Я расхохоталась.
– Ты преувеличиваешь, Тарзан. На самом деле тебе не пришлось ни с кем сражаться, разве что с Ли. Мое сердце всегда принадлежало тебе, и ты, по-моему, уже давно это знал.
– Возможно, я знал, но ты – нет. Я слишком долго был одиноким тигром, Келси. Думаю, я заслужил счастье с любимой женщиной. И я никому не позволю отнять ее у меня, даже Кишану.
Я выразительно посмотрела на него. Он послушно вздохнул и закружил меня в танце.
– Я стараюсь быть терпеливым с Кишаном, но беда в том, что он прекрасно знает, как довести меня до белого каления. Мне очень тяжело сдерживаться, когда он рядом, тем более когда он начинает заигрывать с тобой.
– Постарайся, пожалуйста. Ради меня.
– Ради тебя я с радостью снесу любые муки, но не проси меня терпеть, когда он флиртует с тобой!
– Я люблю тебя, Рен. И попрошу его оставить свои шуточки. Но постарайтесь не кидаться друг на друга, пока он в городе, ладно? Никаких поединков! Не забывай, что ты сам позвал Кишана, и он тебе нужен, договорились?
– Ладно, но если он будет продолжать волочиться за тобой, я заберу свое обещание обратно.
Помолчав, я тихо напомнила:
– Ты не сказал мне… что тоже любишь меня.
– Келси, «в решеньях я неколебим, подобно Звезде Полярной: в постоянстве ей нет равной среди звезд в небесной тверди» [5] .
– Цезарь погиб, Рен.
– Я надеялся, что ты не узнаешь цитату.
– Я знаю всего Шекспира.
– Ладно, тогда скажу просто: я люблю тебя. Ты для меня важнее всего на свете. Я могу быть собой, только если ты рядом. Единственное, чего я хочу в жизни, – это быть тем, кто тебе нужен. Это не стихи, это голос моего сердца. Так сгодится?
Я улыбнулась дрожащими губами.
– Пожалуй.
Мы не задержались на балу, поскольку у Рена испортилось настроение, и никакие мои шутки, поцелуи и заверения в любви не смогли ничего исправить. Он танцевал со мной, но его мысли были где-то далеко, и когда я сказала, что хочу домой, он не стал спорить.
Когда мы подъехали к дому, я увидела, что у меня в окнах горит свет. Прежде чем выйти из машины, Рен нежно обнял меня и поцеловал.
Потом прижался лбом к моему лбу и сказал:
– Наше свидание закончилось не совсем так, как я планировал.
– У тебя еще есть время, – улыбнулась я, обнимая его за шею. – А что ты задумал?
Он рассмеялся.
– Честно говоря, я рассчитывал почитать, но теперь, когда здесь Кишан, из этого все равно ничего не выйдет.
Он снова поцеловал меня, и тут до нас донесся приглушенный голос, что-то сказавший на хинди, но так тихо, что я не разобрала слов. Рен быстро оторвался от меня, бросил пару резких слов на хинди, а потом хмуро открыл мне дверь.
Кишан смотрел телевизор, обложившись неимоверным количеством всевозможной еды. На кофейном столике перед ним валялись шесть открытых пакетиков чипсов разных сортов, упаковка соленых крендельков, попкорн, печенье и прочие лакомства, все начатые и не законченные.
– Просто отвратительно, – скривился Кишан. – Неужели нельзя было закончить с поцелуями на танцах, чтобы я не слышал ваших нежностей?
Рен с раздраженным рычанием помог мне снять пальто, и я поспешила наверх. Он сказал, что поднимется ко мне, как только разберется с Кишаном. Обещание «разобраться» прозвучало довольно зловеще, но я кивнула, надеясь, что они хотя бы постараются вести себя друг с другом по-человечески.
Я как раз натягивала через голову пижаму, когда услышала снизу возмущенный вопль Рена:
– Ты сожрал все мое печенье… с арахисовым маслом?!
Я сокрушенно покачала головой. Похоже, два тигра в одном логове – это настоящая катастрофа.
Ответа Кишана я не услышала и решила, что пусть сами разбираются между собой. Бережно уложив рубиновые серьги на дно своей шкатулки с лентами, я ненадолго задумалась о матери Рена и Кишана. Потом закончила переодеваться в шелковую пижаму, которую Рен купил для меня в Индии, и смыла косметику. Вытащив из волос блестящие гребни с камешками, я решила не заплетать на ночь косу, а оставить волосы распущенными. Мягкие локоны водопадом рассыпались у меня по спине.
Когда я вышла из ванной, Рен уже сидел на моей кровати, привалившись к спинке. Его смокинг валялся на стуле, развязанный галстук болтался вокруг шеи. Он закинул руки за голову и устало закрыл глаза.
Я залезла к нему на колени и поцеловала в щеку. Он тут же обнял меня и притянул к себе, по-прежнему не открывая глаз.
– Я пытаюсь ладить с Кишаном, Келси, но это будет очень и очень трудно.
– Я знаю. Где он будет спать?
– На моей половине, в моей спальне.
– А ты где?
Он открыл глаза.
– Здесь. С тобой. Как обычно.
– Хм-м. Слушай, Рен, тебе не кажется, что Кишан сделает определенные выводы… ну, ты понимаешь. О нас. О том, что мы… вместе.
– Не волнуйся. Он знает, что это не так.
– Рен! Да ты покраснел? – расхохоталась я.
– Нет. Просто не ожидал разговора на эту тему.
– Ах, ты в самом деле из другой эпохи, мой принц Очарование. Между прочем, это очень важная тема для разговора.
– А если я пока не готов к ней?
– Правда? Прошло целых триста пятьдесят лет, а ты все еще не готов?
Он зарычал.
– Не пойми меня неправильно, Келс. Я более чем готов к разговору об этом, но нам придется подождать. По крайней мере, до тех пор, пока не будет покончено с проклятием.
Я даже рот разинула.
– Ты что, смеешься? Или я неправильно тебя поняла? Ты говоришь, что, прежде чем по-настоящему быть вместе, мы должны еще трижды побегать наперегонки с мартышками и демонами? Опомнись, ведь на это уйдут годы!
– Я искренне надеюсь, что все закончится быстрее. Но да. Ты совершенно правильно меня поняла.
– И уступать ты не собираешься?
– Нет.
– Но это просто немыслимо! Значит, мне предстоит превратиться в старую деву, живущую с двумя огромными кошками?
– Ты не будешь старой девой.
– К тому времени, когда ты соблаговолишь изменить свое решение, точно буду!
– Келси, к чему эти разговоры? Ты что, готова к этому прямо сейчас?
– Наверное, нет, но… скажем, через год? Или два? Иначе я просто с ума сойду.
– Мне будет ничуть не легче, Келси. Но мистер Кадам тоже считает, что это слишком опасно. Да, нам известно, что все его потомки жили достаточно долго и что это, скорее всего, объясняется воздействием амулета. Еще мы знаем, что Локеш пытался убить нас с Кишаном, но амулет спас нас, превратив в тигров. У нас с Кадамом состоялся очень тяжелый разговор, и он сказал нам обоим, что будет лучше, если мы воздержимся от… неоправданного риска. Мы до сих пор не понимаем до конца ни природы проклятия, ни действия амулета, поэтому, пока мы окончательно не превратимся в людей, я не могу подвергать тебя риску.