Ну, а не получится - так помните, меня зовут капитан Смоллет! Тьфу, то есть не Смоллет. И не капитан, а намного больше. Я вам не эти бесхребетники из ихней РФ 90-х. Буду отстреливать предателей, пока сил хватит.
- Анюта, солнце, ты чего?
Кошмарный сон оборвался резко и внезапно, будто и вовсе не бывал.
Анна вскочила с постели, подбежала к зеркалу. И лишь тогда убедилась, что это всего лишь сон. Ей по-прежнему двадцать два, и она еще не получила ту пулю под колено в Львове в пятьдесят пятом, потом два ножевых ранения в Ташкенте в шестьдесят первом и смачный удар лопатой по затылку от поганца Борисова на хуторе близ Таллина в шестьдесят шестом. А будет ли все это - или так и останется сном? Так ведь она запомнила ситуации, лица и имена! И некто Борисов Сергей Сергеевич, как и тот, кто называл себя Фредди Ромм, и Серебряков, еще одна мелкая гнида - получат свое с самого начала! Если только эти люди попадутся на пути - и разумеется, после самой тщательной проверки, что за ними уже числятся достаточные грехи. А если пока не числятся - будем следить и ждать, как кот у мышиной норки.
А пока что она молодая, красивая, здоровая и сильная, и сейчас сорок четвертый, победный год. А сон - нет, не может быть, чтобы он сбылся! Ведь мы же знаем, что будет, и товарищ Сталин знает, и товарищ Берия знает, и Пантелеймон Кондратьевич знает - и что-то делается уже, и будет сделано, а значит запас прочности советской системы должен быть побольше, ну никак не должно рвануть в том же восемьдесят шестом или девяносто первом! Хотя, какой там был год - но наверное, не двухтысячный, уж больно резво я там бегала для восьмидесятилетней!
Ничего, справимся! Войну переиграли - и с этим справимся. Детям и внукам СССР оставим, а не какую-то ЭрЭфию! Ой, а были ли у меня там, в будущем, дети - не помню! Ну, да это поправимо! Гоните прочь хандру и сплин! А Лазарев, ее Адмирал - вот он, рядом, еще вполне здоровый и крепкий мужик, ну не дашь ему на вид больше тридцати пяти!
- А вот я тебе сейчас покажу, "чего", - шутя, опрокинула мужа на спину Анна. - Я тебе, гость из будущего, сейчас покажу, как меня будить! Ты сейчас дооооолго оправдываться будешь!
Лазарев, естественно, отпираться не стал - не дурак же, в конце концов. Только отстраненно подумалось будущему полному адмиралу, что женщин, что одну конкретную, что всех в целом, понять в принципе невозможно. Это вам не подлодка какая-нибудь.
За сто километров от Рима. 26 февраля 1944
Красная "Альфа-Ромео", всего лишь четыре года назад выигрывавшая гонку за гонкой, неслась по грунтовой дороге. Сегодня человек, сидевший за рулем, наносил второй раз за свою жизнь оскорбление Гитлеру и всей Германии. Тацио Нуволари понимал, что если в небе появится немецкий самолет - его пассажир обречен. Но сейчас яркий автомобиль проходил поворот за поворотом быстрее, чем на памятном Гран-при Германии. Мелкие камни веером вылетали из-под колес на виражах. Сегодня Тацио спасал свою душу. Работу в германской фирме после той победы до самой войны после событий в Риме он считал тяжким грехом.
