Выше виднелись лишь дикие кустарники и репей.
– Неужели здесь везде дома? – спросила Анника, зачарованно глядя на гору.
– Здесь все застроено домами, – ответила Карита. – Дома здесь просторные и фантастически красивые. Почти все стоят у дорог, недалеко от шоссе. Аккуратнее.
Анника нажала на тормоз.
Прямо впереди поперек дороги зияла трещина, занимавшая половину дороги. Выбоина была огорожена коническими столбиками и красно-белой лентой.
– Господи, – простонала Анника, – как здесь вообще ездят?
– Главное, не заезжать за бордюр, – посоветовала Карита.
Дальше в паре мест шоссе было очень мокрым. Оно продолжало виться вверх, к широкой платной дороге, но до нее оставалось еще несколько сотен метров. Дождь приходил сюда с Атлантики, из головокружительного далека, а море расстилалось слева ярко-синим ковром, и вдали виднелись серо-коричневые берега Африки.
Когда они приблизились к цели поездки, первое, что увидели, – это строительство поля для гольфа. Кругом были экскаваторы, буровые машины и грузовики с дерном для лужаек. Здесь строили такое же искусственное озеро, как в Лос-Наранхос.
– Неужели богатым людям нечего больше делать, только ходить по сказочному миру и бить по неподвижно лежащему мячу металлической клюшкой?
– Они не ходят, – возразила Карита, – они ездят на маленьких машинках.
Анника ткнула пальцем в вывеску «Клуб «Ипико». Она свернула вправо. Парковка была полна дорогих машин. Они встали за «ренджровером» и пошли к низкому белому зданию с резными металлическими ставнями на окнах. Слева стояли конюшни, большие открытые стойла из темного дерева, украшенные коваными металлическими деталями, скрытыми от глаз мощными древесными кронами. Белокурые девушки с конскими хвостами занимались чистокровными лошадьми. Сидевшая на телеге женщина что-то сказала одной из девушек, и она громко рассмеялась.
Анника резко остановилась.
– Это не может быть правдой, – сказала она. – Я узнаю это место, я уже здесь была раньше.
– Ты будешь ухаживать за лошадьми? – спросила женщина по-датски. У нее были седые, коротко остриженные волосы и покрасневшие глаза.
Анника озадаченно посмотрела на нее.
– Хёкс и Кингланд снимают здесь лошадей для летнего каталога, – сказала женщина.
Она протянула руку.
– Вибеке Йенсен, – сказала она.
– Анника Бенгтзон, – представилась Анника и скользнула взглядом по каталогам, брошюрам, по упряжи и экипировке, на которые они взирали с таким почтением, когда раз в неделю катались с подругами верхом в Финнторпсе.
– Я понимаю, что ты хочешь расспросить о Сюзетте, – сказала Вибеке Йенсен.
Анника заметила, что женщина тяжело опирается на костыль. Было не похоже, что она ходит с костылем из-за какой-то острой травмы или, как некоторые, для красоты. Было видно, что палкой Вибеке пользуется давно.
– Мне надо переводить? – спросила Карита.
– Нет, я понимаю датский, – ответила Анника. – Итак, она ездила здесь верхом.
Владелица конюшен неловко повернулась.
– Мы можем пройти в мой кабинет, – предложила она.
Они прошли мимо конюшен, и Анника никак не могла избавиться от своего дежавю. Длинноногая девочка лет четырнадцати в белых сапогах ехала на чистокровной арабской лошади по дорожке с препятствиями высотой в тринадцать ладоней. В душе шевельнулось что-то неприятное, наверное, зависть или просто печаль, что исходные условия у нее были другими.
Она любила ездить верхом, и у нее на самом деле хорошо это получалось.
– Могу я попросить тебя об одной вещи?
Анника попросила воды, Карита взяла стакан красного вина.
Они сели в маленькой комнатке – то ли в лавке, то ли в гостиной. Вибеке Йенсен тяжело села, приставила костыль к письменному столу и вытянула в сторону больную ногу.
– Неудачное падение с лошади, – сказала она, перехватив взгляд Анники. – Это было четырнадцать лет назад, но я привыкла и нормально держусь в седле.
Анника смущенно отвела взгляд.
– Мы считали, что Сюзетте стоит здесь поработать, – сказала Вибеке Йенсен и сплела руки на столе. – Это очень грубая и муторная работа. Но из этого ничего не вышло. Сейчас можно сказать, что сам Бог отвел ее от беды и отправил домой.
Женщина посмотрела на конюшни, губы ее слегка вздрогнули.
– Значит, Сюзетта была здесь совсем недавно, но вернулась домой, в Швецию?
Вибеке Йенсен кивнула:
– Она звонила на прошлой неделе, говорила, что ее планы изменились, она решила, что главное – это окончить школу. Думаю, это правильно.
Вибеке поднесла ладони ко рту.
– Ты должна извинить меня, – сказала она.
– Ты хорошо знала эту семью? – осторожно спросила Анника, стараясь не выглядеть слишком навязчивой.
Хозяйка выглянула в окно, посмотрела на конюшни и на эвкалипты, растущие вокруг них.
– Я не особенно хорошо знала эту семью, – сказала она наконец. – У Мю здесь был пони, но я не знаю, что надо было с ней делать дальше. Однако ни Себастиана, ни Веронику я не знала. Вероника ездила верхом до беременности, но потом она так много работала, что у нее не оставалось времени ни на что другое. Зато Астрид…
Она надолго замолчала.
– Астрид я знала немного лучше. Они с моей мамой имели обыкновение ходить на juergas. Она разрешала мне сопровождать их в этих прогулках. Она вообще мне очень нравилась.
– Это Астрид предложила, чтобы Сюзетта поработала здесь?
Вибеке кивнула:
– Астрид просто обожала ее. Я не возражала, девочка прекрасно держалась в седле и умело обходилась с лошадьми.
На письменном столе зазвонил телефон. Вибеке ответила по-испански.
– Мне пора домой, – шепнула Карита. – Сегодня праздник, Вознесение Богородицы.
Анника подняла с пола сумку и встала. Делать здесь было больше нечего.
Вибеке закончила разговор.
– Ты знаешь, когда Сюзетта уехала в Швецию? – спросила Анника.
Хозяйка конюшен тяжело поднялась и оперлась на костыль.
– Она звонила на той неделе, кажется, в четверг, сказала, что едет домой. Я полагаю, что в тот же день она и улетела.
Анника взяла Вибеке за руку.
– Спасибо, что потратила на нас время. Можно мне цитировать твои слова в газетной статье?
Вибеке Йенсен кивнула.
– И можно мне сделать несколько снимков? Не в кабинете, а на улице, чтобы читатели увидели конюшни и всю обстановку?
Вибеке провела ладонью по волосам и задумалась.