Сэр Росон Шиллер, королевский адвокат, сообщил о своем бракосочетании в элегантном пресс-релизе, который вышел в тот момент, когда новобрачные уже плыли в Калифорнию, тем самым лишив потрясенную публику возможности задавать вопросы. В пресс-релизе имелась черно-белая фотография счастливой пары, на которой общественность впервые увидела сестру Эдду Латимер. Весьма интригующая картинка. Оба в строгих костюмах, стоят рядом и смотрят прямо в камеру. Лучший колорист Мельбурна вручную раскрасил фото в виньетке, раскрыв всем любопытным, что невеста была в темно-красном и выглядела шикарно. Общественное мнение решило, что она красива, но имеет несколько надменный вид. Члены Националистической партии сочли леди Шиллер вполне достойной супругой для их будущего лидера.
Одна леди Шиллер уже имелась. Отец Росона был кавалером орденов святого Михаила и святого Георгия, звание, полученное им за успехи в бизнесе и разведении овец. Сэр Мартин и его леди Шиллер с интересом разглядывали пресс-релиз, впечатление от которого несколько смягчило письмо от их среднего сына.
— Она вполне приемлема, хотя ее социальное положение оставляет желать лучшего, — заключила леди Шиллер. — Одета элегантно, но несколько рискованно. Я имею в виду цвет. Двадцать шесть лет — хорошо, что не восемнадцатилетняя пергидрольная блондинка, спасибо и на том. Отец — англиканский пастор… Мать — Аделаида Фолдинг, из хорошей семьи, если это те Фолдинги, о которых я думаю. Росон вряд ли женился бы на простолюдинке.
— У нее красивые глаза, — заметил сэр Мартин. — Очень необычные.
— Росон пишет, она учится в университете на медицинском. Мне это совсем не нравится.
— Значит, она умная, — сделал вывод сэр Мартин, чья жена этим качеством не отличалась.
— Для жены это вовсе не обязательно. Медицина — неподходящее занятие для женщины. Вечно возиться с голыми, рискуя что-нибудь подцепить.
Мартин-младший, очень милый и послушный старший сын, который должен был унаследовать все предприятия Шиллеров, не скрывал своей радости.
— Ему давно пора забыть об этой Анне. Росон затмит нас всех, а его жена кажется мне идеальной подругой политика. Два умных человека, что может быть лучше.
— Согласен, — подал голос Рольф, младший брат, которому было уготовано управлять семейной овцеводческой империей. — Слишком необычная, чтобы считаться красавицей, но очень впечатляет.
— Да она просто хищница! — фыркнула Джиллиан, жена Мартина-младшего, которой уже перевалило за сорок, что немало ее огорчало. Четверо детей и любовь к сладкому погубили ее фигуру, а жизнь с Мартином-младшим испортила ей характер.
— Я согласна с Джилли, — сказала Констанция, жена Рольфа. — Она просто окрутила бедного глупого Росона. Не сомневаюсь в этом.
Все трое мужчин расхохотались. Леди Шиллер улыбнулась. Все встает на свои места. Ни Джилли, ни Конни совершенно не умели одеваться, а в темно-красном обе они выглядели бы неизлечимо больными. Так же как Росон, средний сын, от которого не ожидали ничего впечатляющего, вдруг намного превзошел своих братьев, молодая леди Шиллер наверняка задвинет своих невесток в тень. Что касается первой леди Шиллер, то мы это еще посмотрим.
В Корунде пресс-релиз вызвал сенсацию, хотя Эдда и написала отцу и сестрам. Больше всех был поражен Чарлз Бердам. Когда Китти, размахивая пресс-релизом и письмом от сестры, сообщила ему в начале декабря об этой новости, он чуть не упал в обморок. Рухнув в кресло, он протянул руку за пресс-релизом, оттолкнув письмо Эдды.
— Эдда? Эдда вышла замуж за Росона Шиллера?
Китти налила ему виски.
— Чарли, ты так говоришь, словно это катастрофа. Почему, ради всего святого? Это же прекрасная новость! Ты только почитай ее письмо! В феврале она начинает учиться в Мельбурнском университете, на третьем курсе медицинского факультета. Это же мечта всей ее жизни.
— Но какой ценой? — с сарказмом спросил Чарлз.
— Это ее дело, Чарли, отнюдь не твое. Как мы можем судить? Эдда никогда бы не продалась, и нечего намекать на это.
— Если бы я знал, что она так жаждет стать врачом, я бы сам заплатил за ее обучение.
— Чушь! — взорвалась Китти, теряя терпение и терпимость. — Да, деньги у тебя есть, но Эдду ты не выносишь. Она говорит то, что думает: например, что у меня нет машины и я не могу никуда ездить, критикует твои больничные нововведения. Тебя тешила мысль, что Эдда не может получить то, к чему стремится, и не пытайся этого отрицать. Ты этого не сознаешь и считаешь себя отличным парнем! Чарлз Бердам, краеугольный камень, на котором стоит Корунда. Бросал Эдде подачки, обещая ей собственную операционную, хотя прекрасно знал, что в больнице хватает и одной и заправляет там Дот Маршалл. Она пишет, что в Мельбурне искала место операционной сестры и случайно встретила Росона Шиллера.
Алкоголь возымел свое действие. Чарлз резко выпрямился.
— О да! Она встретилась с Росоном Шиллером благодаря мне, а не кому-то еще! Поскольку вы, мадам, не соизволили поехать в Мельбурн, я взял на мэрский благотворительный ужин вашу сестрицу. Это обошлось мне в лишнюю сотню фунтов, и вот благодарность — она подхватила ультраконсервативного фанатика, который считает, что рабочим следует платить не выше прожиточного минимума, китайцев вышвырнуть из страны, меланезийцев отправить на сахарные плантации, а женщин вообще не принимать на работу. Если твоя драгоценная сестрица выскочила замуж за подобного типа, она ничем не лучше обыкновенной шлюхи!
Бац! Бац! Китти влепила мужу две звонкие пощечины. Вскочив с кресла, она, как злобная фурия, набросилась на Чарлза, осыпая его хлесткими ударами — по ушам, щекам, глазам и подбородку.
— Не смей называть мою сестру шлюхой, индюк надутый! Жалкий евнух! Тебе только сифилитиков лечить! Свинья паршивая!
Оттолкнув жену, Чарлз кое-как выбрался из кресла и устремился к двери.
— Она шлюха! Продажная девка! Дрянь! А тебе не мешало бы рот намылить! Ты вульгарна и отвратительна!
— Убирайся к черту! — завопила Китти. — Тебе наплевать на рабочих, ты только себя и любишь! Ты бросил Эдду за столом, в компании незнакомых людей — она мне все написала! Росон Шиллер пришел ей на помощь. А он настоящий мужчина, высокий, не чета тебе! Его уж точно не назовешь наполеончиком, милый!
С этими словами Китти выскочила из комнаты. Послышался шум отъезжающего автомобиля, после чего воцарилась тишина.
Чарлз подошел к буфету, потом снова сел в кресло. Его так трясло, что он минут пять не мог поднести стакан ко рту. Все случилось совершенно неожиданно. Зря его так прорвало, надо было держать свое мнение при себе. Эдда, конечно, шлюха, но Китти не зря так взвилась. Кому захочется выслушивать оскорбления в адрес родной сестры.
Его обуревала злоба — эти проклятые сестры вечно покушаются на любовь его жены. Китти принадлежит ему — и только ему. А она постоянно поворачивается к нему спиной, чтобы лобзаться со своими сестрицами. Это форменное безобразие!