– Понимаю, сэр, – кивнул Бейн. – И если я еще чем-нибудь смогу быть полезен, только скажите. – Он помолчал. – Меня заботит главным образом мисс Меринг.
– Знаю, – ответил я и отправился на кухню поискать крепкую тонкую проволоку.
– Проволоку? – вытаращила глаза Джейн, вытирая руки фартуком. – А что за надобность, сорр?
– Перевязать портплед, – придумал я. – Там пряжка сломалась.
– Так Бейн вам ее починит. А что, сегодня сеанс будет, раз эта мадама явилась?
– Будет.
– И трубы летающие? У меня сестра, Шарон, в Лондоне служит, так ее хозяйка проводила сеанс – там труба летала прямо над столом и играла «Сгущается ночная тень»!
– Насчет труб не знаю. Бейн сейчас занят багажом графа де Веккио, и я не хочу его отвлекать. Так что найдите, пожалуйста, два отрезка проволоки примерно в полтора фута длиной.
– Могу дать бечевку, – предложила Джейн. – Сгодится?
– Нет. – Эх, надо было попросить Бейна выкрасть парочку щупов у мадам Иритоцкой. – Нужна проволока.
Горничная принялась рыться в ящике.
– Я, между прочим, ясновидящая. Это у меня от матери, у нее тоже было.
– М-м-м, – протянул я, разглядывая внушительный арсенал кухонных приборов. Проволоки среди них не наблюдалось.
– Мне приснилось, что Шон сломает ключицу, – и он сломал. А если у меня в животе схватывает ни с того ни с сего – это к беде.
К сеансу, например.
– Давеча видела во сне большой корабль. Вот как пить дать кому-то здесь светит дальняя дорога – я кухарке прямо с утра сказала. И что – прикатила эта мадама, да еще на поезде! Как думаете, явятся нам духи сегодня?
Я искренне надеялся, что нет, хотя с Верити не угадаешь.
– Что ты все-таки придумала? – спросил я, когда она вернулась почти перед самым ужином. – В кисею заматываться не планируешь?
– Нет, – шепнула она с явным сожалением.
Мы стояли у французских дверей в гостиную, дожидаясь, когда всех пригласят к ужину. Миссис Меринг на кушетке делилась с Тосси подробностями ночных рулад Сирила – «Жуткий вопль измученной души!» – а Теренса загнали в угол у камина профессор с полковником и донимали рыбацкими байками, так что нам пришлось соблюдать конспирацию. Ни мадам Иритоцкая, ни граф пока не спускались – видимо, еще «отдыхали». Лишь бы не засекли Бейна за шпионажем.
– Я думаю, лучше не усложнять, – продолжила Верити. – Ты добыл проволоку?
– Да. – Я отвернул лацкан пиджака, демонстрируя. – Полтора часа слушал похвальбу Джейн о ясновидении. Зачем нам проволока?
– Двигать стол. – Верити развернулась, прикрывая нас от случайных взглядов. – Согни ее крючком на конце и перед самым сеансом засунь в рукава. Когда выключат свет, вытащи слегка и зацепи за край стола. Тогда можно будет приподнимать стол, не выпуская руки соседей.
– Приподнимать стол? – Я убрал проволоку обратно под пиджак. – Какой стол? Ту палисандровую махину в гостиной? Да его ни одна проволока не выдержит.
– Выдержит. По принципу рычага.
– Откуда ты знаешь?
– Читала в детективе.
Разумеется.
– А если меня кто-нибудь поймает?
– Не поймают. Там темно будет.
– А если кто-нибудь попросит зажечь свет?
– На свет духи не являются.
– Удобно, – признал я.
– Еще бы. Кроме того, они не являются, если на сеансе присутствует скептик. И если кто-то мешает медиуму или находящимся в кругу. Так что никто тебя не подловит, когда будешь двигать стол.
– Если сдвину. Он небось тонну весит.
– Мисс Климпсон же смогла. В «Смертельном яде». Ей пришлось, потому что у лорда Питера времени уже не оставалось. И у нас тоже.
– Ты поговорила с Финчем?
– Да, наконец-то. Прошагала до самой бейкеровской фермы, где он покупал спаржу. Что он все-таки замышляет?
– И в дате точно пятерка?
– Там вообще не цифрами, а прописью. А другой даты на «-дцать», где второй буквой была бы «Я», не существует. Пятнадцатое, как ни крути.
– Пятнадцатое июня, – донесся от камина голос профессора. – Канун битвы при Катр-Бра, день роковых ошибок, которые привели к катастрофе Ватерлоо. Именно в этот день Наполеон доверил взятие Катр-Бра маршалу Нею. Скорбный день.
– Будет скорбный, если мы не заманим Тосси в Ковентри, – пробормотала Верити. – Значит, что мы делаем: ты разок-другой толкаешь стол, мадам Иритоцкая спросит, здесь ли дух, и я стукну один раз в подтверждение. Потом она поинтересуется, есть ли у него послание для кого-нибудь из присутствующих, и я его озвучу.
– Озвучишь?
– Стуком. Медиум зачитывает алфавит, а дух отзывается стуком на нужную букву.
– Тягомотина какая-то. Я думал, в ином мире всё знают, могли бы придумать средство связи поэффективнее.
– Придумают – спиритическую доску, но только в 1891 году, так что придется обойтись чем есть.
– А как ты будешь стучать?
– Пришила коробочку к одной подвязке, крышку к другой. Смыкаешь колени – и вот тебе отличный глухой стук. Прорепетировала в комнате.
– А вдруг ты случайно стукнешь, когда не надо? За ужином, например? – Я скользнул взглядом по длинной юбке.
– Подтянула одну подвязку повыше, а когда начнем сеанс, опущу обратно. Твоя главная задача – нейтрализовать мадам Иритоцкую.
– У нее тоже коробочка из-под сладостей?
– Нет. Она хрустит пальцами ног. Как сестры Фокс. Так что, если прижмешься ногой к ее ноге, вряд ли она отважится выщелкивать. Лишь бы дала мне отстучать «В Ковентри».
– Ты уверена, что получится?
– У мисс Климпсон получилось. И потом, ты же слышал Финча: у Тосси в дневнике сказано, что в Ковентри ездили пятнадцатого, значит, поездка состоялась. Значит, мы ее убедили. Значит, сеанс удался.
– Какая-то странная логика.
– Это викторианская эпоха. Здесь логика женщинам не нужна. – Верити взяла меня под руку. – А вот и мадам Иритоцкая с графом. Проследуем на ужин?
За столом нас потчевали жареной камбалой, бараньими ребрышками и критикой Наполеона.
– Ночевать во Флерюсе – вот ошибка, – басил полковник. – Двинься он на Катр-Бра, битва началась бы на сутки раньше, и Веллингтон с Блюхером не успели бы объединить силы.
– Вздор! – гнул свое профессор Преддик. – Ему нужно было дождаться, пока просохнет земля после ливней. Наступать по распутице – нелепее не придумаешь.
Вопиющая несправедливость. Им хорошо, они знают, как все вышло в итоге, а у Наполеона и у нас с Верити в распоряжении только жалкая горстка депеш и дата в раскисшем дневнике.