Эти проклятые немцы ведут себя в Италии, как гунны Аттилы! Счастье, что их не так много, у Гитлера просто не хватает солдат занять все. И раньше они грабили в формально союзной им стране, забирали провизию за никчемные бумажки, евро, или просто по праву силы - а еще они насиловали женщин, не стесняясь мужей, отцов и братьев, и убивали всех, кто пытался помешать. Теперь же они легко могут пристрелить на месте любого, кто покажется им подозрительным - а к таковым причисляют даже тех, кто оказался вдали от дома без уважительной, для немцев, причины! И еще пугают нас русскими, которые, по их словам, совсем как дикие людоеды с каких-нибудь островов - вот только хуже, чем немцы, на взгляд Тацио, быть уже нельзя! А про русских все говорят, что на севере есть целый край, и немцам нет туда хода, зато там всем командуют именно русские, ставшие во главе гарибальдийских партизан, у них целая армия, тысячи отлично вооруженных бойцов - и они не грабят, и с уважением относятся к Церкви! В отличие от немцев - неужели та русская листовка была правдой, что Гитлер пообещал сатане истребить христианскую веру?
Дорога была обычной, сельской, не шоссе - и это было тревожно. Местные фермеры, в надежде хоть как-то отгородиться от непрошеных гостей в серо-мышастых мундирах, придумали забывать на проезжей части старые бороны или иное ржавое железо, а уж что делали с ямами и мостиками, трудно описать! Но Тацио было сказано - этот путь сегодня будет для него в идеальном состоянии. Что ж, все в руках Божьих и по слову того, кто сидит рядом! И что значат для настоящей "Альфа-Ромео" какие-то мотоциклы с немецкими жандармами, плетущиеся далеко позади? Но вроде там были и мерседесы гестаповцев, а это уже серьезно.
Дорога взлетала на холм и сразу делала поворот. Там, незаметная снизу, стояла маленькая церковь, сгоревшая два дня назад. Немцы, проезжая мимо по какому-то своему делу, походя остановились на минуту, чтобы пристрелить на пороге священника и поджечь здание. Так что остались лишь каменные стены, и одинокая могила рядом. И два человека ждали тут - один был возрастом, фигурой, одеждой и даже лицом похож на пассажира "Альфы". Все, как было условлено - сожженная церковь и убитый священник не изменили в плане ничего.
Тацио резко затормозил, поравнявшись с двоими ожидающими. Его пассажир, довольно ловко для своего почтенного возраста и сана, выбрался из кокпита "Альфы" и произнес:
- Да будут отпущены все твои грехи, сын мой. Благословляю тебя на подвиг во имя веры Христовой!
И поспешил скрыться в кустах вместе с одним из встречающих. Второй же, который был похож на прежнего пассажира, забрался на его место в машину и сообщил знаменитому автогонщику:
- Погоня в полутора километрах позади. Наша цель - увести их. Тацио, ты лучший водитель Италии, Европы, да и всего мира. У тебя лучшая машина, "Альфа", и этим всё сказано. А там слуги дьявола... на мерседесах. Тебе стартовым флагом взмахнет сам папа. Вперед!
Тацио нажал на газ. Он помнил, что ему было сказано - если погони не будет, то просто доставить пассажира из пункта А в пункт Б, вот у этой церкви. А если придется уходить с немцами на хвосте - тогда, высадив своего бесценного седока, во всем слушаться того, кто сядет на его место. И да будет все после в руках Господних!
Снова рев мотора и камешки из-под колес. Казалось, что Тацио удастся оторваться. Но у немцев была связь, телефон или радио - и "Альфа-Ромео" едва успел проскочить под носом у мотоциклистов, идущих наперерез, по дороге справа. Немцы вопили и стреляли, но на проселке немилосердно трясло, пули летели мимо.
- Теперь сюда! - скомандовал пассажир на следующей развилке. - И, сын мой, дальше делай то, что я скажу, и ничего не бойся!
Тацио удивился - эта дорога, насколько он помнил, вела к мосту. Через быструю речку, протекающую в глубоком ущелье. Но наверное, его седок знает, зачем надо ехать именно так?
На мосту их ждали. Стоял немецкий броневик, совершенно загородив проезд, еще машина рядом и десятка два солдат. Офицер поднял руку, приказывая остановиться. А броневик уже нацелил двадцатимиллиметровую пушку. И уже не затормозить, не развернуться - немцы откроют огонь. Хотя есть шанс попробовать, разворот с заносом и по газам?