— А как? — почесался Пижон. — Что ты предлагаешь?
— Сейчас все объясню… — сказал Артур и обратился к Петровичу, мертвой хваткой вцепившемуся в Николая Степановича. — Вадим, что, так и будешь стоять? Волоки его, привязывай к стулу, делай что-нибудь!.. Бабки мне должен, — объяснил Князев тулякам. — А с виду, правда, лох лохом? Как бы не так!
Петрович потащил упиравшегося Вдовина в дальний угол огромной квартиры, съездил ему по шее и прикрикнул на него:
— Молчать и не вякать! Мы тебе скажем, когда говорить.
— Короче, так, ребята… — снова обратился Артур к тулякам. — Нам с этим козлом надо наедине поговорить. Вы пока или в тачке своей посидите, или по городу покатайтесь. Сюда через час приезжайте. Только тогда я вам деньги смогу отдать.
— А сейчас нельзя? — поинтересовался Пижон, у которого были совсем другие планы на этот вечер. — И бабки, и базар?
— Нельзя! — повысил голос Артур. — Если хотите на воле гулять, а не по тюрьмам мыкаться… Встречаемся через час. — И сам проводил озадаченных Борю и Пижона до двери.
Они вышли из квартиры, посоветовались и решили пока поездить по городу: надо же как-то время убить! Чего-то Артур темнит… И выходные им испортил, и с оплатой тянет. Что он придумал?
На самом деле Артур не хотел, чтобы тульские услышали про те двести с лишним кусков, из-за которых сюда попал Вдовин… Князев подошел к Николаю Степановичу, чьи ноги уже были плотно приторочены веревками к ножкам стула, а руки связаны за спиной, наклонился и заглянул ему прямо в глаза. Потом спросил:
— Ну, старый дурак, догадываешься, зачем тебя привезли?
— Я тебе, щенок, не старый дурак! — вдруг выпалил Вдовин, сам дивясь своей храбрости. А что ему терять, кроме жизни? А если они, гады, отнимут у него деньги, то разве можно назвать жизнью то, что у него останется? Хрен им, гадам…
Артур улыбнулся и подмигнул Петровичу:
— Смотри-ка, еще упрямится! Жетон от камеры хранения где спрятал, старый дуралей? Колись, а то хуже будет!
— Какой еще жетон? — изобразил на лице искреннее недоумение Вдовин.
Но тут Петрович нанес ему очень болезненный удар обеими ладонями по ушам — в голове у Николая Степановича все зазвенело, и он на несколько минут оглох… Тряхнул головой, постепенно приходя в себя, но тут же вздрогнул, увидев прямо перед своими глазами лезвие длинного узкого ножа с кровостоком.
Петрович сел на стул напротив Вдовина и приставил ему нож к горлу. Артур закурил и невозмутимо продолжил:
— Слушай, ты! Может быть, у тебя уже начался старческий склероз и все такое, но мы твой склероз быстро подлечим. Ну, вспоминай и не тяни резину… ты работал на Кацмана. В тот самый день, когда мы приехали в Печатники, отпустив тебя по оплошности, ты с собой прихватил жетончик — маленький такой, от камеры хранения в аэропорту. И нам сейчас этот жетончик нужен. Очень нужен, понимаешь?.. Нет, Петрович, он не понимает! — Артур развел руками: ты, мол, извини, старик, но надо соображать быстрее.
Горохов надавил на лезвие ножа, и оно проткнуло кожу Вдовина под подбородком. Николай Степанович заскрипел зубами, но не проронил ни звука. По шее его потекла струйка крови. Горохов выдернул нож.
— Вот видишь! Ты очень медленно соображаешь, — с наигранной грустью сказал Вдовину Артур. Он стоял, скрестив руки на груди, и равнодушно смотрел на пленника. Вздохнул и продолжил: — Пойми, ты тут сдохнешь! И никому от этого пользы не будет. Мог бы еще пожить — да и нам твоя вонючая жизнь не нужна. Все, что нам требуется у тебя выяснить, — где жетон? Или ты его кенту своему, Ярцеву, отдал? Или ментам? Где он вообще? Кацман сказал, что, кроме тебя, его никто не мог подобрать. Соответственно — колись, куда он потом делся?
