— Дурик какой-то. С рюкзаком… А увезли скорее всего в Склифосовку… Рюкзак, говорит, санитарам, с книгами, хочу забрать с собой… Пропадут…
Услышав про рюкзак, Сохадзе быстро уселся в машину и погнал в сторону Москвы.
В приемный покой больницы, куда более суток назад поступил пострадавший в аварии на Рязанском шоссе, ровно в семнадцать ноль-ноль, когда открывался склад вещей поступивших больных, заявился лобастый молодой мужчина, предъявил документы на имя оперуполномоченного одного из территориальных подразделений Московской городской милиции и попросил осмотреть вещи недавно потерпевшего в дорожной автокатастрофе.
Смотрительница склада оказалась особой весьма недоверчивой. Она присматривалась к заклеенному пластырем лицу посетителя, долго не могла решить, что ей делать. Для начала позвонила в палату, куда поступил новенький. Дежурная медсестра сообщила, что новенький по фамилии Ко-лешко убыл под расписку.
— Как убыл? — удивилась смотрительница склада.
— Так и убыл, — ответила медсестра. — Отпросился у врача. Под расписку.
— Ну вот, я же говорил вам… — сказал оперуполномоченный, бывший свидетелем этого телефонного разговора. — Этот субъект подозревается в совершении преступления. Тяжкого… Вот ой и сделал ноги…
Оперуполномоченный был уверен — до склада больной, чтобы забрать свои вещи, дойдет не скоро.
Смотрительница уставила на оперативника безбровые глаза. Тот смотрел на нее солидно, спокойно, всем своим видом подчеркивая, что он представитель законной власти и его присутствие здесь вызвано обостренным чувством долга перед законом.
— Хорошо, — пробормотала женщина. — Я только сначала позвоню в милицию, чтобы удостовериться…
— Да что звонить?! Обалдели вы тут… — возмутился оперативник.
— А ты не груби… — взвилась смотрительница. — Покажь корочки?!
Оперативник ткнул ей корочки.
— Куда звонить-то?
— В отделение милиции префектуры Северного района, — вполне внятно произнес мужчина. — Вот номер…
— Я номер и сама узнаю… — отмахнулась смотрительница. Минут пять она по справочной узнавала номер нужного ей отделения милиции.
— Работает ли у вас… — спросила смотрительница и выразительно посмотрела на странного посетителя.
— Кочанов Вадим Григорьевич… — поспешил подсказать мужчина.
— Работает, — кратко ответили, словно отрезали, в трубке.
Но смотрительница и на этом не успокоилась. Ее подозрения еще больше усилились, потому что она ни разу в жизни не видела, чтобы человек с наружностью южанина носил русскую фамилию.
— Все равно не отдам! Нарушение!
— Да я на службе, твою растакую… — прошипел, теряя контроль над собой, посетитель, назвавшийся Кочановым. — Посажу по статье сто сорок четвертой, укрывательство следов преступления!
Сохадзе подумал, что ему стоит только вытащить пистолет, как эта старая карга выпадет в осадок. Ему до чертиков хотелось продырявить неуступчивую ведьму и уйти, забрав нужное. Но палить из пистолета, пусть даже с глушителем, рискованно — во дворике дежурят машины, курят санитары.
Сохадзе извлек из кармана сто рублей, выложил их на стол.
Старуха проворно спрятала купюру под журнал регистрации, опустив глаза пробормотала:
— Фамилия?
— Чья? — Сохадзе судорожно стиснул зубы.
— Того, чьи вещи вы хотите забрать… — невнятно пролепетала женщина.
— Фамилия? — глаза у посетителя на секунду стали испуганными. Но после некоторой заминки он произнес: — Колешко… Алексей Николаевич, тысяча девятьсот шестидесятого года рождения.
Оформив журнал выдачи, смотрительница склада прошла в дверь комнаты хранения, долго пробыла там, затем вынесла, держа обеими руками, небольшой, зеленого цвета, немного выцветший и туго набитый рюкзачок и мешок с одеждой.
«Деньги!» — сразу определил Сохадзе. Он сглотнул обильно набежавшую слюну, протянул руку к рюкзачку, но смотрительница поставила рюкзак возле себя и принялась оформлять еще одну бумажку.
— Теперь ваша фамилия?
— Моя? — Сохадзе помотал головой. — Кочанов…
Он с трудом назвал фамилию, указанную в фальшивой ксиве, потому что только сегодня утром купил ее у знакомого «золотых рук мастера», штамповавшего поддельные документы за умеренную цену.
Старая карга все писала. Сохадзе подумал, что можно было уговорить старую каргу отдать вещи и без денег. Уболтать, заморочить голову. Нет, ему не было жалко ста рублей. Ему было обидно, что даже такая мелкая вошь, как эта старуха, кичится своим положением государственного служащего, качает права и держит его, Владислава Сохадзе, за лоха.
Когда смотрительница протянула ему журнал, чтобы он расписался, Сохадзе резко взмахнул кулаком и обрушил его на голову старухи. Женщина жалобно ёкнула, стукнулась подбородком, покрытым пухом, о стол и отключилась. Сохадзе приподнял журнал регистрации, смахнул свой стольник, вырвал из рук старухи расписку и, закинув рюкзак на плечо, был таков.
А в это время потерпевший Колешко, проведя в отделении травматологии почти день, стал уговаривать дежурного врача отпустить его домой. Рентгеновский снимок показал, что череп и все остальные кости целы. Правда, Колешко здорово подташнивало, что свидетельствовало о легком сотрясении мозга. Да и локоть сильно болел. Но именно локоть спас ему лицо, когда бандит неожиданно выстрелил из его же пистолета.
— Вам надо лежать и еще раз лежать, — объяснял ему лечащий доктор. — Вам даже ходить нельзя.
Колешко настаивал на своем. Врач, заставив беспокойного пострадавшего в аварии написать расписку, в которой потерпевший брал всю ответственность за возможные осложнения на себя, отпустил его на все четыре стороны.
Но Колешко не интересовала ни одна из этих четырех сторон. Его интересовал собственный рюкзачок, где-то застрявший на больничном складе. Вещи со склада выдавал только один человек и строго по расписанию: утром с девяти до одиннадцати, вечером с семнадцати до девятнадцати — примерно в это время проходила плановая выписка больных.
Колешко вышел из отделения травматологии, прошел по коридору к лифту, долго ожидал его. Позавчерашняя авария выбила его из колеи, но ночь он провел более или менее спокойно — сказалось действие успокоительного. Да и осознание того, что остался цел — руки и ноги, а главное — голова — в порядке, придали ему силы. Еще больше воодушевляло то, что он стал хозяином громадной суммы, которая была упрятана в рюкзак. Правда, чувство тревоги по-прежнему наполняло его. Он стремился во что бы то ни стало как можно быстрее забрать свои вещи и уйти, уехать, исчезнуть. Он уже давно сообразил, что авария на шоссе дело рук «синих», то есть бандитов, и что он у них на крючке.
«Интересно, — думал Алексей. — Насколько я разворотил морду этому Сохадзе?»