– Теперь ты, Юра. – Я повернулся к Васенкову: – Проходитесь по брошенным на улице автомобилям и снимаете с них аккумуляторы, но только нормально заряженные.
– Сколько?
– Набираете полсотни, лишние будут – выбросим, окажется мало – доберем еще. У меня все. Только, мужики, поторопитесь, время поджимает. Я на инженерный склад, у начальника РАВ эдэпээрами разживусь. Нам их нужно вагон и маленькая тележка. А потом к тебе. Народу задачу ставить будем. Все, совещалово закончено.
Заскрипели отодвигаемые стулья – ребята спешили отправиться на выполнение поставленных задач. А я взглянул на часы и незаметно вздохнул – времени у нас могло остаться гораздо меньше, чем думалось.
– Мужики, – я обратился к стоявшей передо мной многочисленной толпе, – сейчас мы разделим вас на бригады по тридцать человек. – (Сколько здесь находилось людей, мы уже подсчитали.) – Каждой бригаде будет определен один дом. Вам необходимо пробить отверстия в стенах, соединить проломами те квартиры, что вам укажут, подготовить и закрепить на этажах веревки согласно выданным схемам. Вопросы есть?
– Пожрать когда привезут? – Этот вопрос оказался самым животрепещущим – он волновал многих.
– К ужину вам выдадут сухпайки. – Большего я обещать не мог.
– Командир, – из толпы вывалился седоволосый мужик в армейской ушанке, – сроки?
– Я не могу знать, сколько у нас осталось времени, скорее всего меньше суток. Поэтому от того, как вы станете работать, будет зависеть жизнь целого города.
– Нечего было на фуражиров нападать, – послышалось из глубины толпы. – И пусть бы они на столицу шли. Вот в столице бы пусть и грызлись, нам то что. Сколько лет жировала, встряска ей не помешает, может, поменьше дармоедов будет.
Народ зашевелился. Похоже, этот вопрос давно мусолился и однозначного суждения не было.
– Правильно, правильно.
– А вот теперь из-за вас нам горла резать будут.
– Повоевать захотелось…
– Спецы хреновы…
– Значит, вы считаете, что следовало отпустить фуражиров с миром? – Я постарался говорить как можно спокойнее. – А то, что они в райцентре семнадцать человек грохнули – это ничего? Порезвились ребята, с кем не бывает, да?
– То всего семнадцать, а тут целый город! – Видимо, одушевленный моим добродушием, самый активный говоривший усилил напор: – Не воевать надо, а с миром выйти, договориться…
– А ты, гнида, и с местными ваххабитами тоже договаривался? – Я сделал шаг вперед, мужик смолчал. – А может, ты вместе с ними орудовал? – Мужик попятился в глубину толпы, прекрасно зная, что именно грозило тем, кто был уличен в помощи бандитствующим ваххабитам. – А если нет, то где ты был, когда они половину города вырезали? Может, нам тогда тоже за забором отсидеться следовало? Себя бы оберегли, и хватит. Может, не стоило ради таких, как ты, девятнадцатилетних пацанов и собственную голову под пули подставлять? – Я окинул взглядом толпу. – Что молчите? Повоевать, значит, говорите, захотелось… – Пауза. – Кстати, а среди вас есть желающие повоевать? – И уже твердо: – Добровольцы, вперед!
Двое нерешительно шагнули вперед. Остальные окончательно умолкли. Тех, кто был готов к защите города с оружием в руках, уже давно отобрали и спешно приводили к «нормальному бою», здесь же стояли те, кто по тем или иным причинам от такой чести отказался или не мог держать в руках оружие.
– Не густо, – констатировал я. – А раз так – кончай базар! Воевать желания нет, тогда работайте! Если сломают нас, то и до вас доберутся. Так что подумайте. И еще чуть было не забыл: кто не справится с установленной нормой – сухпайка не получит. И завтрашнюю пайку тоже.
Народ заволновался.
