В висках учащенно бился пульс, тревога не пропадала, а наоборот, будто бы концентрировалась в жарком воздухе.
― Глупости, — сказал юноша негромко, чтобы успокоить себя. — Все это глупости, тут никого нет, но на всякий случай надо уходить отсюда и побыстрее.
Несколько машин вдоль обочины развалились и заросли мхом, превратившись в бугристые коричневато-зеленые холмики, и тоже не давали повода для страха, но Олег инстинктивно старался не приближаться к ним, держась как раз посередине дороги. Вдруг что-то с молниеносной скоростью просвистело в воздухе и с силой ткнулось в грудь, а в следующий момент такой же удар он получил в спину. Юноше показалось, будто его сплющили.
То, что казалось странным наростом на машине, в действительности оказалось затаившимся живым существом самого жуткого вида: плоская треугольная голова, украшенная на макушке двумя чешуйчатыми пластинами, пересекалась черной щелью безгубого, но зубастого рта, а длиннющий блестящий от слюны язык, приклеившись к разгрузке и камуфляжу, ощутимо тянул вперед. На Олега смотрели черные немигающие глаза, которые сидели не в глазницах, а представляли собой небольшие конусообразные шишки. Кожа существа настолько точно имитировала цвет и фактуру мха, что только теперь, когда монстр стал двигаться, стало возможным разглядеть горбатое тело с длинным хвостом, закрученным в спираль. Чудовище поднялось на тощие лапы и, покачиваясь словно пьяное, очень медленно подбиралось к своей жертве. По всей вероятности, за спиной была еще одна такая же тварь.
По счастью, правая рука Олега была свободна, и резким движением выхватив клинок, он отсек язык существа, а потом бросившись на асфальт, точно таким же способом освободился от второй удавки. Из омерзительных обрубков потекла бледно-розовая кровь, и после нескольких спазмов, куски чужой плоти отвалились от одежды Олега.
Теперь он видел обоих своих противников, с которыми стало происходить что-то необыкновенное: по их коже, прежде столь удачно принимавшей цвет ближайшего окружения, хаотично пробегали полоски и пятна самых невероятных оттенков, глаза беспорядочно вращались в своих шишковатых башенках-глазницах, а безгубые пасти издавали громкие щелчки.
Одна из тварей стала пятиться, намереваясь скрыться за машиной, но другая продолжала наступать на лежащего врага. Поэтому Олег не раздумывая разнес ей череп короткой очередью, после чего не мешкая ни секунды, едва успев осознать, что судьба в который раз подарила ему спасение, бросился прочь.
* * *
Нелепая смерть соратника оказала на карателей различное, хотя и предсказуемое впечатление: Николай и Григорий были разозлены, Аня — подавлена, а Артур — деморализован.
«Забыли, что такое настоящий поход, молодежь зеленая,» — думал старейшина.
― Контрольный замер, — скомандовал он.
― Сто шестьдесят четыре микрорентгена, — отчитался Григорий.
Николай, проведя по мокрой лысине ладонью, надел шлем.
― Это нормально, — сказал он. — Первые два года после Коллапса такой фон стоял в Лакедемоне. Конечно, угнетающий фон, но не сильно страшный. Для успокоения можете надеть противогазы.
Артур торопливо выполнил рекомендацию и таращил глаза сквозь запотевающие стекла. Аня поморщилась, представив себе, каково будет в такую жару под резиной и решила рискнуть, тем более что ветераны вроде бы не собирались следовать примеру наследника, который увидев, что оказался единственным перестраховщиком, тоже стянул с лица резину. Отряд двинулся в направлении центра города. Молодые люди то и дело косились вправо, с неподдельным любопытством разглядывая невиданные многоэтажные дома и считая про себя этажи.
― Ты след предателя видишь? — спросил старейшина девушку.
― Да, он проходил здесь, — утвердительно кивнула она.
― Говорили, что туман берет за проход одну жизнь, интересно, почему же нам так повезло? — произнес Артур, как будто бы ни к кому не обращаясь.
― С аномалиями трудно быть уверенным. Четыре года назад хватало одной жертвы. Сейчас что-то изменилось, — ответил Николай, буравя взглядом окрестные заросли.
― Больше всего мне интересно как прошел предатель, чем он заплатил? Или отдал свое мутантское отродье? — желчно предположил наследник, разглядывая длинный высокий дом, в котором, казалось, могли разместиться все жители Лакедемона.
Старейшина только покачал головой.
Вдруг в отдалении послышались выстрелы.
― Это недалеко отсюда, километр, или, что более вероятно, полтора, вперед! — скомандовал старейшина.
Каратели перешли на бег. Они промчались мимо двойной семнадцатиэтажки, миновали несколько кварталов и уже приближались к перекрестку, когда неожиданно Аня прокричала, задыхаясь:
― Стойте, стойте...
Николай поднял руку, и преследователи остановились.
― Тут были... — Аня никак не могла отдышаться, — тут что-то не так... тут какие-то мрази водятся... я вижу их шлейфы...
― Вот черт! Отходим вправо, к домам... Не приближайтесь к машинам, идите только по ровной земле! — закричал Николай, увидев за рассыпающимся кузовом невообразимую тварь, полыхающую всеми цветами радуги.
Забыв, что они вооружены, наследник и Аня с ужасом наблюдали, как к ним, клацая когтями по асфальту, шатаясь, словно пьяный, делая остановки и отступая, но все же неуклонно продвигаясь вперед, приближается монстр, подобных которому они не могли себе представить. От страха он показался им еще больше и отвратительнее, чем был на самом деле. Особенно пугали глаза, что двигались в кожистых башенках, независимо друг от друга. Бородавчатая шкура чудовища из серо-коричневой вдруг сделалась ярко зеленой с желтыми разводами, а когда монстр разинул пасть, из которой с дикой скоростью буквально выстрелил язык, чуть-чуть не долетев до головы девушки, она завизжала и пустилась наутек.
В этот момент отчаянно закричал Григорий. Он бежал вслед за Аней и Артуром, как вдруг куча сухих листьев, припорошенная землей, приподнялась, открыла зев и через секунду сильным рывком мужчина был опрокинут на землю. Его правая нога оказалась между треугольных челюстей, которые немедленно начали мять, перетирать и пережевывать подметку берца, а вскоре и человеческую плоть.
Николай хотя и опасался подстрелить товарища, с одиночных выстрелов перешел на короткие очереди, но они, казалось не причиняли монстру-хамелеону видимого вреда. Только вокруг пулевых отверстий на пупырчатой коже расцветали ало-голубые разводы, но вскоре глаза перестали вращаться и застыли, а челюсти двигались уже не столь неумолимо.
Лишь оказавшись в подъезде дома, Николай смог перевести дух. На его плечо тяжело опирался Григорий, по лицу которого уже разливалась пугающая бледность.
― Надо забраться на четвертый этаж, — сказал старейшина, когда все немного отдышались в темноте и прохладе. — Анна, ты кого-нибудь видишь?