Убить.
Я дотронулась до руки Рена, и он тут же переменился. С шумом выдохнул, расслабился, накрыл ладонью мою ладонь.
Я крепко сжала его пальцы.
– Хватит. Пойдем отсюда.
Мы дошли до машины, он открыл мне дверь. Убедившись, что я пристегнулась, наклонился ко мне и спросил:
– Как насчет поцелуя?
– Нет. Прекрати так ревновать. После такого поведения ты не заслуживаешь поцелуя.
– Зато ты заслуживаешь! – ухмыльнулся он и поцеловал меня, пока я не передумала.
Всю дорогу домой он молчал.
– О чем ты думаешь? – спросила я.
– Я думаю, не купить ли мне галстук-бабочку и шерстяной жилет, раз уж ты питаешь такую слабость к ним.
Я прыснула и шлепнула его по руке.
В конце недели я случайно застала Рена, погруженного в очень серьезный разговор с незнакомой мне прелестной девушкой-индианкой. Мне показалось, он был чем-то сильно взволнован. Я как раз гадала, кто же эта девушка, когда чья-то рука легла мне на плечо. Это был Джейсон.
– Привет, Келси. – Он догнал меня на лестнице и заглянул в лицо. – Неприятности в раю?
Я рассмеялась.
– Нет. Чего тебе?
– Да так, пустяки, – ответил он и, порывшись в рюкзаке, вытащил оттуда театральный журнал и вручил мне. – Вот, номер журнала со статьей. Там твоя фотография.
На обложке журнала красовалась фотография, где мы с Джейсоном стояли возле машины. Старушка держала меня за руку, благодаря за свое чудесное спасение. Вид у меня был просто жуткий. Как будто машиной сбило.
Джейсон вдруг заторопился.
– Слушай, можешь оставить журнал себе. До встречи! – крикнул он через плечо, и тут ко мне подошел Рен.
Рен проводил Джейсона долгим взглядом.
– В чем тут дело?
– Вот забавно, я собралась задать тебе тот же вопрос. Что это за девушка?
Рен смущенно переступил с ноги на ногу.
– Идем. Поговорим в машине.
Когда он выехал с университетской парковки, я решительно скрестила руки на груди и повторила:
– Ну, и кто же она такая?
Он поморщился от моего ледяного тона.
– Ее зовут Амара.
Я выдержала паузу, но он не спешил пускаться в объяснения.
– И… чего она от тебя хотела?
– Она просила телефон моих родителей… чтобы ее родители могли им позвонить.
– Это еще зачем?
– Чтобы договориться о браке.
Я разинула рот.
– Ты что, шутишь?
Рен ослепительно улыбнулся.
– Ке-елси! Да ты ревнуешь?
– Так точно, ревную! Ты мой!
Он поцеловал мои пальцы.
– Мне нравится, когда ты ревнуешь. Я сказал ей, что уже занят, так что не волнуйся, моя према.
– Просто это странно, Рен. Вы же совершенно не знаете друг друга, как она может предлагать тебе женитьбу?
– Строго говоря, она не предлагала мне женитьбу, она лишь прощупала почву. Обычно браки устраивают родители, но в Америке обычай слегка изменился. Насколько я могу судить, теперь родители лишь подыскивают возможные кандидатуры, а дети выбирают из них подходящих.
– Но ведь ты уже прошел через это однажды! Разве не так тебе устроили обручение с Джесубай? Ты ведь хотел жениться на ней? Твои родители выбрали ее специально для тебя, разве не так?
Он задумался, затем ответил, тщательно подбирая слова:
– Я… одобрил этот выбор и в самом деле хотел жениться. Я надеялся, что наш брак будет счастливым, как у моих родителей.
– Но скажи, ты бы сам выбрал Джесубай в жены?
– Это было не мне решать. – Он улыбнулся, пытаясь умилостивить меня. – Но если тебя это успокоит, торжественно заявляю: я выбрал тебя, хотя никого не искал.
Но я не была расположена так просто закончить этот разговор.
– Значит, ты мог бы жениться на ней, хотя совсем ее не знаешь?
Рен устало вздохнул.
– В индийской культуре к браку относятся иначе, чем в Америке. Вступая в брак, люди пытаются создать счастливую семью с человеком своей культуры, с тем, кто признает и чтит традиции, уважаемые в семье мужа и жены. В этом деле в расчет принимается множество факторов, таких как образование, достаток, кастовая и религиозная принадлежность, место рождения.
– То есть это похоже на просмотр заявлений на поступление в университет? Подойдет или не подойдет?
Рен рассмеялся.
– Трудно сказать. Некоторые родители убеждены, что, встречаясь с человеком не своего круга, можно покрыть себя несмываемым позором.
– То есть даже свидания с американской девушкой могут тебя опозорить? Интересно, что бы твои родители сказали о наших отношениях!
– Мои родители жили в совершенно другое время, Келси.
– Все равно… Они бы меня не одобрили.
– Мистер Кадам во многом мне как отец, и он всецело на твоей стороне.
Я застонала.
– Это не одно и то же!
– Келси, мой отец любил мою мать, хотя она не была индианкой. Они принадлежали к разным культурам, у них было разное воспитание, им пришлось усваивать чуждые традиции, но они были счастливы вместе. Так что если кто-то, живший в их время, и мог бы одобрить наши отношения, то это мои родители. Скажи, а я понравился бы твоей семье?
– Моя мама была бы без ума от тебя. Она каждую неделю пекла бы тебе шоколадные печенья с арахисовым маслом и хихикала бы, завидев тебя, как Сара. Что касается отца… Папа считал, что ни один мужчина на свете не может быть достаточно хорош для меня. Наверное, он бы с трудом смог смириться с моим уходом, но все равно полюбил бы тебя.
Мы въехали в гараж, и я вдруг представила себе, как мы сидим вчетвером в родительской библиотеке и увлеченно обсуждаем любимые книги. Да, мои мама с папой всей душой полюбили бы Рена.
Я невольно улыбнулась, но тут же насупилась.
– Мне не нравится, что за тобой бегают другие девушки!
– Ага, теперь ты понимаешь, каково мне! Кстати, что сказал тебе Джейсон?
– Ах, совсем забыла. Он передал мне вот это.
Мы вошли в дом, и я на ходу протянула ему статью. Рен сел и углубился в чтение, пока я готовила нам перекусить. Когда он вошел в кухню, я сразу увидела, что он чем-то встревожен.
– Келси, когда была сделана эта фотография?
– Не знаю, наверное, месяц назад. А что?
– Возможно, ничего. Я должен позвонить Кадаму.
Он набрал номер и быстро заговорил на хинди. Я опустилась на диван и взяла его за руку. Они с мистером Кадамом говорили очень быстро, и Рен мрачнел на глазах. Перед тем как закончить разговор, он сказал что-то о Кишане.