– Что скажете? – показывая на девочку, спросил Теренс.
Я кивнул.
– Она могла видеть лодку. И уж наверняка слух у нее получше, чем у смотрителя.
– Да нет же, не девочка. Кошка.
– Мне казалось, у мисс Меринг пропала черная.
– Верно. С белыми носочками и белой мордочкой. Но если в нужных местах подкрасить ваксой…
– Ни в коем случае! – воспротивился я. – Она души не чает в своей любимице.
– Именно. Поэтому будет чрезвычайно признательна тому, кто ее найдет. Как считаете, если сажей, аккуратно…
– Нет. – Я решительно шагнул к качелям. – Ты не видела здесь лодку?
– Да, сэр, – вежливо ответила девочка.
– Отлично! – обрадовался Теренс. – И кто в ней плыл?
– В ком?
– В лодке!
– Которой? – поглаживая кошку, уточнила девочка. – Тут лодки плывут день-деньской. Это, знаете ли, Темза.
– Большая зеленая лодка, изрядно нагруженная, – добавил подробностей Теренс. – Видела такую?
– Он у вас кусается? – спросила девочка.
– Кто? Мистер Генри? – не понял Теренс.
– Сирил, – догадался я. – Нет, не кусается. Видела ты такую лодку? С большой кучей багажа?
– Да. – Девочка слезла с качелей и закинула кошку на плечо. Кошка не просыпалась. – Туда уплыла. – Она махнула рукой по течению.
– Это мы знаем. А кто был в лодке, видела?
– Да. – Девочка похлопала кошку по спине, словно младенца, который должен отрыгнуть. – Бедная кисуля, тебя напугала большая злая собака?
Кошка и в ус не дула.
– Так кто был в лодке? – допытывался я.
Девочка принялась баюкать кошку.
– Преподобный.
– Преподобный? То есть священник? Церковный служитель?
Может быть, староста прибил на берегу табличку «Не причаливать» и увез лодку на штрафстоянку?
– Да. В черной мантии.
– Профессор Преддик, – заключил я.
– У него были седые волосы? – спросил Теренс. – И бакенбарды?
Девочка кивнула, обхватила кошку поперек ребер и прижала к себе спиной, словно куклу.
– Нехорошая собачка, нельзя пугать маленьких!
Кошка так и не проснулась.
– Пойдемте! – позвал Теренс, уже удаляясь. – Могли бы сами догадаться, что лодку забрал профессор, – посетовал он, когда мы со злой собакой его нагнали. – Вряд ли он далеко уплыл. – Теренс показал на плавный изгиб реки между расстилающимися полями. – Один в один Марафонская долина.
То ли профессор не счел сходство таким уж разительным, то ли он все-таки греб быстрее предполагаемого, но ни его, ни лодки в обозримом пространстве не наблюдалось.
Теренса это не смутило.
– Скоро мы его настигнем.
– А если нет?
– Непременно настигнем. В пяти милях отсюда шлюз. Там он точно задержится.
– В пяти милях? – умирающим голосом переспросил я.
– Мы его обязательно догоним! Судьба не допустит иного. Как у Антония и Клеопатры.
Еще одна парочка, у которой все сложилось не лучшим образом.
– Неужели Антоний отступил бы из-за такой малости, как потерянная лодка? Хотя в его случае это, наверное, была бы либурна.
Мы спешили вдоль берега. Викторианское солнце нещадно палило; Теренс, не сбавляя хода, сравнивал Тосси с ангелами, феями, духами и Клеопатрой (очень, очень трагический конец); Сирил все больше напоминал участника Батаанского марша смерти [17] , а я мечтал о кровати и высчитывал, сколько я уже не сплю.
Я здесь с десяти утра, сейчас карманные часы показывают почти IV, итого шесть часов тут, а до этого три часа подготовки в лаборатории, час у мистера Дануорти, полчаса на стадионе, столько же в лечебнице, что в сумме дает нам одиннадцать, и это не считая двух часов поисков епископского пенька, часа розысков собора, а также пяти часов на благотворительном Осеннем базаре со сбором металлолома. Девятнадцать.
Когда я перебросился на благотворительную барахолку, утром или днем? Днем, точно, потому что леди Шрапнелл перехватила меня и подсунула это изумительное задание как раз по дороге на обед.
Нет, это было накануне. Или два дня назад. Сколько я бродил по ярмаркам? Годы и годы. Я годами без сна.
– Похоже, придется бросить затею. – Я устало размышлял, далеко ли отсюда до Оксфорда. Может, заночевать в иффлийской церкви? Нет, она в четыре закрывается. И наверняка там на каждой спинке табличка «Спать на церковных скамьях запрещено».
– Смотрите! – воскликнул Теренс, указывая на заросший ивами островок посередине реки. – Вон он!
Профессор Преддик, вне всякого сомнения. Он стоял у самого берега в раздуваемой ветром мантии и, наклонившись, вглядывался в воду сквозь пенсне.
– Профессор Преддик! – крикнул Теренс, чуть не кувырнув подпрыгнувшего от неожиданности наставника в реку.
Однако профессор успел ухватиться за какую-то ненадежную ветку и удержался на ногах. Поправив пенсне, он посмотрел на нас.
– Это мы! – прокричал Теренс, приставив ладони рупором. – Сент-Трейвис и Генри. Мы вас искали!
– А, Сент-Трейвис! – обрадовался профессор. – Присоединяйтесь. У меня тут великолепное мелководье, идеальный клев для голавля.
– Вы должны за нами сплавать!
– Слава? – не расслышал профессор Преддик.
Ну, начинается.
– Сплавать! – повторил Теренс. – Лодка ведь у вас.
– А! – опомнился профессор. – Подождите.
Он исчез в ивняке.
– Будем надеяться, он не забыл ее привязать, – вздохнул я.
– Будем надеяться, он не забыл, где ее оставил, – поправил Теренс, усаживаясь на берегу.
Я уселся рядом. Сирил, плюхнувшись в траву, немедленно завалился на бок и захрапел. Эх, мне бы так…
Теперь придется везти профессора обратно в Оксфорд, на что уйдет не меньше трех часов (и то если вовремя оттаскивать его от каждого луга и рыбной заводи).
Но, может, это и к лучшему. Самое оно, чтобы держать Теренса подальше от Мачингс-Энда, как просила Верити. Пока доберемся до Оксфорда, уже стемнеет, придется ночевать там, а утром, если повезет, уговорю Теренса подняться по реке до Парсонс-Плеже [18] . Съездим в Лондон или, например, на скачки. Когда там дерби проводится?