Гул вращающихся лопастей усилился, диванчик закачался отчетливей, и, боясь произнести хоть слово, Алексей закачал головой в такт движению незримых волн.
— Так я и думал, — усмехаясь, произнес Иван Иванович. — Поймались, юноша, на сладкие сказки. А за вас мадам заплатила мне двадцать пять тысяч.
— Чего? — заплетающимся языком проговорил Алеша.
— Ну, не рублей же, Алексей Николаевич! Право слово, вы как дитя…
На оскорбления Алексей тоже не повелся. Выдержал и презрительный взгляд, и усмешку.
Селена его предала. В то, что мужчина говорит правду, Алексей поверил сразу.
— Когда? Когда она меня заказала?
— Шестого января, — четко ответил сосед по столику. — Если бы не болезнь, то сейчас вы хорошо чувствовали бы себя на небесах…
— Но почему?! — невольно вырвалось у Алексея.
Иван Иванович посмотрел на парня с сочувствием, похлопал по плечу, встал и направился к стойке бара. Он был уверен, что Алексей не уйдет.
Когда он вернулся с фужером коньяка и плиткой шоколада, Константинов почти пришел в норму. Сосед поставил перед ним фужер, разломил плитку «Бабаевского горького» и предложил:
— Отведайте, Алексей Николаевич. Подкрепитесь.
— Почему она меня заказала? — повторил Константинов.
Сосед пожал плечами и захрустел твердым шоколадом.
— Возможно, Алешенька, причина в деньгах. Убийство бизнесмена ранга Бориса Аркадьевича — дело дорогое и хлопотное. Двадцатью пятью тысячами она бы не обошлась. Мы — ребята серьезные, за фу-фу не работаем. Но скорее всего, ваша дама берегла себя от шантажа. Проще убрать исполнителя…
Иван Иванович говорил так спокойно, словно речь шла о покупке стиральной машины. Но продавалась жизнь Алексея Константинова!
— Почему вы меня не убрали, а сидите тут… разговоры ведете… — говорить внятно Алеша не мог, но собеседник понимал его с полуслова.
— А вас убьют, Алексей Николаевич. Солидная фирма денег зря не берет…
— То есть? — вскинулся Алексей, но не испуганно, а скорее с равнодушным сарказмом.
— Пока вы болели, мы навели о вас справки. Вы нам подходите…
— Куда?
— Это важно? Куда именно?
— Нет. Но как вы…
— Случай, Алексей Николаевич, слепой случай. — Иван Иванович по-прежнему ловил невысказанные вопросы. — Ваши данные и фотография попали к нашему… так скажем… работнику, и он вас узнал. Вы вместе учились в Рязани. Только он училище окончил, но потом… устроил свою жизнь иначе.
— Кто он?
— Думаю, это тоже не важно. Но о вашей причастности к убийству Ковалева — тела, знаете ли, редко исчезают бесследно — он, как и многие, догадывался. — Иван Иванович отхлебнул пива. — А с Краснецом вы ювелирно сработали! Когда дама вас заказала, мы покопались в этом деле… конкуренция все-таки должна отслеживаться… — Мужчина снова приложился к пиву. — Блестящая работа! Никаких следов.
Удивительно, но похвала странного Ивана Ивановича расправила Константинову плечи. Сосед обратил на это внимание и продолжил обработку в том же духе.
— О том, что вы были в доме Краснеца, не догадывается ни одна душа. Вы прошли и вышли… как Санта-Клаус, да? Волшебно?
— Милиция знает?
— Нет. Мы знаем, — делая ударение на слове «мы», сказал Иван Иванович. — У вас был единственный прокол: нельзя было привлекать внимание звонком с незарегистрированного сотового телефона. Мадам следовало позвонить мужу, скажем, из клуба и объяснить звонок любым пустяком.
— Вероятно, — задумчиво протянул Алексей.
— Ну, это частности, — сменил тему Иван Иванович. — В остальном работа ювелирная. С журнальчиком, кстати, вы тоже хорошо придумали…
— Вы только что сказали, что должны меня убить, — перебил Алексей.
— А я и не отказываюсь, — улыбнулся сосед. — Выбор за вами, Алексей Николаевич: умирать по-настоящему или воскреснуть.
— Что вы можете мне предложить? — Разговор пошел уже по-деловому.
— Вы исчезнете, — просто сказал Иван Иванович. — Для всех. В том числе и для Селены. Заказ оплачен с обязательным условием вашего бесследного исчезновения. Вас это устраивает?
— Но…
— Никаких «но», Алексей Николаевич. Дальше порога этого бара вы не пройдете. Надеюсь, вы мне верите? Так что… выбирайте. Сейчас.
Предлагая Алексею выбор, Иван Иванович понимал, что его нет. Как «но», как «если» и «может быть».
— Говорите. Что я должен делать?
— Сейчас вы выйдете со мной из этого бара…
— А вы меня…
— Что вы, Алексей Николаевич?! — притворно удивился Иван Иванович и даже всплеснул руками. — Стоило ли тогда огород-то городить? В отличие от вашей любовницы мы умеем ценить хорошую работу и преданность.
Алексей получил новое лицо, новые документы и новую жизнь. В фирме он проходил под кодовой кличкой Ювелир. Его устраивало все, в том числе и это.
Он переехал в Москву, устроился на самую мирную работу, которую выбрал сам, и иногда на почте «до востребования» получал инструкции в желтых конвертах. Последнее время заказы стали поступать по электронной почте, но суть их осталась прежней. Алексей стал наемным, высокооплачиваемым убийцей, специализирующимся на «несчастных случаях».
В июле этого года он получил заказ с пометкой «срочно». Безобидный генерал-пенсионер написал мемуары, чем обеспокоил очень больших людей.
Прослушивая квартиру старика дистанционным микрофоном, Ювелир успел разобраться в сути проблемы. Помимо традиционного «несчастного случая» заказчик требовал изъять из машинописной рукописи мемуаров несколько страниц — сорок пятую, восемьдесят вторую и сто тринадцатую — и заменить их на подготовленные заранее подделки. В чем заключалась разница текста, Алексей знать не мог. Прежде следовало сличить подделку с оригиналом, а в остальном листочки выглядели совершенно невинно.
Слушая разговоры старика, Ювелир узнал, что до того, как сделать заказ, обеспокоенный большой человек пытался выкупить рукопись. Но надавил на старого генерала неловко, и пенсионер встал на дыбы. Отправил копию в издательство и отказался беседовать с посредниками.
В то время старик жил без семьи — он недавно разменял огромную генеральскую квартиру и отселился от дочери. А дабы не скучать, пригласил к себе компаньона — верного человечка по имени Карп, который стал при старом отставнике кем-то вроде денщика, совсем как в стародавние, царские еще, времена. Каждый вечер генерал и Карп садились на кухне пить чай, вели длинные беседы, и Ювелир, лежа на крыше соседнего детского сада, многое услышал в своих наушниках.