Он вырвался от них, но в конце концов троим копам удалось его скрутить, доставить в отделение и запереть в камере.
— Сколько же ему лет? — хмуро осведомился Лангтон, перелистывая отчеты с перечнем правонарушений Макдоуэлла.
— Пятьдесят два года.
В отчетах говорилось о дебошах, бытовом хулиганстве и мошенничестве, но Лангтона интересовало лишь одно — многолетние контакты Макдоуэлла с проститутками. Он набрал для ночного клуба целый выводок сексапильных девушек, и многие из них до сих пор были «в игре». Тогда его обвинили в аморальном способе заработка.
— А вам известны его адреса? Например, старый, на Шаллкотт-стрит?
Полицейские продемонстрировали Лангтону объемистую картотеку с адресами от «А» до «Z», то есть чуть ли не со всеми улицами Манчестера, но среди них не значился дом на Шаллкотт-стрит, где Энтони Даффи жил когда-то со своей матерью-проституткой. Любопытно, что Макдоуэлл постоянно переезжал с места на место.
— Сейчас он поселился в подвале старого дома, предназначенного на снос. Это рядом с телестудией «Гранада». — Сержант брезгливо тряхнул головой. — Ну и вонючая дыра. По-моему, он там только спит и вылезает на свет с утра пораньше. Он — алкоголик. В свое время ночной клуб его выручил, и он пошел в гору — телезвезды любили туда заходить и тусоваться. У него завелись денежки, но пить он не перестал, хотя зазнался, нос кверху и все такое. Возомнил, что женщины от него без ума.
— Ну а как его «Мерседес»?
— Он неделю простоял в загоне. Думаете, у него один такой? Как бы не так, набрал за годы пятьдесят дорогих марок и держит на парковке.
Лангтон кивнул.
— Ладно. Давайте мы с ним побеседуем. Можете его привести.
Им показали, где находится комната для допросов, и угостили кофе. Минут через десять до них донеслись гулкие шаги по коридору и сиплый громкий крик: «Какого хера?! Что я должен делать?! Куда вы дели эту суку?! Небось сразу выпустили из камеры, а я тут целый день торчу! Я хочу видеть своего адвоката, и вы не имеете права!»
Дверь открылась, и двое полицейских ввели в комнату Макдоуэлла. Даже после всего услышанного о нем Лангтон и Льюис обменялись удивленными взглядами. Внешность у задержанного и впрямь была колоритной, можно даже сказать, незабываемой. Он остановился перед ними, злобно сверкнув глазами, — высокий, массивный, не ниже шести футов трех дюймов, со спутанными, длинными, до плеч, светлыми волосами, успевшими заметно поредеть. Его ноги вываливались на ходу из ботинок без шнурков и язычка. Синий костюм с пиджаком в обтяжку и мешковатыми брюками казался сшитым в пятидесятые годы, а грязная, запятнанная рубашка распахнулась на шее. Плечи у него были широкие и покатые, словно у Роберта Митчема.
Увидев Лангтона и Льюиса, сидевших по другую сторону стола, Макдоуэлл немного растерялся.
— А вы кто такие?
Лангтон встал.
— Я главный инспектор Джеймс Лангтон из полиции Метрополитен, а это — сержант Льюис.
Когда Лангтон протянул ему руку, Макдоуэлл как будто сжал ее железными тисками своей громадной клешни. Лангтон поглядел на его ладонь с узлами вен, красной содранной кожей и мозолями.
— Мне бы хотелось с вами поговорить.
Макдоуэлл закрыл глаза.
— Вот блядь, ну не убивал я его, не убивал!
— Кого?
— Копа, которого я повалил на пол и обработал.
— Мы ведем совсем другое дело. Пожалуйста, садитесь.
— Не сяду, пока не узнаю, что вам от меня надо. — Макдоуэлл стоял, широко расставив ноги.
— Я расследую серию убийств, мистер Макдоуэлл. И желал бы задать вам несколько вопросов.
— Никаких гребаных вопросов. Мне нужен адвокат.
Лангтон вздохнул.
— Хорошо, мы это устроим.
Макдоуэлл сел и попросил сигарету. Лангтон порылся в кармане и достал пачку, предложив ему зажженную сигарету. Дежурный сержант отправился звонить адвокату, отмеченному в их списках, а когда вернулся, им пришлось еще долго сидеть и ждать приезда защитника. Макдоуэлл лениво покуривал.
— И вы меня ни в чем не обвиняете?
— Нам нужно задать вам ряд вопросов, чтобы вывести за рамки уголовного дела и исключить из числа подозреваемых.
— Который теперь час?
Льюис посмотрел на часы:
— Половина шестого.
— Из-за этого я лишусь своей чертовой работы. — Макдоуэлл тряхнул головой. — Они заперли меня здесь на шестнадцать часов. А я свои права знаю! — Он с шумом выдохнул воздух, дым заструился из его ноздрей, пока он разглядывал то Лангтона, то Льюиса. — Вот дерьмо, это что, так серьезно?
* * *
Анна вернулась в отделение, напечатала свой отчет о поездке в Брайтон и отдала его Баролли, поинтересовавшись:
— Дэниэлс уже был под наблюдением во время этого убийства?
— Нет, наблюдение установили позднее.
— Так что он мог свободно уехать в Брайтон, хоть на полдня?
— Но откуда он узнал, что она там?
Анна пожала плечами.
— Может быть, выспросил у вашего кубинского приятеля с Олд-Хэмптон-стрит. Или, вероятно, после допроса она догадалась, кто он такой, и позвонила ему либо где-то встретилась. Они вполне могли договориться.
— Я проверю. — Баролли зевнул и протер глаза.
Анна вновь села за стол и посмотрела на докладные записки, принесенные в ее отсутствие. Она спросила Джин:
— Мне сегодня надо работать допоздна?
— Да, ведь ни шефа, ни Льюиса пока нет на месте.
— Ладно. — Она поднялась. — Пойду-ка я в буфет и перекушу.
— Будь лапочкой и забери по дороге мои файлы.
Анна взяла приготовленные для Джин файлы, но перед тем как поставить их в архивный отсек, пробежала глазами отчет с информацией о Макдоуэлле. Она остановилась у кабинета и принялась читать медленнее, строку за строкой. Дошла до описания машины Макдоуэлла — кремового «Мерседеса-Бенц». И, немного поколебавшись, положила этот файл на полку. Открыла другой ящик и перебрала досье, пока не отыскала в одном из них подробно изложенную историю автомобильной аварии Алана Дэниэлса. И обнаружила в ней одно наименование, которое давно не давало ей покоя. Место, куда Алан Дэниэлс отправил свой «Мерседес», чтобы его разобрали на части, называлось «Аварийной компанией с ограниченной ответственностью».
— А я думала, что ты отправилась поесть.
Анна возвратилась к столу и взяла записную книжку.
— Джин, скажи мне, шофер, с которым я сегодня ездила, сейчас тут, внизу?
— Да.
— Как его зовут?
— Я не помню, вылетело из головы. Патрульный сержант…