Из леса уже выползали сумерки, становилось темно, и в некоторых домах зажглись огни. Поселок остался позади, пошел редкий лес, и тут в глаза ударил яркий свет, Олег зажмурился, и едва не вылетел с дороги. «Паджеро» гнал следом, врубив дальний свет фар, отраженные от зеркал «зайчики» били по глазам. Олег, прищурившись, смотрел на освещенную дорогу, что петляла между стволов. Пришлось сбросить скорость, что было весьма неприятно, но и «Паджеро» немного отстал, как показалось Олегу, в запале гонки не разминулся с сосной. Правда, быстро выровнялся, догнал, но Олег уже нашел, что искал.
Речка в двух километрах от поселка, мелкая, несерьезная, зимой она промерзала до дна и становилась проезжей дорогой. Но лишь до конца февраля, а потом по неведомой причине лед превращался в трясину, не пропуская ни пешего, ни лыжника, ни тем более машину. Говорили что-то о грунтовых водах, о родниках, просыпавшихся к весне, но Олег смутно помнил те разговоры, и прибавил скорость, зная, что второго шанса не будет. Или он возьмет этот барьер, или рандеву с ребятами из «Паджеро» неизбежно, а итог предсказуем.
Он влетел в горку, вильнул влево, огибая старую с расколотым стволом березу, выжал газ до максимума и влетел на коварный лед, наддал еще и на одном дыхании проскочил участок меж двух берегов. Тут и езды-то было всего ничего, метров пятьдесят, однако сердце замерло, когда почувствовал, как задние колеса «Ауди» начинают пробуксовывать. Но вывезла, родимая, вырвалась на покрытый снегом песок и с разбега рванула в горку, елозя по льду, как по маслу. Олег обернулся на ходу – «Паджеро» засел точнехонько посреди брода, засел крепко, диски уже ушли под воду, а она все поднималась. Из машины выскочили пятеро, провалились, кто по колено, кто выше, и Олегу показалось, что он слышит вопли преследователей.
– Жрите, суки, не обляпайтесь! – проорал он, глядя в лобовое стекло, удачно объехал группу осин и в полной темноте вылетел на лесную дорогу. Все, ушел, слава тебе, Господи, теперь пусть ищут, сколько душе угодно, до цели осталось километров пять. Дорога, вернее, колея в снегу, скоро выведет его на шоссе, дальше будет поворот, потом эстакада над промзоной, и дальше отстойник для вагонов, которых там тьма тьмущая, в этом отстойнике его сам черт не сыщет. Бросит машину там, а дальше дело техники – на попутке или электричке добраться до соседнего города, где ждет Вика. Хотя кто поручится, что она, проверив содержимое сумки, не сбежала с деньгами и сейчас уж далеко? Правильно, никто, но у него просто не было другого выхода, и если все произошло именно так, значит, он снова ошибся. А выяснить это можно немедленно, надо просто позвонить Вике, спросить, все ли она сделала, как он сказал. Если не ответит, то сам виноват, что поверил ей, если ответит, то…
Олег нашел в кармане мобильник, включил его, поглядел на себя в зеркало заднего вида. Хорош – физиономия разбита, под левым глазом наливается чудный «фонарь», нижняя губа распухла, от подбородка до уха тянется длинная ссадина. Плевать! Он перестроился в левый ряд, обогнал неповоротливую фуру и помчался дальше, влетел на эстакаду, глянул по сторонам. Здесь за пять лет ничего не изменилось, промзона, снискавшая себе в девяностых дурную славу, простиралась от горизонта до горизонта. Рельсы, ангары, вагоны, непонятного назначения трубы, провода, снова вагоны – время было не властно над ней, будто обходило стороной. Он и сам бывал тут раз или два, и давно, еще пацаном, когда тайком от отца приезжал сюда с приятелями на велосипедах. Чего они тут, дураки, искали – уже никто и не вспомнит, а все ж тянуло, как магнитом.
