Хотя вопрос был явно риторический, Лесли огрызнулась:

— Да, не доверяю! Я вообще никому не доверяю — может, потому до сих пор и жива! И да, если хочешь знать, суперкрутая! Ты спрашивал, откуда у меня этот револьвер? Пожалуйста! На меня в Оклахоме трое парней наехали, вещи мои хотели отобрать. У них были револьверы, а у меня арбалет и нож. Теперь они мертвы, а я жива! А, черт! — заметив, что печенка подгорает, она попыталась ее перевернуть и брызнула себе на руку кипящим жиром. — Черт, черт, черт! — несколько раз ударила обожженной рукой по земле и сквозь навернувшиеся на глаза от боли и злости слезы яростно взглянула на Джедая: — Все из-за твоих капризов!

— Капризов? — он вскочил и угрожающе навис над ней.

— Да, капризов!

— Ты!.. — Джедай аж задохнулся от злости.

«Если он на меня сейчас бросится — сразу откат влево и подсечку!» — подумала Лесли.

— А можно теперь я кое-что спрошу? — вежливо поинтересовалась она.

— Что?

— Через четыре дня мы будем в поселке. Ты, случайно, не хочешь там остаться? — внезапно, как альтернатива постоянным спорам, эта мысль показалась ей не такой уж и отталкивающей. В конце концов, еще полгода назад она знать не знала никакого Джедая — и прекрасно обходилась без него.

— Что? — показалось в свете костра, или и впрямь на его лице промелькнула растерянность. В следующий миг оно застыло, глаза зло сощурились.

— Ты что, меня прогоняешь?!

— Нет. Но и не держу тебя, если тебя не устраивает мое общество.

— Интересно, а кто же тогда за тобой волокушу таскать будет? — его верхняя губа приподнялась в язвительной усмешке, больше похожей на злобный оскал.

— Ничего, справлюсь! — Лесли, хоть и смотрела снизу вверх, надеялась, что ее усмешка выглядит не менее устрашающей. — Осла вон снова куплю! А тебе, раз я с тобой так плохо обращаюсь, без меня наверняка лучше будет. Тем более в большинстве поселков порядки как раз по тебе: если женщина что-то не так скажет или сделает, мужчина ей запросто по морде может дать. Представляешь, какой кайф?!

Это оказалось последней каплей — несколько секунд Джедай буровил ее яростным взглядом, после чего рванулся в сторону и скрылся за деревьями. Из темноты послышался удаляющийся топот.

Поскольку никто не мешал и не отвлекал, вторая половина печенки получилась на славу — мягкая, сочная, что называется, во рту тает. Лесли не удержалась — съела кусок, остальное сложила в миску, поставила на огонь котелок с мясом — Джедай все не возвращался.

Поманив к себе Алу, она шепотом — на случай, если он где-то поблизости — спросила:

— Джедай — где?

Собака, словно стрелку компаса, повернула морду влево, к ручью.

— Пойдем, покажешь!

Выйдя из освещенного костром круга в сторону от ручья (не надо, чтобы он на фоне огня мог увидеть ее силуэт), Лесли пригнулась и, положив Але на шею ладонь, бесшумно пошла вслед за ней.

Вскоре за деревьями показался ручей и, темной глыбой на фоне серебристо-светлого тростника, Джедай. Он сидел, обхватив руками колени и глядя на воду. Лесли беззвучно, одним дыханием, скомандовала Але: «Ш-ш-ш!» — и отступила обратно в лес. Подходить к нему она не собиралась (еще чего, а то подумает, что пришла мириться!), хотела лишь убедиться, что он не ушел далеко и не заблудится.

Вернулся Джедай не скоро; молча прошел к шалашу и заполз внутрь. Звать его ужинать Лесли не стала. Сама она наелась до отвала — и печенки, и тушеной оленины. Ела и невольно прислушивалась — может, учует вкусный запах и явится? Но из шалаша не доносилось ни шороха.

Оставался один нерешенный вопрос: где спать. Под тентом? Или в шалаше?

Можно было, конечно, и просто у костра лечь, но в воздухе пахло дождем, да и Дана спала не лежа на боку, а свернувшись клубком под деревом, а она обычно хорошо чувствовала близкую непогоду.

В конце концов Лесли решила не морочить самой себе голову: с какой это стати ей заказано лечь в шалаше?! Прихватив одеяло, она вползла на четвереньках в уютную нору из веток. Судя по дыханию, Джедай не спал, но в ответ на ее появление не шевельнулся и не издал ни звука; лишь когда следом за ней в шалаш полезла Ала, сердито засопел.

«Только собак тут не хватало!» — «перевела» про себя Лесли и в темноте показала ему язык.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Проснулась она оттого, что Ала под ее рукой вздрогнула и вскинула голову. Секунда — и собака уже бросилась к выходу из шалаша.

Еще не понимая, что происходит, Лесли рванулась за ней. Выскочила, выпрямилась — и замерла, схватившись за рукоятку ножа. Вокруг царила беспросветная тьма — казалось, на всей Земле не осталось ни грана света, с неба хлестали потоки воды, и, заглушая шум дождя, стонал лес — громко и страшно. Именно стонал — по-другому этот надрывный звук нельзя было назвать.

— Джедай, наружу! — что есть мочи заорала Лесли. Было еще какое-то слово, но она не могла его вспомнить и продолжала кричать одно и то же: — Вылезай, вылезай, вылезай!

Земля под ногами качнулась, и ее крик превратился в жалобный скулящий вой. Все тело пронзила дрожь — возникшая откуда-то извне, из-под ног мелкая вибрация, от которой заныла каждая косточка.

Земля качнулась снова, сильнее. Ноги уже не держали, и Лесли бы, наверное, потеряла равновесие, но в этот момент за ее плечо ухватилась сильная рука.

— Тихо, тихо, я здесь! — голос был знакомый и… безопасный. Она подалась туда, откуда он прозвучал, и наткнулась на что-то живое и устойчивое. Схватилась за него обеими руками и не отпустила, даже когда где-то рядом раздался оглушительный треск.

Еще одно содрогание — казалось, земля пытается стряхнуть с себя людей, словно лошадь надоедливую муху — и вдруг все прекратилось так же внезапно, как и началось. Надрывный, несущийся со всех сторон низкий стон тоже стих, сменившись обычным шумом деревьев и шелестом дождя.

— Кажется, все, — сказал Джедай.

Облегчение Лесли вырвалось наружу слезами. Ее колотило, нижняя челюсть тряслась. Если бы она могла говорить, то сказала бы: «Не отпускай меня!» — но не удавалось выдавить из себя ничего, кроме жалкого прерывистого: «Ы… ы…»

— Ты чего?! — кажется, он даже растерялся. — Все уже кончилось, все в порядке. Ну чего ты? Такая крутая девочка, и вдруг плачешь! — это прозвучало не обидно, а по-доброму.

Лесли подняла голову. В затянувшей небо пелене туч появились рваные просветы. Они стремительно неслись на север, порой исчезали, но в другом месте тут же появлялись новые.

Она отпустила Джедая и сделала шаг назад. Теплой рукой он продолжал придерживать ее за плечо, это было приятно.

— Спасибо. Я… я уже в порядке.

— Ты вся мокрая. У тебя есть сухая одежда?