Она колебалась, молча глядя на инспектора. Несчастья и жизнь в работном доме сделали ее нерешительной и робкой.

– Марта, – мягко повторил Монк. – Возможно, он снова прибег к насилию, только жертвой на этот раз была уже не горничная, а леди. Мне нужно знать, принуждал он тебя или нет. И еще мне нужно знать, был ли у тебя еще кто-нибудь, кроме него.

Марта хранила молчание, но глаза ее уже не были такими безжизненными.

– А что она сама говорит? – спросила девушка наконец. – Что он ее принудил?

– Она уже ничего не говорит – она мертва.

– Он убил ее?

– Не знаю, – честно признался Монк. – Он был очень груб с тобой?

Марта кивнула; воспоминание о давней боли и страхе мелькнуло на ее лице.

– Да.

– Ты говорила с кем-нибудь об этом?

– Какой смысл? Они даже не поверили в то, что я сама не хотела. Сказали, что я распускаю язык и возвожу на него напраслину. Меня уволили и не дали рекомендации. Я никуда не могла поступить на службу. Без рекомендации меня никто не принял бы. Да еще с ребенком… – Глаза ее наполнились слезами, и внезапно Марта будто ожила, в ней воскресли чувства.

– А что стало с ребенком? – спросил Монк, страшась ответа и внутренне собравшись, словно ожидал удара.

– Она тут, вместе с другими детьми, – тихо сказала Марта. – Я с ней часто вижусь, но здоровье у нее слабое. Да и как может быть иначе, если она родилась и жила здесь?

Монку пришла в голову мысль поговорить с Калландрой Дэвьет. Может, ей не помешает лишняя горничная? Конечно, Марта Риветт была лишь одной из многих тысяч, но стоило попытаться спасти хотя бы ее.

– Итак, он прибег к насилию? – продолжал Монк. – Но ты-то сама отвергала его притязания?

– Он мне не поверил… Он полагал, что, если женщина говорит «нет», она просто кокетничает, – ответила Марта с печальной судорожной улыбкой. – Даже мисс Араминта. Он говорил, что ей нравится, когда он бывает с нею груб, но я ему не верила. Она ведь при мне выходила за него замуж – и действительно любила его. Вы бы посмотрели тогда на ее лицо! Она вся сияла от счастья. А после первой брачной ночи ее уже было не узнать. Огонь погас, осталась лишь зола. И я уже никогда не видела ее прежней.

– Понимаю, – тихо произнес Монк. – Спасибо, Марта. Ты очень помогла мне. Я попытаюсь помочь тебе, если смогу. Ты, главное, не теряй надежды.

Улыбка ее вновь стала безжизненной.

– Мне не на что надеяться, сэр. Замуж меня никто не возьмет. Здесь я могу встретиться лишь с такими же нищими, как я сама. Если я решусь оставить Эмми, все равно никто не примет в дом горничную из работного дома. Даже если она умрет, без рекомендации мне никуда не устроиться, да и выгляжу я все хуже.

– Все поправимо. Только, пожалуйста, не надо терять надежду, – уговаривал Монк.

– Благодарю вас, сэр, но, право, вы сами не знаете, что говорите.

– Знаю.

Марта невесело улыбнулась его наивности и вышла.

Уильям покинул работный дом, но возвращаться в полицейский участок не спешил. О том, что Майлз кажется ему теперь куда подозрительней Персиваля, он решил доложить Ранкорну попозже. Начальство подождет. Первым делом Монк направился к леди Калландре Дэвьет.

Глава 8

Приподнятое настроение недолго владело Монком. Когда на следующий день он вернулся в дом на Куин-Энн-стрит, на кухне его встретила хмурая и встревоженная миссис Боден. Лицо ее пошло пятнами, волосы неопрятно выбивались из-под крахмального чепца.

– Доброе утро, мистер Монк! Как я рада, что вы пришли!

– В чем дело, миссис Боден? – Сердце у него екнуло, хотя бояться по идее было нечего. – Что случилось?

– Куда-то запропастился один из моих больших кухонных ножей, мистер Монк. – Она вытерла руки о фартук. – Я готова поклясться, что еще недавно разделывала им говядину, но Сэл говорит, что это вроде был другой нож, старый. И мне уже теперь начинает казаться, что она права. – Миссис Боден заправила под чепец выбившиеся пряди и нервно отерла лицо. – Никто не может припомнить точно, а Мэй – так ей даже плохо стало от одной только мысли об этом. У меня у самой все внутри сжимается, как подумаешь, что этим самым ножом и зарезали бедняжку мисс Октавию.

Монк повел себя осмотрительно.

– И когда же эта мысль пришла к вам, миссис Боден? – осторожно спросил он.

– Да вчера вечером. – Она шмыгнула носом. – Мисс Араминта спустилась сюда заказать маленький бифштекс для сэра Бэзила. Он вернулся поздно, проголодался. – Кухарка вдруг повысила голос, и в нем зазвучала истерическая нотка. – Я пошла взять мой лучший нож, глядь – а его нету. Стала искать, положила, думаю, не туда, а его вообще нигде нету.

– Но вы его хоть раз видели после смерти миссис Хэслетт?

– Я не знаю, мистер Монк! – Кухарка воздела руки. – Я думала, что видела, а Сэл и Мэй говорят, что нет. Уверяют, что я с тех пор работала старым ножом. Уж не знаю, чему верить, у меня все в голове перепуталось!

– Тогда, я полагаю, нам стоит поискать пропавший нож, – проговорил Монк. – Я скажу сержанту Ивэну, чтобы тот занялся этим. Кто еще знает о пропаже?

Взгляд кухарки блуждал; она даже не услышала вопроса.

– Кто еще знает о пропаже, миссис Боден? – терпеливо повторил он.

– Даже и сказать не могу, мистер Монк! Я уже не помню, с кем говорила. Я ведь, пока искала, всех спрашивала, не видел ли кто этот нож.

– Кого «всех», миссис Боден? Кого конкретно вы спрашивали? Кроме кухонного персонала.

– Ну… Даже и не вспомнишь. – Кухарка уже была близка к панике, потому что чувствовала настойчивость инспектора, а причин ее понять не могла. – Дину. Я спрашивала Дину, не завалялся ли он в кладовой. И еще, кажется, Гарольда. А в чем дело? Если бы они видели нож, то сказали бы.

– Кое-кто мог и промолчать, – заметил Уильям.

Прошло несколько мгновений, прежде чем она поняла, на что намекает полицейский. Потом ахнула и прижала ладони ко рту.

– Я должен известить об этом сэра Бэзила. – Таким образом Монк дал понять, что сперва следует испросить у хозяина разрешение на поиски. Предприми он обыск в доме на свой страх и риск, это могло бы стоить ему работы.

Уильям вышел, оставив грузно осевшую на стул миссис Боден, а Мэй побежала за нюхательной солью и уж наверняка – за стаканчиком бренди.

Монка удивило, что ждать ему в библиотеке пришлось на этот раз не больше пяти минут. Сэр Бэзил вошел стремительно, морщинистое лицо его было напряженным, темные глаза – встревожены.

– Что случилось, мистер Монк? Вам наконец удалось что-то обнаружить? Видит бог, давно пора!

– Кухарка сообщила, что потерян один из разделочных ножей, сэр. Мне необходимо ваше разрешение на его поиски.