Ран у Юло оказалось две — небольшой порез на бедре («Это когда я в первый раз отмахнулась», — вспомнила Лесли) не требовал особой заботы, Пит уже зашил его, и вполне удачно. Зато длинная, хоть и неглубокая резаная рана поперек живота нуждалась в дополнительном уходе.
На то, чтобы отмочить и осторожно снять присохший к ней толстый слой повязок, ушло добрых четверть часа. После этого выяснилось, что Пит слишком туго затянул швы — кое-где нитка уже прорезала мышцы и кожу, дойдя почти до края раны.
Лесли покачала головой и подняла глаза — Пит и оба охранника, столпившись вокруг стола, завороженно следили за ее действиями.
Один из парней подсунулся ближе:
— Сейчас уже держать надо будет?
— Зачем?
— Чтоб не дергался!
Лесли взглянула на Юло — тот нервно облизнул губы, в темных глазах стыл ужас.
— Нет, держать не придется, — обернулась к Питу. — У тебя найдется в хозяйстве изолента?
Держать Юло действительно не пришлось. Впрочем, Лесли старалась не сделать ему больно и когда осторожно разрезала впившиеся в тело швы, и когда промывала рану теплой водой с добавкой самогона.
— А Пит чистым промывает! — сообщил один из парней.
Ну и зверство, то-то бедняга Юло перепугался!
— Чистым хорошо ссадины промывать, — объяснила Лесли. — А раны поглубже лучше разведенным.
Осушила пространство вокруг раны чистой тряпкой и принялась стягивать ее вместо швов узкими полосками изоленты. Конечно, такой длинный разрез было бы правильнее снова зашить, но уж очень не хотелось дополнительно травмировать ткани. Да и натерпелся парень от неумелого лечения Пита изрядно.
— Что здесь происходит? — послышался с порога начальственный голос.
В комнату вошли несколько человек, в том числе Логан. Но задал вопрос не он, а другой — высокий черноглазый мужчина лет тридцати с рыжеватыми бачками до середины щеки.
Лесли узнала его сразу — и эти глаза, и нос с горбинкой, и широкий рот с пухлой верхней губой. В памяти молнией пронеслось: «Вон, Солу жена нужна, ты как раз подходишь!» А потом, спустя каких-то два часа, этот Сол насиловал ее, беспомощно распростертую на камнях — и лицо его дергалось над ней взад-вперед, так что в поле зрения попадала то черная родинка на скуле, то приоткрытый рот с редкими зубами…
Он не узнал ее, да и немудрено — мало ли в жизни случается, разве можно запомнить такую мелочь, как брошенная подыхать семь лет назад молоденькая маркетирша?
— И что тут делает эта… — он шагнул к Лесли.
Внутри у нее все сжалось, она стояла, судорожно стискивая ножницы, которыми резала изоленту.
— Она тут по приказу Хефе! — заступил ему дорогу Пит.
Сол остановился, словно наткнувшись на стену.
— Ах, вот как?!
— Да, она врач!
Этих нескольких секунд хватило Лесли, чтобы взять себя в руки. Усилием воли она расправила онемевшие пальцы и отрезала еще полоску изоленты.
— Врач? — Сол недоверчиво хохотнул. От этого врезавшегося в память низкого и резкого звука ей вновь стало не по себе.
— Да, и очень хороший! — ниже его чуть ли не на голову, Пит напоминал сейчас задиристого петушка.
— Ну что ж, раз врач, пусть лечит получше! — обойдя его, Сол приблизился к Юло, тряхнул его за плечо. — Выздоравливай! Ты нужен нам, солдат!
Словно невзначай, скользнул по Лесли быстрым, по-мужски оценивающим взглядом и с тем вышел. Она наложила предпоследнюю полоску изоленты, пару секунд полюбовалась делом рук своих и спросила равнодушно:
— Кто это был?
— Сол, командир третьего отряда, — объяснил Пит.
То ли после того, как Лесли разрезала перетянутые швы, рана уже не так сильно болела, то ли просто у нее была легкая рука — но, когда Юло с помощью обоих охранников снова оказался в постели, вид у него стал умиротворенно-осовелый. Она прикрыла рану чистой тряпочкой, набросила на него одеяло и улыбнулась:
— Вот и все.
— А ты не будешь повязку делать? — спросил Пит.
— Нет. Так быстрее затянется. Теперь ему нужно лежать и побольше пить. Есть пока не давайте, только когда он сам захочет. Если все пойдет нормально, то дней через семь он уже сможет понемногу вставать.
Лесли хотела еще раз потрогать лоб Юло — как там у него с температурой? — но вовремя удержала руку, увидев, что он спит, даже слегка посапывает.
— Ты, наверное, здорово устала? — спросил Пит, когда они вышли от Юло.
Нетрудно было сообразить, что, сказанное менее дипломатичным языком, это прозвучало бы как: «Мне больше некогда с тобой возиться — своих дел полно. Может, пойдешь куда-нибудь, например, к себе в комнату?»
Лесли отнюдь не возражала. После внезапного появления Сола все, что она делала: разговаривала, заклеивала рану Юло, улыбалась, объясняла, — делала через не могу; больше всего ей хотелось остаться одной, никого не видеть и не слышать.
«Свой» дом она нашла сравнительно легко — помогли шедшие сзади охранники. Войдя в комнату, услышала, как сзади щелкнул замок, привалилась спиной к стене, сползла по ней и осталась сидеть, бессильно опустив голову. Ее колотило и хотелось плакать. Чего бы она только не отдала сейчас за мохнатое тело под рукой и холодный мокрый нос, мимоходом ткнувшийся в щеку!
Но что об этом говорить — собак нет… И думать о них — только зря душу растравлять.
Думать нужно о другом — о том, как быть дальше.
Этот подонок Сол пока не узнал ее, но может узнать, если они будут часто видеться. И что тогда? Начнет он направо и налево хвастаться своей «победой» или, наоборот, смолчит, чтобы не вызвать недовольство всемогущего Хефе?
Хефе… Джерико…
До сих пор он ни единым словом не упрекнул ее за убитого Боунза, был мил и любезен… Что это — сентиментальное воспоминание о прежней любви? Или ему что-то от нее надо? Скорее, второе…
Ведет он себя так, будто совершенно уверен, что она собирается остаться в Логове. Если она захочет уйти — отпустит ли он ее? Скорее всего — нет.
Он изменился, и сильно: прежний Джерико даже в приступе раздражения не пристрелил бы глупую девчонку за дурацкую, детскую сцену ревности. Максимум — надавал бы оплеух. И не перешагнул бы хладнокровно через ее труп…
Нет, это уже не тот обаятельный голубоглазый парень, которого она когда-то так любила. Это — Хефе, всевластный правитель Логова, человек, слово которого здесь — закон. И, находясь рядом с ним, она не должна ни на секунду расслабляться и забывать об этом.
Джерико пришел, когда уже стемнело. Лесли услышала шаги в коридоре, щелчок замка — и, едва в комнате вспыхнул свет, вскочила с кровати.