— Аброг и Горба! — вскричал Ассо Нанс, вскакивая на ноги. В его поэтической голове немедленно родилось двустишие:

Аброг и Горба, Горба и Аброг — одно и то же.

Скрывались двое, пророк и колдун, за одною…

— Рожей! — крикнул король Авось, чуть не свалившись с трона.

— Восхитительная история, никогда ничего интереснее не слышал, — объявила со стола голова короля Фумбо.

Открытие, сделанное Дороти, лишило Аброга последних остатков самоуверенности, и старый чародей, видя, что дальнейшее запирательство бесполезно, признался во всем.

Предсказание, которое он сообщил королю Авосю, было подлинным. Аброг решил воспользоваться случаем, спасти принцессу от чудовища и жениться на ней самому. Для этого он похитил её, перенёс в свой подземный сад и попытался волшебными заклинаниями превратить её в соломенное чучело, рассудив, что на безобразном чучеле даже чудовище не захочет жениться. Но принцесса Звёздочка была так мила, добра и прекрасна, что сделать её безобразным чучелом не смогли самые сильные заклинания чародея. Всё, что ему удалось, — это превратить девушку в цветочную фею, растущую во мху. Он решил продержать её до истечения четырёх дней в таком виде, а потом оживить волшебной водой из лейки, вернуть ей истинное обличье и сразу жениться на ней. Когда Аброг, вернувшись в свой сад, увидел, что принцесса исчезла, он поспешил в Наугад. Остальное — как по пути в сад его ограбили разбойники и как Тряпицио с Дедулей сами оживили фею — мы знаем.

— Но что же это за чудовище такое? — недоуменно спросил Дедуля, когда Аброг закончил свой рассказ и замолчал, смущённо шаркая ногами по золотому полу.

— Покажите мне пророчество, — потребовала Дороти. Предсказатель неохотно вытащил из рукава мятый клочок пергамента и протянул девочке.

— «Юнец в медвежьей шкуре, с двумя головами на плечах и красным зонтом в руке женится на принцессе Наугада», — с удивлением прочла вслух Дороти. — Так это же и есть Тряпицио! — воскликнула она.

— Ну конечно! — сказал Дедуля. — При чём тут какое-то чудовище? Никакого чудовища и не было. — И он с торжеством в глазах посмотрел на чародея, который, оказывается, снова воспользовался замешательством и подобрался к двери.

— Что мы с ним сделаем? — спросил Ассо Нанс, поднимая Аброга за ворот. Чародей, болтаясь в воздухе, задрыгал ногами.

Все наперебой стали предлагать, различные наказания. Но Дедуля быстро просмотрел надпись на этикетке верной бутылки, и бутылка не подвела. Лекарство лечило и склонность к чародейству.

«Разбить блюдце с лекарством над головой чародея», — велела инструкция. Авось немедленно приказал пажу принести блюдце и, несмотря на вопли и визг вырывающегося Аброга, Дедуля торжественно налил в блюдце хорошую порцию зелёной жидкости и поступил согласно рецепту. Как только раздался треск разбивающегося фарфора, Аброг исчез, а маленькая серая мышка шмыгнула по полу и исчезла под королевским троном.

— Ну вот, — вздохнул с облегчением Дедуля. — В таком виде он не сможет причинить много вреда.

Тотошка забегал вокруг трона, принюхиваясь.

— Но как же моя дочь? — внезапно воскликнул Авось. — Кто её теперь расколдует?

Присутствующие обменялись растерянными взглядами. Они поняли, что поспешили и прежде, чем разбивать блюдце, надо было заставить чародея расколдовать принцессу.

Глава двадцать первая. Принцесса Звёздочка

Вы, конечно, давно уже удивляетесь тому, что Майя все это время почти ничего не говорила и по большей части молчаливо стояла в сторонке. Дело в том, что она была так напугана грубыми клоунами, что сначала могла думать только о бегстве. Чары Горбы-Аброга заставили её совершенно забыть своё прежнее имя и жизнь в Наугаде. Поэтому она и не знала, что, убегая от забавников, попала в родной город. Отца она тоже не узнала и очень испугалась, когда незнакомый, как ей казалось, толстяк подхватил её на руки и притащил в тронный зал. Не зная, куда она попала и что делать, она и стояла неподвижно и молча, укутанная в покрывало.

Когда она услышала знакомые голоса Дедули и Тряпицио, она снова испугалась — на этот раз того, что они сердятся на неё за поспешное бегство, — и опять ничего не сказала. Но теперь, когда всё разъяснилось и она поняла, что никто на неё не сердится, а, наоборот, все любят и что Тряпицио снова рядом, она так обрадовалась, что её ничуть не взволновали разговоры о том, что она околдована. Тряпицио тоже это не волновало — она ему нравилась такой, какой была. Они сели рядышком в сторонке и весело зашептались о возвращении в Оборвандию и прочих интересных и важных вещах.

А Дедуля с Дороти, тоже усевшиеся рядышком в другом уголке, в это время как раз и решили последнюю задачу. Дороти, взглянув через Дедулино плечо на этикетку волшебной бутылки, сразу заметила строчку, в которой сообщался рецепт против действия волшебных чар. «Капнуть три капли на голову околдованной особы», — предписывала инструкция.

Дедуля с беспокойством заглянул в бутылку. Лекарства в ней почти не осталось — слишком много пришлось потратить на Аброга.

— Неужели не хватит? — прошептала Дороти. Дедуля, с сомнением покачивая головой, подошёл на цыпочках к увлечённой разговором с принцем Майе. Авось, Ассо Нанс и Дороти, затаив дыхание, смотрели, как он поднял над головой девушки бутылку и уронил ей на голову одну каплю... вторую... Туг он энергично тряхнул бутылкой, и — о радость! — последняя, третья, капля упала на зелёные волосы цветочной феи!

На том месте, где только что сидела Майя, заклубился радужный туман, а когда он рассеялся, все увидели принцессу! Она была так похожа на прежнюю Майю, что Дедуля в изумлении заморгал глазами, а Тряпицио просто остолбенел. Её нежная, как яблоневый цвет, кожа осталась такой же белой, синие глаза такими же яркими, а на щеках цвёл тот же прелестный румянец, не уступающий по красоте лепесткам роз.

И аромат цветов, окутывающий красавицу, тоже остался прежним!

Дрожа от радости, король Авось обнял обретённую дочь и потребовал, чтобы ему немедленно рассказали всю историю. Бедный король совсем извёлся от любопытства, глядя на голову Фумбо, спокойно лежащую на столе. Но когда Дедуля наконец рассказал ему все с самого начала, Авось приветствовал владыку Оборвандии и своего нового родственника по всем правилам королевского этикета — так, словно Фумбо присутствовал тут в полном составе, с руками и ногами. Все были счастливы, и только Дедуле кое-чего недоставало.

Тут за дверью раздался шум и металлический скрежет и в тронный зал влетел Билл, отсутствия которого в суматохе и треволнениях никто ещё не успел заметить. (Но мы-то с вами все время о нем помнили, правда?)