Пути собак не пересекались с другими хищниками до поры, пока хватало добычи в лесах. Но зимой все становилось иначе. В этот год Найда с семьей должна была обеспечить выживание троим детенышам. Хоть и окрепшие немного за лето, но все же еще маленькие и беспомощные перед холодами и голодом, малыши нуждались в пище. Теперь они уже ели мясо, а не только молоко Рыжей. В какой-то момент стая решилась выйти за пределы своей территории, чтобы искать добычу дальше.
Со стороны равнины, которая открывалась их взорам с лесной опушки, слышался мерный шум, и что-то двигалось по ней, гудя и стуча. Железная дорога проходила здесь через поля и леса на порядочных расстояниях от поселений. Найда давно уже забыла, да и не узнала бы поезд так издалека. Собаки лежали на снегу, отдыхая и присматриваясь. Неведомое существо пробегало по этой равнине часто — тут была северная граница их земель, и Шрам уже не раз, заходя сюда, видел это. Он знал, что существо имеет отношение к людям, но их самих на равнине не видел и их запахов не ощущал. Границ равнины он не пересекал давно. Пока что он медлил, присматривался, но раз уж они дошли сюда — стоило попытать счастье.
Спустя время собаки перешли к активным действиям. Шрам первым поднялся, и вслед за ним подскочили щенки. Неугомонные, они теперь везде ходили со взрослыми, постепенно перенимая опыт и порой даже участвуя в охоте. Правда, чтобы не спутали карты, приходилось держать их позади. Собаки вышли из леса и двинулись по равнине, не слишком обширной, не очень большой, но опасной для перемещений с выводком малышей. Шрам и Рыжая бежали впереди, а молодняк — следом, еще не совсем понимая опасности и резвясь, рассматривая новую местность. Рожденные в лесу, они привыкли ощущать себя в укрытии из деревьев, но и сейчас не боялись, пока рядом были взрослые. Только Луна была настороже, перенимая манеру матери постоянно вертеть головой и осматривать окрестности. Шли без особого шума, но и не перегибая с осторожностью, родители позволяли щенкам чуть отбегать в стороны, главное было — не потерять их из виду. Приблизившись к путям, собаки уверенно переправились через них, поднявшись на насыпь, по которой шла железная дорога, с непонимание посматривая на блестящие рельсы. Щенки принюхивались, морща носы от неприятного металлического запаха с привкусом технических масел. Откуда-то пахнуло неожиданно и странно. Охотник пробежался в сторону, найдя глазами на снегу странный предмет со сладковатым запахом, похожий на разноцветную тубу. Найда тоже подошла, понюхав пустую банку из-под напитка, выброшенную из окна поезда. Ничего интересного, кроме запаха, в ней не было, она была бесполезна, и собаки продолжили путь. Очевидно, равнина не была полем, какие также привыкли видеть собаки, на которых часто бывали люди и обычно росли или золотистые высокие травы, или — на черной земле — странные маленькие зеленые кустики. Тут не было и следов людей. Очевидно, равнина пустовала большую часть времени, пока по ней не мчались со стуком и урчанием странные длинные существа. Снова подойдя к лесу, стая не чувствовала никаких посторонних запахов, которые могли принадлежать волкам или иным хищникам. Видимо, территория была необитаема и не занята никем, кто мог бы заявить на нее права. Несколько лет назад Шрам видел в здешних краях людей, которые оставляли свои метки в этой части леса. Метки он обходил стороной. Они, как и рельсы, пахли металлом, у них было что-то похожее на зубы, раскрытые на земле, а рядом лежало, словно отвлекая от этого запаха, несвежее уже мясо. Тогда он предпочел остановиться и обойти странное место, не кидаясь опрометью на находку, и сделал правильно. Капканы, впрочем, были не на него, а на лис.
Чем дальше в лес заходила стая, тем он, на удивление, становился реже. Вскоре деревья едва скрывали передвигающихся собак, и те уже чувствовали совсем иные запахи. Ветер дул прямо на них и приносил пока едва уловимый запах дыма, непонятные и странные ненатуральные ароматы, а также — на это стая обратила особое внимание — запахи помета животных, привычные им и немного похожие на те, что оставляли в тайге лоси и олени. Шрам не стал останавливаться и вел стаю до тех пор, пока семья не вышла к краю леса и не увидела впереди поселок. Старенькие добротные избы стояли немного вразнобой, селение было небольшим, и аромат скота исходил от больших, примыкавших к избам строений.
