Пока ассистенты пересчитывали ее одежду, патологоанатом, доктор Вернон Хенсон, спокойно беседовал с Лангтоном. Анна пронаблюдала, как черный топ и розовую юбку Мелиссы уложили в сумку для последующей судебно-медицинской экспертизы.
— А нижнего белья там нет? — негромко осведомился Лангтон.
— Трусиков нет, — ответил Хенсон. — А вот лифчик имеется. Вы, наверное, хотите поглядеть, как была она связана?
Лангтон жестом подозвал Анну к столу, а Хенсон снял с тела пластиковый мешок. Именно в этот момент в морге появился суперинтендант Хеджес в халате. Он натягивал на ходу резиновые перчатки и смерил Лангтона злобным взглядом.
— По-прежнему дышите мне в затылок, Джимми? Или вам просто захотелось пощекотать нервы?
— Я здесь, Брайан, потому что занимаюсь делом этой девушки, и вы должны мне его уступить.
Хеджес пожал плечами.
— Сперва вы должны представить доказательства. А пока что дело расследую я. И, если вы не возражаете, я попросил бы вас сойти с моей дороги.
Лангтон отступил на шаг-другой. Хеджес приблизился к столу, когда два ассистента патологоанатома осторожно перевернули тело на живот. Руки девушки были крепко связаны белым лифчиком спортивного фасона. Его тесемки туго скрутили запястья, а чьи-то сильные пальцы затянули узел. Хенсон отодвинулся назад, позволив фотографам заснять труп в разных ракурсах, а потом начал развязывать узел. Но его усилия не увенчались успехом.
— Придется его разрезать, — чуть ли не извиняясь, проговорил он.
— Давайте, — снисходительно отозвался Хеджес.
Патологоанатом старался действовать как можно аккуратнее, опасаясь разорвать застежки. Он размотал тесемки на запястьях. Но руки все еще были сжаты в кулаки. От тесемок на запястьях остались темные красные рубцы с синеватым отливом. Когда девушку опять положили на спину, ее руки бессильно упали. Однако Хенсон так и не смог разжать кулаки.
— А еще у нас есть ее колготки. Их тоже затянули до предела туго и перекрутили на шее узлом. Они впились в кожу, и вряд ли мне удастся развязать их вручную.
Как и следовало ожидать, колготки привлекли особое внимание фотографов. Даже те, кто не снимал связанные руки Мелиссы, защелкали камерами, нацеленными на черный узел. Лангтон и Хеджес подталкивали друг друга локтями, надеясь получше разглядеть эту удавку.
Убийца до того крепко стянул колготками горло жертвы, что снять их, казалось, практически невозможно. И все же, промучившись несколько минут, Хенсон ослабил узел. Шея девушки распухла от удушья и увеличилась едва ли не вдвое. Глубокие отметины, перерезавшие кожу, перемежались почерневшими синяками с пурпурными тенями. Узнать в распластавшемся на стойке, изуродованном трупе очаровательную белокурую девушку с фотографии было трудно.
— Мы отправили в лабораторию массу личинок из ее глаз и рта. Они помогут определить, долго ли ее тело пролежало в лесу. Но из-за насекомых эксперимент целесообразнее провести летом, в соответствии с необычными условиями погоды. У меня в саду расцвели розы, а несколько дней назад их засыпало снегом. Так что лучше дождаться ровной теплой поры без этих страшных температурных колебаний, — пояснил Хенсон своим глубоким, низким голосом. По его тону можно было подумать, что он отвлекся от текущих дел и завел светский разговор.
— А вы не можете вымыть и протереть труп, чтобы ее родные не увидели жутких ран? — предложил Хеджес.
Глаза Лангтона расширились. Да как он смеет давать оскорбительные указания Хенсону, ведущему патологоанатому Лондона! Как будто тот когда-либо разрешал близким осматривать «непромытые» трупы. Однако Хенсон сдержался и поспешил переменить тему:
— Отойдите, пожалуйста. Если я ее развяжу, то все опухоли станут заметны. И мы закроем ей глаза, чтобы близкие не узнали о пустых глазницах. Вы же видели, что жучки съели оба ее зрачка. Да и кончика языка у нее больше нет. Должно быть, его вырвала лиса. — Он повернулся к Лангтону, взял шпатель и открыл рот Мелиссы, чтобы показать язык с оторванным концом. — Если только она сама его не откусила. В таком случае мы сможем отыскать его у нее в желудке. А удар был нанесен в правый висок, прямо у нее над ухом.
Фотокамеры продолжали вспыхивать, выхватывая, как и требовалось, крупные планы — лицо, шею, глаза, рот и нос.
Хенсон подождал, пока они кончат снимать, а затем откинул пряди длинных светлых волос, приоткрыв круглый синяк с запекшейся кровью.
— Я бы сказал, что ее ударили тупым предметом с кромкой размером с десятипенсовик. И снова скопление насекомых и личинок по периметру. Они все время откладывали яйца и могут подсказать нам довольно многое, а не только время ее смерти.
Хенсон натянул маску.
Лангтон кивнул.
— Ну а если не учитывать удара, давно ли это произошло?
— Чертовски трудно ответить. Степень разложения не слишком велика, но если она пролежала весь прошлый месяц… что же, тогда подморозило, выпал снег, земля покрылась наледями и так далее и тому подобное. Некоторые части ее тела очень потемнели, и это доказывает, что она пролежала в таком положении, может быть, несколько месяцев или несколько недель, но уж никак не дней.
Хенсон снова принялся разжимать ее пальцы.
— Ногти в хорошем состоянии. Похоже, я пока больше ничего не определю, но, очевидно, мы сможем проверить потом.
Он отошел, чтобы окинуть взглядом все тело Мелиссы — от розового педикюра до макушки.
— На теле нет царапин или других следов борьбы. Обнадеживает, что от удара в висок она сразу потеряла сознание. Но смело могу утверждать, что признаки вагинального и анального проникновения имеются.
Хенсон показал им вагину девушки, аккуратно раздвинув ее кожу.
— Видите эти синяки? Значит, насилие было жестоким. Что же касается ануса, то он просто разорван. А теперь нам нужно будет ее препарировать, и тогда мы еще что-нибудь обнаружим. Что же, приступим. Ее успели взвесить — она очень легкая, всего семь стоунов [1] с небольшим. Вскоре пришлют рентгеновские снимки. Никаких переломов я не заметил, но все равно мы отдадим вам пленки. На правом плече у нее маленькое розовое пятно, но, кроме него, там все безупречно. Очаровательное существо.
Лангтон снова кивнул. Он ни разу не поглядел в сторону Анны, и она была ему за это благодарна, зная, что лицо у нее под белой маской почти такое же белое. Впрочем, лицо суперинтенданта Хеджеса тоже сильно побелело, и она удивилась, когда он повернулся к Хенсону.
— Держите меня в курсе. Я хочу знать, найдут ли судмедэксперты что-нибудь в ее одежде.
Хеджес вышел, и Анна услыхала, как Лангтон негромко, иронически засмеялся. Хенсон также уловил его смешок и подмигнул, немного опустив маску.
— Ее уже вымыли, и нам пора начинать. Мне только нужно подложить ей под голову что-нибудь твердое.