Противник появился не раньше и не позже, чем его ждали – в отведенные полчаса «обитатели норок», то бишь «хоббиты», уложились успешно. Гремя траками, выплевывая из себя клубы гари, «хоббитовская» бронетехника появилась в пределах видимости и, подобно гигантской змее, скользя по асфальту, готовилась вползти в город.
Едва на экране центрального монитора показалась голова движущейся колонны, как я передал Центру:
– Ваххабиты на горизонте. Готовлюсь к встрече. – И в ответ получил нечто неожиданное:
– Всем, всем, всем! Приказываю: пленных не брать… – Секундная пауза, и… – Покидающих позиции без приказа командиров расстреливать на месте! – И еще раз: – Пленных не брать! До связи… – Щелчок и долгая тишина в эфире. Что ж, пора работать! Подняв глаза на экран и глядя на ползущую стройными, почти бесконечными рядами колонну техники, порядку и организованности которой можно было только позавидовать, я невольно хмыкнул – сидевших на броне потенциальных пленных было слишком много, чтобы всерьез рассчитывать на их быстрое и бесспорное пленение. Н-да, переданный приказ не следовало расценивать иначе как неуклюжую попытку психологической терапии. Тем не менее…
– Пленных не брать! – громко повторил я находившимся рядом бойцам. – Руслан! – Мне пришлось окликнуть своего связиста, забравшегося в оставшийся без хозяев сад и, пользуясь тем, что со стороны трассы его не видно, пытающегося сорвать одиноко висевшую на дереве, давно перезревшую, погрызенную осами грушу. – Выйди на командиров групп, передай приказ штаба: «Пленных не брать, трусов и дезертиров расстреливать на месте без суда». – На мне две радиостанции, могу все это передать сам, но не расслаблять же радиста?! Тот все еще вошкался под деревом. – Сатаев, да оставь ты, наконец, эту грушу!
Терпение мое заканчивалось, но радист, словно оглохнув, продолжал трясти злосчастное дерево.
– Руслан, сука! – рявкнул я. – Задолбал! Бегом ко мне!
Свизюк повиновался, с таким упорством подтягиваемая ветка взмыла вверх, груша дернулась туда-сюда, сорвалась и упала бойцу под ноги.
– Вот. – Руслан подхватил с земли лопнувший от удара о твердую поверхность плод. – Достал! – сообщил он, и его лицо осветила победная улыбка.
Следовало бы рявкнуть еще разок или даже дать бойцу в «рог», но вместо этого я почему-то улыбнулся.
– Ты все слышал? – Сатаев кивнул, куснул грушу, сунул ее в руки тут же принявшегося есть Васенкова и потянулся к своей радиостанции, установленной на частоту роты.
– Балбес! – Не дожидаясь, когда Руслан передаст сообщение, я продолжил наблюдение.
Выехавшая на бугор колонна ваххабитов остановилась, и шедшие в ее голове самоходки начали расползаться в разные стороны. Противник готовился к штурму тщательно.
– Всем, кроме наблюдателей, укрыться в блиндажах, – приказал я, не дожидаясь, когда первая из выползших на поле самоходок развернется и выберет себе цель в городе. – Как поняли? Прием. – На этот раз указания я отдавал сам, не перекладывая на плечи радиста.
– Пророк принял, – первым отозвался радист Илюхи Покровского.
– Алебастр понял, – отрапортовался радист, прикомандированный к первой роте батальона ополченцев, вслед за ними доложились группы капитана Никитина – Никитос и лейтенанта Громова – Гром.
Грохнуло совсем рядом, от угла одной из пятиэтажек полетели бетонные ошметки. Я невольно втянул шею в плечи. При следующем разрыве лишь слегка поморщился. Когда же над головой пролетел пятый или шестой снаряд (падая метрах в трехстах за нашими спинами), окончательно перестал обращать на них внимание.
Обстрел города продолжался. Пока еще беспорядочный, он с каждой минутой нарастал в своей интенсивности, и вдруг все потонуло в нескончаемом грохоте – откуда-то со стороны рабочего поселка начала бить ствольная артиллерия.
– Командир, вахи зашевелились, направляются к нам в гости, – доложился пялившийся в монитор Юрка. Все понятно, по-другому и не должно быть – под прикрытием огня артиллеристов бронетехника начала движение к городу.
– Принял, – отозвался я и потянулся к радиостанции:
– Гости на подходе, гости на подходе, встречайте. – И без малейшей паузы: – Все слышали? – Короткий вопрос и такие же короткие, емкие ответы.
– Да, – отрапортовал Никитос.
– Ждем, – послышался глас Пророка.
– Щас мы им. – Оптимизм Громова неистребим.
– В готовности, – отозвался старлей Минохин, командовавший ополченцами.
Не доезжая до черты города метров триста, танки и БМП расползлись в разные стороны и, остановившись, начали из разнокалиберных орудий методично утюжить наши позиции, а точнее, окраинные, благополучно оставленные подразделениями дома. Мои гранатометчики при большом желании имели возможность слегка попортить ваххабитам кровь, но пока молчали. Противотанковые средства используем позже, когда для этого придет время. Меж тем прикатившая на броне ваххабитская пехота расползлась по полю и залегла в пахоте, не слишком торопясь попасть в город. Ваххабиты не дураки, учиться умеют.
Под грохот разрывов я передал Центру координаты точки с наибольшим сосредоточением техники. Оставалось надеяться, что информацию о месте нахождения ствольной артиллерии, с нарастанием бившей по городу, сообщили наши наблюдатели, рассредоточенные вдоль столичной трассы.
Ваххабиты продолжали «бомбардировать» городские кварталы. А нам… а нам оставалось только ждать. Я вновь взялся за радиостанцию.
– Старый– Центру, Старый– Центру. Прием.
– Центр на приеме, – донесся голос ефрейтора Пряхина.
– Координаты Цветку передал? – Земля дрожала в горячечной лихорадке; чтобы хоть как-то переорать грохот, мне пришлось отойти в дальний угол «убежища». Помогало мало.
– Давно, – тут же откликнулся радист.
– Так какого хрена… – начал я, но, сообразив, что вопрос не по адресу, оборвал себя на полуслове: – До связи.
Очередной снаряд ухнул на углу здания, и на экране левого монитора появился черный квадрат – погасла одна из видеокамер. Тут же, восстанавливая «электронное зрение», включилась дублирующая. Но через минуту вырубилась и она. Со всех сторон доносился грохот, скрежет, визг. Но настоящая вакханалия началась, когда по городским кварталам ударили многочисленные «Торнадо» – реактивные системы залпового огня, пришедшие на смену давно устаревшим «Градам». Под прямыми попаданиями 152-миллиметровых снарядов здания крошились и рушились целыми подъездами. Хорошо продуманные оборонные «редуты» заваливались обломками бетонных стен и засыпались тоннами вывороченной земли. Огневой шквал достиг своего апогея, а наши минометчики из артиллерийской бригады все медлили. Очередной снаряд упал совсем рядышком от нашего укрытия. Ударило по ушам, накатившая воздушная волна проникла через щели, помещение наполнилось пылью и едкими запахами какого-то неизвестного мне взрывчатого вещества. Звуки разрывов заставляли вздрагивать в такт земле. Три минуты, и искусственное «торнадо», промчавшееся над нашими головами, оставив после себя изувеченные кварталы, иссякло. Лишь ствольная артиллерия продолжала мутыжить городской центр и прилегающие к нему улицы.