Преемником мастера Ганзака должен был стать его внук Отор. Родители Отора пропали во время большого наводнения, и дед взял малыша к себе. С детства Отор тянулся к резцу, а когда ему исполнилось две шестерки, то он вырезал первую молитвенную беседку, хоть и игрушечную, но сработанную по всем канонам и даже тихо звенящую, если выставить ее на сильный ветер. Умения Отора изо дня в день росли, он в считанные месяцы обучался тому, на что другим приходилось тратить годы. «Когда он станет мастером, стружка из-под его резца и то будет на вес серебра», – с гордостью говаривал Ганзак, как бы случайно показывая поделки внука заказчикам.
Самым молодым из мастеров назвали вскоре Отора, и слава его росла изо дня в день. А потом его пригласили в столицу, и это была высокая честь не только ему, но и роду Ганзака.
* * *
Дорога в столицу проходила через деревню Фогва, там мастер и подмастерье решили заночевать, потому что идти ночью было опасно. После того как Наследник обратил благосклонный лик к большеглазым дьяволам, на дорогах появились лихие люди. Неспокойно стало и в больших городах. Хотя торговлю с чужаками можно было вести только в Фактории и только с высочайшего разрешения считанным лицам, народ все же волновался. Поэтому трактирщик, прежде чем подать вино и овощную закуску, попросил сделать отметку на подорожной у старосты.
– Не тот ли вы мастер Ганзак, который славится молитвенными беседками для нового крыла в Западной столице? – спросил староста, разглядывая подорожную.
– Имя моего мастера известно повсюду, – заявил подмастерье Идо. – Ночь близка, отдых короток, мастеру не пристало тратить время на пустые разговоры.
– Да-да, – вежливо наклонил голову староста, поставил какую-то закорючку на подорожную и вернул ее мастеру. – Кажется, я слышал еще что-то о вашем уважаемом родственнике…
Не отвечая, Ганзак пошел к выходу, а Идо, злобно посмотрев на старосту, поспешил открыть ему дверь.
Ночью, после короткого ужина, когда они укладывались спать, мастер Ганзак все же сделал замечание ученику за невежливый тон в разговоре со старостой. Идо признал свою неправоту, потом он сказал, что готов утром извиниться перед старостой и что он может даже сейчас пойти разбудить этого достойного человека и принести свои извинения… Бормотание его становилось все тише и неразборчивее, а потом и вовсе стихло, сменившись храпом.
Мастер Ганзак лежал на матрасе, набитом свежей соломой, и смотрел в низкий потолок, по которому бегали пятна света от костра во дворе, пробивавшиеся сквозь щели ставен.
С тех пор как появились большеглазые дьяволы, правила и приличия истончились, установления, согласно которым жили испокон веку, дали трещину. Никто не знает, откуда пришли высокие большеглазые чужаки. Одни говорят, что они опустились с неба на огненных птицах, подобно тому, как предки людей в легендарные времена прибыли сюда и поселились в благословенном краю. Другие – будто бы чужаки вылезли из-под земли, а потому являются посланниками демонов, поэтому с ними же нельзя иметь никакого дела, все одно кончится плохо и себе в убыток. И еще ходят слухи о том, что Наследник благоволит к чужакам не по своей воле, а только по принуждению знатных родов, ищущих выгоды в торговле с большеглазыми. Три шестерки лет тому назад, когда дьяволы впервые объявились среди людей, дело чуть не кончилось мятежом. Тогда всем чужакам повелели не выходить за пределы Фактории, людям же без особого дозволения с ними запретили общаться. Но разве удержишь алчного купца, шустрого городского воришку или любопытствующего бездельника! Вот и наладилась тайная торговля. В обмен на самоцветы и черную смолистую глину, которую добывали в карьерах для лекарей и алхимиков, чужаки расплачивались хорошим серебром, отлитым в виде плоских кружков. Серебро это немедленно переливали в обычные денежные слитки, потому что за хранение таких кружков могли отрезать уши.
Один такой кругляш Ганзаку показал Сокан, его дальний родственник, который служил при Дворе в охране. Как-то наведавшись в гости во время отпуска и выпив несколько больших чаш выдержанного вина, Сокан рассказал, что в свое время ученые после долгих бесед с чужаками составили секретный доклад, в котором призывали Наследника всех большеглазых дьяволов перебить, а тех, кто с ними общался, сослать на поселение в горы или в пограничные войска. Наследник, однако, решил иначе – огненное копье, что подарили ему чужаки, перевесило секретный доклад.
Утром мастер и ученик перекусили холодным мясом с острой приправой и двинулись в путь. Вблизи от местечка Бангва, известного своим просяным пивом, им пришлось остановиться у заставы.
– Дальше одним идти нельзя, – сказал начальник стражи, проверив подорожную. – Подойдут еще путники, торговые люди, тогда я дам охранников, чтобы провели вас к следующей заставе. На перевале Благоуханной Рощи шалят разбойники, так что вышел приказ собирать всех путников в караваны и выделять охрану. Пока можете отдохнуть в трактире моего зятя. Трактир сразу же за оградой заставы, и там целых три молитвенных беседки.
– Какие еще днем разбойники! – закричал Идо, воинственно размахивая палицей. – Наверное, ты сговорился со своим зятем и нарочно задерживаешь путников, чтобы подзаработать. Смотри, если узнает об этом твое начальство!..
– Прошу прощения за моего непутевого ученика, – поспешно вмешался в разговор мастер Ганзак. – Он молод и не знает приличий, но говорит не со зла. Примите в знак извинения небольшое пожертвование в местный храм.
– Да, я вижу, горячий он парень. – Начальник стражи принял из рук мастера медный пруток, связанный узлом. – Из такого получится хороший воин в пограничных войсках.
– Все же нам спешно надо попасть в столицу не позже чем через три дня, – продолжал мастер, доставая из кошеля еще один пруток. – Разбойники нам не помеха, добра у нас с собой почти и нет, кроме инструментов для молитвенных беседок.
– Мастер Ганзак известен повсюду, – заявил Идо. – Его имя охраняет лучше всякой стражи. И мастера могут проезжать везде.
– Кто не знает мастера Ганзака! – воскликнул начальник. – Одного прутка вполне достаточно для храма. Но, досточтимые, эти разбойники и впрямь люди невежественные и могут даже не спросить ваших уважаемых имен, а попросту отрежут головы.
– Мы пойдем не дорогой, а через рощу, – сказал мастер. – Можем написать расписку, чтобы к вам не было лишних вопросов о наших головах.
– Не надо расписки, – ответил начальник и отодвинул засов в дверце больших ворот. – Будет жаль, если с вами что-то случится. Но я догадываюсь о причине вашей спешки.
Недалеко от перевала мастер и его ученик остановились передохнуть. День был жаркий, и они присели в тени скалы, нависающей над дорогой. Вскоре Идо заметил, что из-за деревьев кто-то следит за ними.
– Эй, разбойник, – крикнул юноша, – у нас нет ничего, чем бы ты мог поживиться. Кроме вот этой дубины!
С этими словами он вскочил и завертел палицей над головой.
Из рощи показались люди в клетчатых рубашках, вооруженные косами и пиками. Подмастерье Идо кинулся на них, но предводитель разбойников легко выбил его оружие, и не успела бы птица-трубач прокричать трижды, как путников связали и поволокли в гору.