В отличие от своих сестричек, Китти в дифтерийных палатах не работала. Сестра Мэг Мултон предпочитала держать ее в детском отделении. Для Китти это означало двойные смены и отмену выходных, но в больнице была острая нехватка рук. Положение спасали волонтеры — бывшие сиделки из Вест-Энда, вышедшие на пенсию.
Эпидемия дифтерии помогла Китти одержать маленькую победу, которой она поделилась лишь с сестрами.
— Как насчет ужина в «Парфеноне»? — в очередной раз поинтересовался доктор Крэншоу, когда Китти заправляла постели. — В любой удобный для вас вечер.
Это переполнило чашу девичьего терпения — эпидемия дифтерии, отсутствие приличного белья, да еще этот Крэншоу со своим мокрым ртом!..
— Засунь свои приглашения себе в зад, чертов болван! И катись отсюда подальше!
Доктор был так изумлен, словно во время прогулки по саду на него напала бабочка. Он даже не нашелся что ответить. Фиолетовый огонь, блеснувший в кротких голубых глазах, обратил его в бегство, словно он был мышью, удирающей от метлы.
* * *
Сестры Латимер, уже больше года трудившиеся в больнице, существенно укрепили свой дух. Все страхи и слабости были успешно преодолены. Как сумела продержаться Грейс, остальные три так и не поняли, разве что ей помогла ее природная изворотливость — теперь, когда она более или менее привыкла к «грязи», из нее получилась образцовая сиделка, тем более что «грязь» приходилось убирать не каждый день.
Девушки успели поработать во всех палатах. В июне Китти опять трудилась в детском отделении, но на этот раз вместе с Тафтс. Эдда опасалась, что теперь их сходство будет больше бросаться в глаза, но никто ничего не заметил, даже сестра Мултон. Форма скрывала очертания их тел, а разный цвет глаз придавал лицам определенное несходство. К тому же Китти любила возиться с мальчиками, а Тафтс предпочитала девочек, так что их редко видели рядом.
— Зайдите ко мне в кабинет после обеда, — распорядилась сестра Мултон с необычной резкостью в голосе.
— Что там могло стрястись? — недоумевала Тафтс, когда они подкреплялись сандвичами с ветчиной у себя на кухне. — У меня лично совесть чиста.
— Это было произнесено с усмешкой, святая сестра. Я лучше знаю сестру Мултон и могу предположить, что нас хотят озадачить какой-нибудь особой миссией.
Через полчаса догадка в полной степени подтвердилась. В кабинете Мултон присутствовал также доктор Деннис Фарадей, и оба они были на редкость мрачны.
— Старшая сестра предложила прикрепить к нашему новому пациенту практиканток, тем более что его пребывание в больнице будет недолгим, — произнес доктор своим низким красивым голосом.
В юности Деннис Фарадей был известным регбистом и всем своим видом напоминал добродушного бурого медведя — смуглая кожа, темно-русые волосы, карие глаза и редкий талант обращаться с детьми.
— Обычно умирающие дети остаются в общих палатах, — продолжал он. — Но ребенок, за которым будете ухаживать вы, должен содержаться подальше от любопытных глаз. Детей навещают родители, а в Корунде любят посплетничать. Поэтому ваш пациент будет изолирован от посторонних. Ребенка зовут Майкл Веспер, но откликается он на имя Мики. У него саркома с метастазами, и он страдает от боли. Но после небольшой дозы опиума мальчик оживает — и тогда вы видите перед собой на редкость милое и веселое существо! Он чувствует, что умирает, но ведет себя как маленький герой.
На глаза доктора навернулись слезы, и сестра Мултон предостерегающе посмотрела на практиканток.
— Со временем я представлю вам полицейские отчеты и сведения из социальной службы, — справившись с эмоциями, произнес доктор. — Мики два годика, но выглядит он как годовалый. До сегодняшнего дня он не получал никакого лечения. Если бы не настойчивость нашей патронажной сестры, он бы так и не попал в больницу. Жить ему осталось две-три недели, но я надеюсь, что они станут самыми счастливыми в его жизни. — Доктор Фарадей направился к двери. — Сестра, остальное вы объясните сами.
И чуть улыбнувшись, удалился.
