Конюх так и сделал – взял пиво, без приключений вернулся домой, но из пацанов он застал только Лютого.
– А Репень где?
– Да на речку дернул…
– А кто разрешал?
– А я ему говорил! – Лютый выразительно приложил руку к груди.
Но Конюха он провести не смог. Чутье на хитрозадых у него в крови.
– Где Репень? – спросил он, схватив его за грудки.
– Да крыша у него поехала! – дернулся Лютый.
Он мог и ударить в ответ, Конюх это знал, поэтому разжал руки.
– Где он?
– Сорваться он хотел! Все, говорит, хватит!
– Сорвался?
– Да нет, я отговорил… Погулять отправил. Пусть прогуляется, мозги проветрит. Денег ему на соску дал. Тут до трассы километров пять, как раз пешком, туда-обратно. И на клык даст, и прогуляется…
Конюх схватился за телефон, но Лютый покачал головой.
– Не надо ему мозг выносить. Там и так на соплях все. Сорвет – обратно не приклеишь. А если не лезть, само на место встанет…
– Ну, смотри!
Конюх не стал звонить Репню. Если он решил отвязаться, никаким разговором его не вернешь. Тут морду бить нужно или даже в расход выводить… Если Репень все-таки выйдет из дела, ничего страшного. Если у него жижа вместо характера, то зачем он такой нужен?..
Репень вернулся сам, без звонка. Было уже темно, когда он открыл калитку. Конюх встретил его во дворе.
Увидев его, Репень остановился, опустил голову и скрестил на груди руки. Его шатнуло.
– Извини, брат! Башню заклинило!
– Нажрался? – Конюх схватил его за плечи, заставил поднять голову и зло посмотрел в пьяные глаза.
– Да что-то накатило…
Конюх оттолкнул его, размахнулся, но бить не стал. Действительно, тоска пацана заела. На волю вырвался и легче стало…
– Деньги где на бухло взял?
– Так Лютый дал.
– А с проституткой чем расплатился?
– Так не дошел… – вздохнул Репень. И махнул рукой в сторону реки. – Мужиков там встретил, они там бухали, ну я подсел… Извини, брат!
– Что за мужики?
– Да калдыри… Но душевные!
– Вломить бы тебе!
Конюх снова замахнулся, но и в этот раз удержался от удара. Он всего лишь толкнул Репня. Тот упал под куст, в давно не стриженную траву. Подниматься он не стал. Повернулся на бок, подложил под щеку сомкнутые ладони, поерзал задницей и затих. Конюх махнул рукой и направился в дом. Ну, набухался пацан, с кем не бывает. Глупо делать из этого трагедию…
Потерпевшего доставили в больницу, следователь принял решение о возбуждении уголовного дела, и опера уже работали.
– А вот и машина! – Кустарев без особого труда сдерживал юношеский восторг.
Он уже, можно сказать, бывалый опер, не пристало ему выставлять напоказ телячьи радости.
Красный, порядком подержанный «Паджеро» стоял в окружении кустов и деревьев, на маленькой поляне у реки. Некто гражданин Петряев решил вчера искупаться, приехал сюда, здесь его и накрыли. Но искупаться он все-таки успел. Вышел из воды, стал одеваться, натянул на себя футболку, в этот момент и выключился свет…
Правда, вскоре он очнулся, но в сознание пришел частично. Петряев даже не помнил, как вышел на дорогу, как его подобрали, отвезли в больницу. Память вернулась к нему только сегодня, он и рассказал, как было дело, где искать машину.
Грабитель ударил потерпевшего по голове чем-то твердым и тяжелым, предположительно, камнем. Подкрался со спины и нанес удар. Что было дальше, непонятно.
Деньги, документы, ключи – все это оставалось в машине. Что со всем этим стало, Петряев не знал. Это и предстояло выяснить.
Кустарев подошел к машине, достал платок, накрыл им ручку, чтобы не уничтожить «пальчики» преступника.
– Закрыто… – Гриша заглянул внутрь. – На сигналку поставлено.
Одинцов молча наблюдал за ним. Не его это дело – машину потерпевшего искать, под это дело заточена патрульно-постовая служба. Но раз уж им выпала такая честь – первыми прибыть на место преступления, пусть Кустарев сам проводит предварительный осмотр. Он молодой, ему практика нужна, и так, чтобы без посторонней помощи. А он пока следователю позвонит, пусть выезжает с криминалистом. Судмедэксперт, к счастью, не нужен.
– Там на сиденье ничего нет, – сказал Кустарев.
Максим покачал головой. Надо бы еще и понятых организовать, а то вдруг Петряев решит переложить все с больной головы на здоровую. Скажет, что менты его ограбили, еще и мародерами обзовет. Человеческая благодарность – штука беспредельная…
А денег у Петряева, как он говорил, было немало, тридцать девять тысяч рублей. Он допускал ограбление, но в то же время и сомневался в этом. Цепь с крестиком преступник с него не сорвал, а там грамм семь-восемь золота. И печатку с камнем с пальца не снял.
– Да и не может быть, – вслух рассудил Кустарев. – Не для забавы же Петряева ударили. Ограбление это. Как пить дать, ограбление.
Одинцов ничего не говорил, но смотрел с ожиданием. Хотелось бы засвидетельствовать фонтан умозаключений.
– А машину почему не взял?
Максим поощрительно кивнул. Именно этот вопрос он и хотел услышать.
– Возиться не захотел… И золото не взял… Только деньги… Не дурак.
– Чистюля, – подсказал Одинцов.
Сбыт краденых вещей – дело доходное, но вместе с тем и опасное. Взял грабитель золотую вещицу, снес ее скупщику – вот цепочка и потянулась. Барыга продает драгоценную безделушку, покупатель со своим приобретением случайно или по закону подлости попадается на глаза оперативникам, те опознают вещицу – вот цепочка в обратную сторону и потянулась. И на преступника вывела. Но чаще всего краденая вещь обнаруживается у самого скупщика. Если не все, то многие такие барыги взяты на негласный учет – или стучат операм в режиме реального времени, или сливают информацию в ответ на запрос… В общем, умный вор с вещами старается не связываться…
– И с опытом, – вслух подумал Кустарев.
Одинцов поднял вверх указательный палец, поощряя молодого сыскаря и заостряя внимание на его выводах.
– Вопрос, откуда он, этот умный, здесь взялся?
– Или случайно, или выслеживал, – кивнул Максим.
Преступник мог просто идти по дороге вдоль реки. Внедорожник стоял в зеленой зоне, но, в принципе, с дороги его можно было заметить… А возможно, преступник выслеживал жертву. Или преступники. Как это делал тот же Конюх со своими бандитами. Но Конюх охотился за машинами, а здесь пропали только деньги.
– Может, кто-то из своих? – предположил Кустраев. – Кто-то, кто знал про деньги Петряева.