Стая остановилась и снова заняла наблюдательную позицию. Найда, присев возле вожака, уверенно указала взглядом на сараи — она не могла помнить, откуда знает, но знала точно, добычу можно найти там. Вместе со всеми сконцентрировавшись на них, она долгое время лежала и слушала, какие запахи и звуки доносятся из строений, прикидывая, как подобраться к ним. В селе явно были и собаки — Найда слышала за все это время отдаленный лай и визг и раз даже за забором уловила очертания и мельтешения знакомых силуэтов. В тот момент она была уверена, что сможет пробраться к желанной добыче. Будь собаки одни, ни за что не получилось бы пробраться в хорошо защищенные строения, но Найда знала — у нее получится помочь стае. Заметив пару раз людей, прохаживающихся по дворам, девочка запоминала их движения, как они открывали двери. В памяти возникали давно забытые картины. Когда-то и она бывала в таких наземных норах… Теперь Найда перестала испытывать панический страх перед людьми и своим прошлым, оно давно не мучило ее так, как в первые годы. Семья давала ей покой, уверенность, мир в ее душе не дано было покачнуть прежним страхам. Да и ради семьи она готова была рискнуть. Отец был рядом, и он не паниковал, был уверен что попытка того стоит. И, что немаловажно, был уверен в ней.
Пока собаки были с подветренной стороны, их не чувствовали, и можно было подумать. Шрам мысленно представлял место, расположение домов, то, где были псы-охранники, где располагался скот. Он не знал, сколько людей и где именно прячутся в своих удобных скрытных наземных норах, но некоторые также были различимы, зримо и по голосам. Стоило начинать атаку, опять же, в сумерках, чтобы неуклюжие и беспомощные люди не успели опомниться, а может, и вовсе не заметили их. Голод толкал на необдуманные поступки, скорее всего, в другое время Шрам не решился бы рисковать стаей и щенками, но сейчас их земли были пусты, и выбора не оставалось.
Когда сумерки начали опускаться на поселок, стая медленно и осторожно вышла из леса. Щенков оставили — не до суеты. Стараясь двигаться бесшумно, Найда шла вслед за Шрамом и прислушивалась к каждому шороху со стороны жилищ людей. Домашние собаки их пока не слышали — стая кралась почти беззвучно. Подобравшись к сараям, Найда юркнула в щель изгороди, а вслед за ней метнулась Лапка. Собачья будка была дальше, собака на цепи их не слышала. Найда отыскала глазами дверь сарая, пробежав до нее. Эта конструкция была ей знакома, и девочка не столько сообразила, сколько по памяти положила руку на дверную ручку и попыталась подергать туда-сюда. Дверь качнулась в ее сторону. Не с первой попытки, но Найда все же осилила это и приоткрыла щель достаточную, чтобы проскользнуть внутрь вместе с Лапкой. Она не ошиблась — это был курятник. Устраивать крупномасштабную охоту на территории другого хищника было чистым самоубийством, и умная девочка понимала это и нашла вариант, безопасный в их ситуации. Куры, не сразу поняв, кто вошел к ним, не видя в темноте, переполошились, только когда две или три уже лежали задушенными на земле. Найда и Лапка бросались на все, что могли поймать, и пока просто кидали убитых под ноги. Где-то за стенами послышался лай — домашние цепные собаки услыхали шум в курятнике и били тревогу… Найда ловила кур руками, зубами, что-то мелькало рядом, било по лицу, но она видела в темноте. Послышался шум, она стремглав похватала добычу, видя, что и Лапка набирает полный рот куриных тушек. Девочка всем весом врезалась в дверь, и та легко открылась нараспашку. Собаки рвались с цепей, топот в домах и голоса людей говорили о том, что их обнаружили. Несколько человек выскочили на улицу, спуская цепных псов. Каково было удивление людей, когда они увидели, что вместе с бродячей стаей несется уже за забором в сторону леса существо, похожее на человека, держа в руках и зубах пяток задушенных кур…