– Что имеешь в виду, говоря «ты из тех»… С кем ты разговаривал?
Он искоса взглянул на нее:
– Как любите говорить вы, журналисты, «мои источники защищены конституцией».
– Все понятно, ты говорил с комиссаром К., – сказала она.
Он язвительно хихикнул и свернул влево, в рабочий район. Он объехал этот район, «полигон», как его называли местные, и остановился у склада, дверь которого была закрыта металлическими рольставнями.
«Апитс Карга», – прочитала Анника надпись на выцветшей вывеске над входом.
– Что это? – спросила она.
– Здесь испанская полиция обнаружила семьсот килограммов кокаина. Это было меньше двух недель назад, – сказал он и указал пальцем на закрытый склад. – Кокаин был спрятан в грузе дынь из Бразилии. Мы знаем, что большая часть этого кокаина должна была поступить в Скандинавию через Мальмё и Стокгольм.
Анника кивнула.
– Твой коллега что-то говорил об этом, когда я встречалась с вами в торговом центре.
– Это только часть того, что вообще произошло, – уточнил Никлас Линде. – Теперь нам нужно умаслить начальство в Стокгольме.
– То есть вам нужна статья, чтобы успокоить впечатлительную публику.
– Именно так. Ты можешь, например, взять у меня интервью о наркотрафике через Солнечный Берег. Последние сомневающиеся поверят в опасность до того, как ты закончишь статью.
– Нет, так дело не пойдет, – сказала Анника. – Это общенациональный масштаб, и мой шеф никогда на это не согласится.
– Один из заинтересованных – шведский гражданин, – сказал Никлас Линде. – Такое объяснение годится?
Она задумалась, перебирая в голове названия: «Швеция в тисках испанской наркомафии».
– Но люди не будут штурмовать киоски за этой статьей, – сказала она, – и гоняться за ней не будут.
– Не надо, чтобы за ней гонялись, она должна просто появиться в газете.
– Тогда мне нужны детали.
– Тебя ими обеспечат.
– Я могу снимать?
– Будь любезна.
Она достала камеру, открыла дверцу и вышла из машины. Анника быстро сделала три снимка с дальнего и три с ближнего ракурса и вернулась в машину. Линде включил рацию и тронул машину с места. Улица была узкая, тесно лепились друг к другу уродливые обшарпанные дома. На балконах сушилось белье. У рекламных столбов стояли пластиковые стулья, перед подъездами лежали дверные коврики. Мужчины в кепках пили кофе из водочных рюмок. Полные испанки несли овощи и зелень в дрянных пластиковых пакетах. Какие-то рабочие блокировали движение, таская в грузовик свои инструменты.
– Здесь живут подходящие для такого ремесла люди, – констатировала Анника.
Никлас Линде пропустил двух молодых женщин с детскими колясками и поехал дальше.
– В пятидесятых годах для строительства домов в Пуэрто-Банусе нанимали рабочих с севера, они начали строить такие дома, какие строили у себя дома. Вот их-то ты и видишь.
– Здесь нашли нападавших? – спросила Анника и выудила из сумки блокнот. – Как, ты говоришь, называется это место: Ла-Кампана?
– Там дальше стоит грузовик, – сказал Линде и свернул на большой пустырь.
Бесчисленные следы автомобильных покрышек говорили о том, что этот пустырь используют как общественную парковку.
Сейчас пустырь был обнесен полицейским ограждением. Старый автомобиль стоял, развернувшись задним бортом к дороге. Задняя дверь была открыта, через нее, завывая, дул ветер. У ограждения стояла машина местной испанской полиции.
– Они… там? – спросила Анника и с трудом сглотнула.
– Трупы рано утром увезли в судебный морг.
– Но нашли их здесь?
– В кабине водителя, если уж быть точным. Взглянем?
Никлас Линде выключил зажигание, включил аварийную сигнализацию и вышел из БМВ. Анника пошла за ним, повесив сумку на плечо. Швед подошел к коллеге из испанской полиции, пожал ему руку, обменявшись с ним испанскими приветствиями. Анника видела, как Никлас жестикулировал, показывая то на нее, то на грузовик, а потом знаком позвал Аннику.
– Мы можем идти, при условии что ничего не будем там трогать, – сказал он и приподнял ленту заграждения, чтобы Аннике было удобнее под ней пролезть.
Земля была неровная и твердая, как камень, Анника с трудом переставляла ноги в сапогах. Кустики травы кое-где пробивались из-под твердой корки между глинистыми буграми. Местами были видны бетонированные площадки или остатки старых фундаментов.
Анника остановилась в двух метрах от задней двери грузовика. Никлас Линде подошел ближе, включил мощный фонарь и посветил внутрь кузова. Первым в луч света попал плоский телевизионный экран. Никлас поводил фонарем, Анника увидела раму от картины, статую, большой глобус, рулоны вязаных ковриков. Линде направил луч вниз. На полу лежали украшения и игровые приставки. Анника узнала «Плейстейшн-3» и «Экс-бокс».
Она подняла камеру и сделала несколько снимков.
– Пять жизней вот за это.
– Семь, – поправил ее Никлас Линде. – Преступники тоже считаются.
Никлас подошел к кабине водителя с левой стороны, скрытно от испанского коллеги.
– И это все, что они украли? – спросила Анника, подходя к Линде на ставших ватными ногах.
– Пока еще не установлено, что именно у них было. Список у прислуги вместе со схемой проходов из комнаты в комнату, но она пока не видела, что тут за произведения искусства, и поэтому неизвестно, какова их стоимость.
– От чего умерли грабители? – спросила Анника. – Они были застрелены или убиты каким-то иным способом?
Линде покачал головой:
– На трупах не было никаких внешних повреждений.
– Может быть, это газ. Фентанил?
– Возможно.
– Кто их обнаружил?
– Какой-то человек, который живет на противоположной стороне улицы, над вон тем ресторанчиком. Он видел, что машина стоит без движения, и на тринадцатый день это показалось ему странным. Он решил посмотреть, что там творится, и увидел трупы.
Анника заглянула в кабину, но не увидела ничего, кроме грязных окон и замызганного потолка.
– Странно, – сказала Анника, – что никто не обратил на это внимания раньше.
Никлас Линде вплотную подошел к кабине и, сложив ладони лодочкой, заглянул внутрь.
– Кабина была не заперта, – сказал он. – Тот мужик открыл дверь со стороны водителя. Один труп лежал на пассажирском сиденье, а второй на месте водителя. Водитель вывалился наружу, как только открылась дверь. Парня чуть не хватил инфаркт, ему пришлось вызвать скорую помощь.
Анника тоже заглянула в кабину. Непременно надо сделать снимок.