Справа показался знак аварийной остановки, а за ним стояла машина, мигала красными габаритками, весело блестевшими в темноте. Олег взял левее, чуть прибавил скорость, чтобы обойти ее поскорее, нашел в мобильнике номер Вики, и вдруг под колеса метнулось что-то темное и косматое, а следом из-за машины выскочила женщина, которую это косматое тащило за собой. Пес, огромный, лохматый, трехцветный, мчался навстречу «Ауди», Олег видел и белую проточину на башке зверя, и рыжие пятна над глазами, и развевавшиеся на ветру уши. Женщину он толком не разглядел, заметил только, что она была то ли в белом пальто, то ли в дубленке. Она попыталась остановиться, закрылась рукой от света, отвернулась. Пес резко сдал назад, и женщина упала. Олег рефлекторно вывернул руль влево, машину занесло, она пошла боком, вылетела на встречку, развернулась, и в свете фар Олег увидел морду «Мана» – он волок за собой многотонный прицеп и при всем желании не мог остановиться сразу. Резкий рвущий нервы гудок оглушил, Олег выронил мобильник, крутанул руль и в последний момент ушел от столкновения, отделался касательным ударом, а фуру швырнуло к ограждению. Она завалилась на бок, рухнула на ограду, зависла так на несколько невыносимо долгих мгновений и, точно дав пару секунд водиле выползти из кабины, рухнула вниз. Кабина исчезла из виду, потерялась в темноте, по глазам бил свет, гудки машин раздавались сразу со всех сторон, и Олег плохо соображал, что происходит. Луч фар выхватывал из темноты то передний бампер какой-то машины, то бегущего прочь от дороги человека, то пса, что волочил за собой женщину.
– Зараза! – Олег резко крутанул руль, машину повело юзом, она пролетела, неуправляемая, метров сто и замерла точно над дырой в ограде. Снизу раздался глухой хлопок, потом на миг стало тихо, и вдруг над дорогой с истинно адским гудением поднялся столб огня. «Газопровод?» Олег вспомнил тянувшуюся внизу нитку из труб разного диаметра, попытался сдать назад, обернулся и увидел огромный белый монолит, что летел на него, накрыл, смял, швырнул вниз и рухнул следом. Прицеп фуры, отнесенный ударом в сторону, инерцией несло по возвратной траектории следом за кабиной, что свалилась на газовую трубу, пробила ее, и от первой же искры вспыхнул пожар. «Ауди» на миг зависла над бездной, качнулась и полетела навстречу пламени. Тут рвануло еще раз, и новый огненный выхлоп затмил собой и небо и землю, ослепительный и беспощадный, как вспышка сверхновой.
Бессонная ночь давала о себе знать: голова немного кружилась, а звуки и краски стали острее и ярче, громким эхом отдавались в голове, резали глаза. Таких приключений у Вики еще не было – сначала сон вполглаза, когда она прислушивалась к каждому звуку из коридора, вскакивала на шум у двери, решив, что это вернулся Олег, но каждый раз ошибалась. Потом ранее холодное утро, недовольный небритый мужик, что два с лишним часа доставал ее своими скабрезными шуточками и высадил, наконец, недалеко от вокзала в чужом городе, потом несколько часов в зале ожидания, когда она каждые четверть часа звонила Олегу, и все без толку – из трубки раздавалось лишь «аппарат абонента выключен».
Вдобавок очень хотелось пить, Вика взяла полупустую уже бутылку воды, сделала небольшой глоток. Надо было пойти и купить что-нибудь в буфете, а сейчас до отхода поезда остается всего четверть часа, состав из красно-серых вагонов уже стоит у третьей платформы, и громкоговоритель уже несколько раз предлагал пассажирам занять в них свои места. И ей пора идти, но здесь очень удобно ждать – скамейка стоит точно напротив входа, и виден каждый, кто покажется в дверях. Правда, дует и плохо пахнет – недалеко устроилась парочка бомжей, и разит от них, как от помойки.
Дверь в зал ожидания снова распахнулась, Вика подалась вперед, прищурилась и снова откинулась к стенке, прикрыла глаза. Нет, это не он, а ведь договаривались… Олег сам предложил ей уехать с ним, буквально выдернул из привычного липкого кошмара, что длился уже больше года, правда, ничего толком не объяснил, не пообещал взамен, но все равно это было лучше, чем прошлое, да и настоящее тоже. И вот снова объявляется посадка на скорый поезд до Новороссийска, а Олега нет, и телефон у него снова не отвечает. Хотя нет, на этот раз кое-что новое: «Абонент временно недоступен».