После его ухода в кабинете повисло тягостное молчание, которое, казалось, длилось целую вечность, на самом же деле всего несколько минут, пока не пришли Грейс с Эддой. За все четырнадцать месяцев сестры Латимер никогда не работали все вместе, да и сейчас они разделились на смены, хотя Мики Веспер был их единственным пациентом. Китти и Тафтс решили выходить с шести утра до десяти вечера, Грейс предпочла ночную смену, а Эдда выбрала скользящий график.
— Старшая сестра остановила свой выбор на вас, поскольку вы умеете молчать и не будете разносить сплетни, — объявила сестра Мултон. — Не знаю, откуда у нее такая уверенность, но я ее полностью разделяю. А от себя хочу добавить, что вам потребуется все ваше самообладание. Мики Веспер — на редкость тяжелый случай, но если вы будете раскисать, то никогда не получите диплом.
— Мы постараемся, сестра, — заверила ее Эдда.
Но сестра Мултон еще не закончила.
— Мики страдает от истощения, и мы не можем сказать, что послужило этому причиной — раковые метастазы или регулярное недоедание. Возможно, и то и другое. Самое печальное, что этот мальчик практически никому не нужен — к нему всегда относились как к досадной обузе. Его мать работает прачкой и трудится с утра до ночи. Патронажная медсестра так и не поняла, то ли она тупая, то ли просто не знает языка — они немцы и живут в Корунде всего полтора года. Она рожает и выкармливает детей, пока они не начинают есть и пить самостоятельно. На этом ее заботы о них заканчиваются. В семье трое мальчиков от тринадцати до шестнадцати лет и три девочки от шести до девяти. И еще этот двухлетний Мики.
— А чем вызвана пауза в рождении детей? — поинтересовалась Тафтс. — Папаша Веспер сидел в тюрьме?
Мэг Мултон округлила голубые глаза.
— Хороший вопрос, Скоуби. Сержант Кэмерон обязательно наведет справки.
— Мальчики ходят в школу? — спросила Китти.
— Естественно, нет, — вздохнула сестра Мултон. — Мало того, папаша и братья регулярно насилуют всех трех девочек. Директор школы в Корби уже сообщил об этом в полицию.
— Но ведь младшей только шесть, да и остальные немногим старше, — пересохшими губами произнесла Эдда.
— Папашу Веспера надо повесить, — решительно заявила Грейс.
— Ну, вряд ли ему это грозит, — возразила Тафтс. — А вот в тюрьму он точно загремит. И теперь уже надолго.
В дверь заглянула одна из сиделок.
— Майкл Веспер уже здесь, — сообщила она.
Палата номер 1 была такой крохотной, что в ней вряд ли уместилась бы взрослая койка, но для детской кроватки Мики Веспера она была в самый раз. На вид малыш явно недотягивал до своего возраста, и только вздутый от недоедания живот несколько полнил его тщедушное тельце. У него была светлая тонкая кожа и темные кудрявые волосенки. На старческом личике выделялись огромные черные глаза, в которых читалась вся его печальная история. Взгляд у него был спокойный и смышленый, но в нем чувствовалось страдание. В общем, не слишком красивый ребенок с необыкновенными глазами. Один из тех детей, которые, по мнению многоопытной сестры Мэг Мултон, вечно преследуют вас во сне и даже наяву. Пожиравшая его тело саркома пощадила его мозг, в чем очень скоро убедились дежурившие у его постели сестры. Чтобы унять непрерывную боль, ему давали опиаты, причем без всякого ограничения. Умирающему пациенту наркотическая зависимость уже не грозила. А как он был благодарен за каждую капельку опиума! Можно было только догадываться, сколько мучений пришлось перенести малышу за те месяцы, когда рак расползался по его телу и никто не хотел ему помочь. После морфия он просто расцветал — к счастью, его никогда не тошнило. Но мальчик не выпрашивал обезболивающее, он терпеливо ждал, когда оно понадобится по-настоящему. Бессонными ночами он объяснял Грейс, что если все время спать, то не увидишь своих добрых сиделок. Китти танцевала для него чарльстон, а он смеялся и хлопал в ладоши. Тафтс исполняла танец с покрывалами, используя для этого ветхие простыни Фрэнка Кэмпбелла, а Эдда пела, аккомпанируя себе на металлических мисках и тазах. Мики от всего этого приходил в восторг.