– Хорошо, хорошо. – Я двинулся к сети.
– В какое время вас возвращать? – поинтересовалась Уордер. – Пятью минутами позже отбытия сюда?
Надежда замаячила передо мной, словно одна из бесчисленных уордсвортовских радуг.
– Я могу вернуться в любое время, какое пожелаю?
– На то и путешествия во времени, – буркнула Уордер. – Некогда мне вози…
– Тогда полпятого.
Если повезет, у меня будет двадцатиминутный сдвиг, и ярмарка уже совсем закончится.
– Полпятого? – переспросила Уордер грозно. – Вас там не хватятся?
– Нет. Теренс будет только рад подольше отлынивать от катания на пони.
Уордер, пожав плечами, начала вводить координаты.
– Идите в сеть, – велела она и нажала «отправить».
Сеть замерцала, и я, поправив канотье и галстук, бодро зашагал обратно на ярмарку. Небо по-прежнему хмурилось, поэтому определить время по солнцу не представлялось возможным, но толпа вроде бы поредела. Уж половина четвертого-то наверняка есть. Я подошел к барахольному прилавку сообщить Верити, что новостей никаких.
Верити на месте не оказалось. Прилавком заведовали Роза и Лилия Каттисборн, которые тут же начали впаривать мне серебряный молоток для колки сахара.
– Она в чайном шатре, – сказали сестры.
Увы, в шатре ее не было, зато там нашелся Сирил, судя по всему, весь день тешивший себя надеждой, что кто-нибудь обронит сэндвич. Я купил ему булочку с изюмом, а себе каменное печенье и чашку чая и понес немудреное угощение к площадке с кладом.
– Как вы быстро, – удивился Теренс. – Вовсе не обязательно было торопиться.
– А сколько времени? – У меня возникло нехорошее предчувствие. – Мои часы остановились.
– «Я же говорил, нельзя смазывать их сливочным маслом», – процитировал Теренс. – Пять минут первого. Может быть, хотите немного покатать детишек на пони? – безнадежно осведомился он.
– Нет, спасибо.
Теренс угрюмо поплелся к подъездной дорожке, а я остался пить чай, грызть каменное печенье и размышлять о превратностях судьбы.
День тянулся бесконечно. Камелия, выклянчившая у кого-то из сестер еще пятипенсовик, полдня просидела на корточках у площадки с кладом, разрабатывая стратегию.
– Мне кажется, главного приза тут нигде нет, – заявила она, просадив двухпенсовик на номер два.
– Есть. Сам зарывал, хочешь верь, хочешь нет.
– Я вам верю. Преподобный мистер Арбитидж видел, как вы зарывали. Но, может, кто-то успел выкрасть приз, когда никто не видел?
– Здесь все время кто-то вертится.
– Могли подобраться тайком, пока мы разговаривали.
Камелия вновь устроилась на корточках, а я принялся грызть печенье, которое оказалось еще тверже, чем на распродаже выпечки после молебна за ВВС, и раздумывать о епископском пеньке.
Может, кто-то выкрал его тайком, когда никто не видел? Да, я говорил, что на пенек охотников не найдется, но если посмотреть, что люди покупают на барахолках… А значит, не исключено, что какой-нибудь мародер все же выковырял его из-под обломков. Или Верити права, и его вынесли из собора еще до налета. Либо он был в соборе во время бомбежки, либо нет, рассуждал я, глядя на расчерченную песчаную площадку. Других вариантов не дано. В любом случае где-то он должен быть. Но где? В восемнадцатой? В двадцать пятой?
В половине второго священник пришел меня сменить, чтобы я «пообедал как подобает» и «погулял по ярмарке». Подобающий обед состоял из сэндвича с рыбным паштетом (половину которого я отдал Сирилу) и еще одной чашки чая, после которой я отправился обходить киоски. Выиграл кольцо с красной стекляшкой в рыболовном аттракционе, купил лоскутную накидку на чайник, ароматический шарик из утыканного гвоздикой апельсина, фарфорового крокодильчика и банку студня из телячьих ножек; сообщил Верити, что ни дата, ни фамилия мистера К пока не расшифрованы, и вернулся к площадке с кладом. Улучив момент, когда Камелия отвлеклась, зарыл в девятой ячейке крокодильчика.
День тянулся дальше. Подходящие попытать счастья вскопали четвертую, шестнадцатую, двадцать первую и двадцать девятую ячейки и в конце концов нашли два из зарытых шиллингов. Камелия впустую потратила остаток пятипенсовика и возмущенно утопала прочь. В какой-то момент пришел Бейн с Принцессой Арджуманд и сгрузил кошку мне на руки.
– Не могли бы вы за ней присмотреть некоторое время? Миссис Меринг поручила мне кокосовый тир, а я боюсь, Принцессу Арджуманд ни на секунду нельзя упускать из виду, – пристально посмотрев на нее, объяснил он.
– Снова перламутровый пучеглазый рюкин? – догадался я.
– Да, сэр.
Огромная песочница тоже показалась мне малоподходящим для кошки местом.
– Почему ты не можешь весь день проспать на прилавке с рукоделием, как та черепаховая на ярмарке Рождества Богородицы? – вздохнул я.
– Ми-ило, – мяукнула Принцесса и потерлась носом о мое запястье.
Я погладил ее, жалея, что она не утонула и не распалась на элементы, ведь тогда сеть не пустила бы меня обратно в прошлое, и я бы оставил Принцессу себе.
Нет, конечно, у меня бы не получилось ее оставить. Ее прибрала бы к рукам какая-нибудь миллиардерша, и одна кошка все равно не возродит вымерший вид, даже с помощью клонирования. И все равно, думал я, почесывая ее за ухом, она замечательная кошка. Если, разумеется, забыть о перламутровых рюкинах. И голубом двухжаберном голавле.
Ко мне подошел Финч и, воровато оглянувшись, зашептал:
– Мистер Дануорти просил вам передать, что он узнал от криминалистки – дата поездки в Ковентри расшифрована. Так вот…
– Мамуля говорит, чтобы вы дали мне еще три попытки, – потребовала возникшая из ниоткуда Камелия. – А она заплатит вам пять пенсов, когда ярмарка закончится.
Финч тревожно покосился на Камелию.
– Мы можем поговорить где-нибудь с глазу на глаз, сэр?
– Камелия, – попросил я, – ты не присмотришь несколько минут за площадкой?
Девочка отчаянно замотала головой.
– Я хочу копать. А смотрителю не полагается искать призы. Я хочу вторую.
– Прости, этот джентльмен пришел раньше. Мистер Финч, какую ячейку выбираете?
– Ячейку? – переспросил Финч.
– Где будете копать? – Я показал на площадку. – Поскольку ячеек тридцать, большинство первым делом ставят на дату. Если, конечно, это не тридцать первое. У вас есть какая-нибудь дата на примете, мистер Финч?
– А-а. – Лицо Финча прояснилось. – Дата. Тогда мне, пожалуй, номер…
– Он не заплатил! – вклинилась Камелия. – С вас два пенса!
Финч пошарил по карманам.
– Боюсь, у меня нет…