– Все, диспут окончен, разбирайте инструмент. – Я кивнул на сложенные в кучу кувалды, ломы, лопаты. Чтобы обеспечить людей всем этим добром, пришлось пройтись по окрестным гаражам.
– Илья Валерьевич, – я обернулся к Покровскому, – распределяйте людей. А я с ребятами к дороге. Взгляну, что там.
– Хорошо, – отозвался капитан.
– А вот еще, едва не забыл, скоро должны выстрелы к «РПГ» подвезти, ты их с ребятами сразу по этажам разнеси. Чтобы не бегать потом туда-сюда. И провода к местам установки фугасов начинай тянуть…
– Понял, сделаем.
– Бывай!
Я повернулся к стоявшему за спиной Васенкову.
– К машинам!
Теперь нам предстояло выехать на соседнюю улицу и, разделив собранных там жителей на три рабочие команды, распределить их по участкам на улицах. И каждой команде обозначить конкретный фронт предстоящих работ. А сделать требовалось много – прорыть многочисленные шурфы под асфальтовой дорогой и установить в них фугасы, откопать извилистые, уходящие за жилые строения оборонительные траншеи и так далее. Дел куча, а времени? Вопрос риторический…
В конце концов на то, чтобы распределить людей, много времени не ушло. «Нарезав» объем предстоящих работ, я со своими ребятами умотал по другим, более неотложным задачам. Следовало еще дополучить одноразовые гранатометы, ручные гранаты, стрелковые боеприпасы, привезти сюда еще сотню выделяемых нам в помощь бойцов из числа добровольческих отрядов и распределить среди боевых десятков и пятерок участки обороны. Да еще толком объяснить им порядок действий.
По приезде в часть выяснилось, что вместо обещанной дополнительной сотни добровольцев нам отряжали всего семьдесят девять человек, да и те, как мне пояснили, появятся позже, так как за речкой на территории полностью выгоревших во время боев дачных участков с ними проводились стрельбы. Так что, дополучив оружие и загрузившись боеприпасами, мы вновь покатили на противоположную окраину города – прошло уже более трех часов, и следовало проверить ход работ, а если что, то и поторопить – близилось время подвоза предназначенных на фугасы снарядов.
– Илья, как тут все? Движется? – Едва увидев медленно бредущего по улице Покровского, я остановил машину и открыл дверцу.
– Движется, движется, – довольно понуро отозвался он, пиная ногой попавшиеся на пути автоматные гильзы, – только медленно.
– Сейчас посмотрим. – Я выбрался из «Жигулей», поежился от внезапно налетевшего из-за домов холодного ветерка и шагнул в первый же приглянувшийся мне подъезд. Захотелось зажать нос – в полутьме подъезда все еще витал остаточный запах некогда царившего здесь смрада. На стенах, на полу до сих пор виднелись черно-бурые, бывшие некогда темно-кровавыми пятна. Их вид разбудил воспоминания; я был одним из тех, кто «прибирался» в таких «зачищенных» ваххабитами домах. Перед мысленным взором мелькнуло: комната – женщина с распоротым животом, и тут же рядом ее неродившийся ребенок, рядом с диваном сухой старик с раскроенным черепом, мужчина с рассеченным горлом и отрезанными гениталиями, девчонка лет десяти…
– Сволочи! – мотнул головой, отгоняя назойливые видения. Почти каждая квартира – трагедия. Район этих улиц в первые же дни оказался буквально полностью вырезан «хоббитами» – так мы про себя иногда называли затеявших резню ваххабитов. И вообще убитых по всему городу было столь много, что ни у кого даже не возникло мысли похоронить их «по-человечески». Трупы вытаскивали из квартир и зарывали в землю прямо здесь, во дворах, в наспех выкопанных братских могилах. А запах гниения витал над городом до сих пор… Признаться честно, произошедшее не укладывалось в голове – все это очень напоминало бы всеобщее одномоментное помешательство… если бы не было столь тщательно продумано и организованно. Впрочем, теперь не важно. Не до того. Пока не до того, а там… там будет видно. Разберемся.