Так они согревались около получаса. Шилов, про-явив некоторое гостеприимство, налил Ирке и Маше чай в пустые банки из-под сгущенки. Учитывая, что там еще оставалось немного сгущенки, чай получил¬ся вполне себе ничего. А вот Багрову достался чай в банке из-под тушенки.
— Тебе все равно, — утешающе сказал Шилов.
хМатвей отхлебнул из банки чай, пробуя на вкус.
— Мне не все равно… А вот теленку было десять месяцев. Мальчик. Весь черный, но с двумя желтова¬тыми пятнами! — сказал он, глядя в потолок.
Шилов хмыкнул, отобрал у Матвея банку и тоже отхлебнул.
— Ну да, — признал он. — Все так Только желтых пятен было три. А в ухе бирка с номером 2324.
— Нет, — оспорил Багров, протягивая руку за бан-
кой. — Пятен было два. Просто пластиковая бирка № 2324 тоже была желтая. Вот ты и посчитал ее за третье пятно.
Зигя и Маша продолжали забавляться с навигато-ром, который через равные промежутки времени не-довольно повторял: «Вернитесь на дорогу! Продол-жайте движение по маршруту!»
Прасковья, сердито поглядывавшая то на копье, то на Ирку, внезапно щелкнула пальцами. Ирка ощутила, как ее сдавила чужая беспощадная воля, и, не успев опомниться, она вдруг произнесла чужим картонным
ГОЛОСОМ:
— Матвей! Пора прощаться! Мы уходим!.. Мат¬вей, возьми щит и ту палку у печки!
Багров и Маша с удивлением вскинули лица и уста-вились на нес. Ирка вскочила, зажимая рукой рот, но чужая воля уже отхлынула, а Прасковья так и вообще невинно смотрела в сторону.
— Дело хозяйское! Пора так пора! — неохотно со-гласилась Маша. Она вообще не разобралась, кто это сказал, приписав все Ирке. Багров, может, и разобрал-ся, но смолчал.
— Ну идем так идем! Приятно было погостить! — сказал он и, взяв копье, сунул под мышку и щит.
Маша натянула шубку и выскользнула на улицу. За ней потянулись Ирка и Багров. Прасковья и Шилов вышли их проводить.
Прасковья зачерпнула снега и, слепив снежок, от-кусила от него как от яблока, оставив яркий след по-мады. Шилов случайно взглянул па снег в том месте, где его черпанула Прасковья, и ладонь его скользнула за плечо, к рукояти гибкого меча.
— Тут кто-то был… Стоял у окна. След совсем све-жий! — прошептал он.
Дальше все произошло очень быстро. От сарайчи¬ка тенью откачнулась фигура в сером длинном плаще < обожженными краями и метнула в Прасковью копье. Шилов прыгнул на несостоявшуюся повелительницу мрака, сбивая се в снег, но раньше, чем он успел, модель Маша сделала то, к чему' совершенно не готовилась и одновременно к чему готовилась всю свою жизнь. Про- (то, раскинут* руки, шагнула между Прасковьей и ко¬пьем. Этими распахнутом и руками она точно умоляла копье нс подлетать, свернуть в сторону, удалиться.
Багров и Шилов метнулись к сарайчику, но там, где только что была фигура, теперь осталось лишь фио-летовое свечение быстрой телепортации.
— Кто это был? — задыхаясь, спросил Матвей.
Щит, о кот ором он так и не вспомнил, выскользнул
у него из-под руки и упал на снег.
— Убийца. По почерку — из нижних тартарианцев. Там таких нанимают за два-три эйдоса, — отозвался Виктор. Гибкий меч шевелился в его руке как бич.
— Уф! Ну, кажется, никто не пострадал! — сказал Матвей.
— Ну это как сказать. Тебе она, может, и никто, — рассеянно заметил Шилов.
Багров обернулся. Ирка стояла на коленях рядом к лежащей на спине Машей. Трясла се за плечи. Матвей подбежал к ним. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы убедиться, что копье не послушало раскинутых рук и все-гаки сделало свою работу.
Багров, обхватив Ирку за плечи, оттянул ее в сто-рону.
— Не надо! — сказал он тихо. — Не трогай ее! Не поможет!
— Она не может быть мертва! Крови же нет! И раны!
— Да. Но древко ушло в тело. Видимо, на наконеч-нике была бескровная магия. Через полчаса копье ис-чезнет, а ей поставят разрыв сердца или что-нибудь в этом роде.
Ирка посмотрела на лицо Маши. На нем не было боли, а лишь удивление и радость, как от успешно за-вершенного дела.
— Спасти се нельзя?
Матвей едва заметно качнул головой. Как некромаг, он угадывал смерть сразу и безошибочно:
— Нет. Тут уже Мамзелькина побывала. Разве ты не чувствуешь?
— Я ее не видела. Когда она успела?
— Быстро и на цыпочках, — ответил Багров. — Может, и косу просто прислала.
Выдернув копье — это было легкое копье, сули- ца, — он поднял Машу на руки и понес ее вниз по склону холма.
— Возьми щит… И на всякий случай будь готова! — сказал он Ирке.
Ирка взяла щит и пошла за Матвеем. На Прасковью она не оглядывалась и на Шилова тоже, хотя чувство-вала, что они стоят рядом с избушкой и смотрят на них.
Ирка и кренящийся под тяжестью Машиного тела Багров, постепенно удаляясь, становились все меньше.
— Глупо! — сказал вдруг Шилов. — Я успевал! Су- лица прошла бы над твоим ухом. Ну, может, задела бы древком щеку. Зачем она кинулась-то? Где они вообще ее выкопали?
Прасковья взглянула на Зипо.
— Зачем они хотели убить меня? Именно меня? — произнес Зигя деревянным голосом.
Шилов точно не знал.
— Может, боялись, что ты примешь предложение и станешь валькирией? — предположил он.
— Неужели я была бы хорошей валькирией? — спросил Зигя.
— Довольно и того, что стала бы… Какой удар по авторитету Лигула! Его воспитанница, почти что по-велительница мрака — и вдруг* нате вам: валькирия!
Прасковья сердито куснула нижнюю губу:
— Глупо! Бред! Я плохо владею копьем!
— Это — да. Твое царство — это эмоции, — осто-рожно согласился Шилов.
Прасковья хмыкнула, еще раз покосилась на ма-ленькие фигурки внизу холма, повернулась и ушла в дом.
Ирка и Матвей вновь вспомнили об Огнедыхе толь-ко глубоким вечером. Когда Багров, путаясь в старых следах, нашел то место, от сосны остался лишь тор-чащий из земли черный зуб высотой в человеческий рост*. Местами этот зуб еще продолжал тлеть. Матвею стало жутко, когда он подумал, что Огнедых ведь мог и улететь. Увязая в снегу, Багров обежал дерево.
Со стороны небольшого оврага к горелой сосне тянулась борозда, как если бы кто-то крался здесь на брюхе. По сторонам борозды виднелись отпечатки крупных лап и две непонятные полосы, как от плуга. Там, где борозда заканчивалась, Матвей обнаружил
) рыжеватое существо. В полумраке видно было, как оно ворочается в снегу и тянется к сосне в том месте, где дерево продолжало тлеть.
— Крупная рысь! — определил Матвей. — Нет, ка-кая рысь? А крылья откуда?