маус.
Немец закинул «стэн» за плечо, сел на мотоцикл, пару раз ударил по стартеру. Взревел мотор. Каген натянул на голову шлем.
Ткнув в спину ирландца пистолетом, Маус подтолкнул его к «моррису» и велел распластаться на капоте. О'Брайен не стал сопротивляться. Маус быстро его обыскал и нашел засунутый за ремень револьвер. Убедившись, что другого оружия у летчика нет, велел сесть на переднее сиденье рядом с Схаапом. Сам Маус втиснулся на заднее сиденье, рядом с Рашель. Нельзя сказать, чтобы он был этому рад. Скорее наоборот, ему не слишком хотелось находиться рядом с ней, вдыхать аромат ее духов, но ему обязательно нужно было сесть позади ирландца.
— Покажешь нам, где стоит самолет! — приказал он О'Брайену. — И не вздумай финтить. Эта штука, которая у меня в руках, живо приведет тебя в чувство. — С этими словами он легонько постучал стволом «вельрода» по плечу летчика и лишь затем положил пистолет себе на колени. Рукоятку он продолжал сжимать правой рукой, а палец держал на спусковом крючке.
Схаап дал задний ход, развернулся и врубил первую передачу. «Моррис» покатил вперед по узкой темной улице.
— Где Пауль? — спросила Рашель. Маус обернулся, чтобы посмотреть, куда они приехали. Луна, что плыла над верхушками деревьев, была полной, но ее света все равно не хватало, чтобы разглядеть впереди Кагена и мотоцикл.
Они стояли вокруг «морриса». Схаап остановил машину под деревом на краю поля. Место напоминало большой, огороженный забором двор, окаймленный с трех сторон стеной леса.
Самолет О'Брайена показался Маусу большим, толстым и неповоротливым, как мозги Малыша Фарвела. Покрашенный черной краской «лайсендер» очертаниями напоминал биплан, у которого отсутствовали нижние крылья. Его единственные массивные крылья крепились к верху фюзеляжа. Имея в длину пятьдесят футов от радиального двигателя до хвоста, самолет стоял в траве, почти полностью скрывавшей массивные шасси. Под брюхом крылатой машины располагался продолговатый темный бак с горючим.
О'Брайен поспешно нырнул под обтекатель двигателя с другой стороны самолета.
— Проследи, чтобы он не улетел без нас, — сказал Маус Йоопу. Коротышка кивнул и отправился выполнять приказ. Через минуту из пилотской кабины раздался голос О'Брайена.
— Залезайте сюда по лесенке. Я попросил убрать топливный бак между мной и сиденьем стрелка. Вместо него мне установили другой, снаружи, чтобы внутри было больше свободного места. Устраивайтесь здесь.
Рашель поднялась по лесенке наверх, туда, где был открыт стеклянный фонарь. Она взяла два рюкзака и еще два мешка, который ей передал стоявший на земле брат.
— А где Каген?
В последний раз Маус видел свет мотоциклетной фары пару минуты назад, перед тем, как О'Брайен показал им поворот с узкой грунтовой дороги, упиравшейся в это поле.
Вместо ответа прозвучало долгое эхо автоматной очереди. А выпущена она была явно из «стэна», — Маус никогда не забудет, как свистят вылетающие из него пули. Через несколько секунд эхо улеглось, а потом грянула еще одна очередь. На фоне ее треска он различил и другие выстрелы, короткие, явно сделанные из пистолета.
О'Брайен, должно быть, тоже услышал стрельбу, потому высунулся из пилотской кабины над головой Мауса и крикнул:
— Похоже, что мистер Спарк не забыл про тебя, янки.
— Давай, заводи двигатель, ирландец! — ответил Маус. Летчик на мгновение замешкался, и Маус, повернув голову туда, где по идее должен был находиться Йооп, крикнул:
— Пристрели его! Если он не заведет двигатель на счет три, пристрели его!
В следующий миг к летчику метнулась темная тень и приставила что-то к его затылку.
— Твои похороны, янки, — отозвался О'Брайен и снова скрылся внутри кабины. Через пару секунд изнутри самолета донесся рокочущий гул, а еще через несколько, сливаясь лопастями в сплошной круг, закрутился пропеллер. От его бешеного вращения трава льнула к земле.
Где-то за деревьями снова прогрохотала автоматная очередь. Маус бегом бросился к «моррису», нащупал на заднем сиденье мешок с пятнадцатью тысячами фунтов и «вельрод». И то и другое он протянул Схаапу, стоявшему возле самолета прямо напротив лесенки.
— Быстро в самолет! — приказал он, стараясь перекричать рокот двигателя. — Оставь это там и сбрось мне «стэн»!
— Я сам, — ответил голландец, нагнувшись к уху Мауса. — Давай, залезай!
Маус отрицательно покачал головой. Услышав еще одну долгую автоматную очередь и в ответ ей два-три пистолетных выстрела, он испытал тот же страх, что и тогда на Уайтчерч-лейн, когда Спарк и его парни открыли огонь по нему, а он все отказывался поверить, что стреляют именно в него. Однако он постарался взять себя в руки и загнать страх в самый темный угол сознания. Спарк — его проблема. А свои проблемы Маус всегда решал сам.
Он подтолкнул Схаапа к лесенке. Тот забросил в самолет пистолет и мешок с деньгами и скинул вниз автомат. Вслед за «стэном» в темную траву возле ног Мауса полетела и пара магазинов. Он попытался вспомнить то, чему его учил Каген, однако руки предательски дрожали. Он дважды ронял магазин и был вынужден шарить в траве, чтобы снова его найти. Наконец ему все-таки удалось вставить магазин в корпус «стэна», и он мысленно приказал себе оттянуть затвор.
Когда Маус поднял голову, то увидел на дальнем краю летного поля свет мотоциклетной фары. По мере приближения мотоцикла ему показалось, будто он разглядел пригнувшегося над рулем Кагена. Наконец мотоцикл въехал на поле. Его трясло на ухабах и кочках, однако Каген удавалось держать равновесие, и он летел прямо на Мауса.
Маус поднял «стэн» и прижал палец к спусковому крючку. Он мог выстрелить в немца прямо сейчас и тем самым избавить себя от лишних хлопот в Голландии, однако не стал этого делать.