— Не знаю ни про какой жетон! — крикнул Вдовин. Сегодня из-за жары он не стал надевать пиджак и сейчас сидел перед Артуром в плохоньких мятых брюках и в рубахе в клеточку. Струйка крови щекотала ему кожу — он опустил подбородок и провел им по груди, размазывая кровь. Потом поднял полные тоски глаза на своих мучителей…
Артур протянул сигарету Петровичу. Оба теперь курили, и Петрович нагло пускал дым в глаза Вдовину.
— А может действительно не знает? — спросил Горохов шефа.
— Все может быть… — ответил, подумав, тот. — Но я в то не верю. Кроме того, этот козел врет — по нему видно. Принеси соль, — не меняя интонации, приказал он Петровичу.
Тот сбегал на кухню и приволок оттуда целую пачку поваренной соли.
— Ты у нас заговоришь, чмо! — Артур похлопал Вдовина по щеке. — Ты у нас соловьем сейчас заливаться будешь! Ну, сам подумай, разве ты — человек? Ты — бомж просто, нечисть. Так? А ходишь среди нормальных людей, как будто так и надо. Где же твои опознавательные признаки? Где написано, что ты — бомж? Чмо без определенного места жительства? Нигде! Вот эту ошибочку мы сейчас и исправим — в том случае, конечно, если ты не расколешься, куда жетон девал. Мы тебе на лбу вырежем крупными буквами слово «бомж»… И будем каждую букву солью посыпать! Ну как, нравится тебе такая идея? Смотри, мое терпение ведь не безгранично!
— Гады! Фашисты! Хуже фашистов — вот вы кто! — закричал Вдовин. — Я был сыном полка! Я войну прошел! Не смейте меня трогать — я ни про какой жетон не знаю! Зато знаю, что вы, гады, моего фронтового друга убили, Виноградова, и вас за это на том свете в костре черти поджарят! Сволочи! Не сметь!
Он плюнул в Артура. Тот брезгливо вытер лицо краем своей белой рубашки и со всей силы врезал старику по челюсти… Стул с грохотом опрокинулся. Старик стукнулся затылком о паркет и глухо застонал.
Петрович поднял стул с пленником и вернул его в прежнее положение. Вдовин в падении прикусил губу, а Артур чуть не выбил ему ударом челюсть. Мокрый от пота, Николай Степанович ворочался, но кровь вытереть никак не мог.
— Ты нам все расскажешь, козел! — схватил его за волосы Артур. — Где жетон?! Если скажешь неправильный адрес, сам от этого пострадаешь. Мы у тебя из спины куски кожи будем вырезать и солью посыпать, если соврешь. И еще, много орешь, старый пень! Придется тебе рот заклеить… Петрович, принеси скотч и приступай. Хватит с ним в бирюльки играть.
— А где я скотч возьму? — возразил Петрович. — Здесь его может и не быть! Лучше я кляп ему в глотку засуну, вот.
— Давай, — кивнул Артур, — а я пока газетку почитаю. И соображу, что с тульскими делать. Машина у них неслабая!
Петрович особенно мудрить с кляпом не стал — вынул из шкафа длинное полотенце, подошел к настороженно сидящему Вдовину и набросил ему на шею. Тот замотал головой, а Петрович поднял и натянул полотенце, стал тереть им по губам и щекам пленника, пока тот не открыл рот — тогда бандит ловко завязал полотенце на затылке Николая Степановича, сильно стянув концы.
Принес себе холодного пивка (дожидаясь приезда туляков, они с Артуром сходили в ближайший магазин за жратвой и выпивкой), хлебнул и начал измываться над жертвой…