Карпин резко развернулся и пошел прочь, оставив Гурова в одиночестве. Несколько секунд Гуров провожал взглядом удаляющегося прокурора, потом медленно повернулся и как-то неуверенно побрел к поджидавшим его в стороне Крячко и Викулову.

– Ну что, похоже, наш прокурор не слишком доволен тобой? По крайней мере, мне показалось, что он пожирал тебя взглядом отнюдь не из-за сочувствия и симпатии, – иронично заметил Викулов.

Гуров, не обращая на него внимания, посмотрел на Крячко и сообщил:

– Нас отстранили от дела. На сей раз официально.

– Пошли они все на хер! – выругался Стас. – Пусть сами в этом дерьме копошатся!

– Согласен, – коротко кивнул Гуров.

Глава 9

Гуров остановил машину на окраине Бронниц, на одной из улочек, застроенных одноэтажными домами. Достав из кармана бумажку, Гуров еще раз проверил адрес.

– Похоже, этот дом, – сказал он. – Если участковый не соврал.

– Надо было все же его с собой взять, – откликнулся Крячко.

– Не надо, – ответил ему Гуров. – Не забывай, что мы теперь отстранены от дела, поэтому лишние уши и глаза нам не нужны.

– Ну, тогда пойдем и навестим нашего оружейных дел мастера, – заявил Крячко и первым вылез из машины.

Гуров последовал за ним, и вскоре они открывали калитку покосившегося деревянного забора. Домик в глубине двора был такой же неказистый и покосившийся. Кроме того, во дворе наблюдалась парочка деревянных сараев. Навстречу сыщикам с оглушительным лаем рванулся низкорослый коренастый барбос, за грязной кучерявой шерстью которого сложно было разглядеть какую-либо породу. Однако до сыщиков он не добежал, так как его передвижения ограничивала тонкая металлическая цепь, коей он был привязан к своей будке. Сыщики, осторожно озираясь на собаку, подошли к двери дома и, не обнаружив там звонка, постучали. На дворе уже вовсю царствовали сумерки, на темно-сером небосклоне проявился контур луны. Окна в доме горели, что говорило о присутствии хозяев, однако никто не спешил открывать дверь. Крячко несколько раз сильно ударил ногой по входной двери, каждый раз все сильнее и сильнее, и громко крикнул:

– Алло, хозяева! Открывайте!

Спустя минуту послышалось шарканье, и грубый, утробный голос произнес:

– Кого еще принесло?

– Открывай, тебе говорят! – приказал Крячко.

– Кто такие? Никого не жду. Валите отсюда на хер!

– Открывайте, это милиция! – потребовал Гуров.

После краткого молчания голос за дверью снова проявился.

– А-а… Так и знал, что менты приперлись!

Послышалось лязганье замков, и дверь отворилась. Из глубины дома на сыщиков пахнуло смрадом запущенного помещения и густым алкогольным перегаром. На пороге стоял невысокого роста приземистый мужчина лет пятидесяти, лицо которого сильно заросло седой щетиной. С первого взгляда было понятно, что хозяин дома с трудом стоит на ногах, поэтому одной рукой он уперся в косяк, а второй держался за дверь. Слегка наклонившись вперед, он смотрел на милиционеров исподлобья.

– Максюхин Иван Васильевич? – неуверенно протянул Гуров, осмотрев мужика с ног до головы.

– Н-да-а, – проявил скепсис Крячко, нервно подергав ноздрями. – Силен здесь русский дух! Похоже, не один день силы набирался. Слышь, морда, ты который день уже пьешь?

– Неважно, – боднул головой старый алкаш, а потом неожиданно добавил: – Не помню… А вам чего надо? Вы кто вообще?

– Мы – служба прерывания запоев на дому, – заявил Гуров и шагнул вперед, отстранив хозяина из прохода.

– Пришли прочитать тебе лекцию о вреде алкоголизма, – добавил Крячко и прошел вслед за Гуровым внутрь.

Максюхин проводил ментов затуманенным, но настороженным взглядом и, пнув дверь, направился следом в комнату. Гуров и Крячко оказались в небольшой горнице, находящейся, видимо, уже не первый год в упадочном состоянии.

Краска на скрипучих полах была изрядно вытерта, перекошенные потолочные балки заросли густой паутиной, обои, хоть сохранились на стенах почти полностью, но были выцветшими и изрядно замаранными. Мебели в комнате было едва ли больше, чем бывает обычно в тех специфических местах, из которых хозяин квартиры недавно прибыл. Стол, три табурета, обшарпанный диван и старая тумбочка – вот все, что заполняло территорию комнаты. Поверхность стола заполняли пустые бутылки, среди которых виднелась одна наполовину початая, и довольно-таки неплохая закусь – консервы, колбаса, сыр и магазинные соленые огурцы. Большая часть пустой тары стояла просто на полу, вокруг стола. К удивлению Гурова, водка также была недешевой и, судя по этикеткам, вполне качественной.

– Ну, вы, менты! – Максюхин подпер своим могучим плечом косяк на входной двери и неприязненно посмотрел на гостей. – Чего приперлись-то? Жить спокойно не даете!

– Это не мы тебе спокойно не даем жить, Ваня, – ответил ему Крячко. – Это твое прошлое не дает тебе спокойно жить…

– Какое еще, на хрен, прошлое?! Я за свое прошлое зону оттоптал от звонка до звонка!

– А ты когда откинулся-то? – спросил хозяина Гуров.

– Скоро полгода будет.

– На работу устроился?

– Нет еще. А кто меня возьмет?

– Как кто? – удивился Гуров. – Руки-то у тебя золотые! Такие волыны своим знакомым браткам мастырил из травматических пистолетов…

– Это вы о чем? – насторожился Максюхин, быстро выстрелив взглядом исподлобья в Гурова. – Я уже сказал – я за старое рассчитался!

– За старое рассчитался, теперь, похоже, новые векселя придется оплачивать, – продолжил тему Крячко.

Хозяин квартиры, видимо, делал отчаянные попытки протрезветь, и во многом это ему удалось. Он стоял в центре комнаты, бросая пристальные взгляды то на одного, то на другого гостя. Наконец сам решил перейти в атаку:

– Слышь, вы, менты! Я с вами бакланить больше не собираюсь. Говорите, зачем пришли, или проваливайте! Мы здесь не на киче с вами разговариваем, а у меня дома. Кстати, у вас документик с собой какой-нибудь имеется? Неплохо было бы предъявить…

Выслушав речь уголовника, Крячко с усмешкой посмотрел на Гурова.

– Видал? – кивнул он в сторону хозяина. – Похоже, мы с тобой обознались. Думали, к бандитской шестерке пришли, а он оказался крутым авторитетом.

Крячко сделал несколько шагов в сторону Максюхина и, подойдя к нему почти вплотную, заглянул в глаза и произнес:

– А теперь ты послушай меня, Ванек! То, что мы с тобой у тебя на хате беседуем, а не в камере, – это большая наша тебе услуга. Если надо, мы вмиг можем устроить тебе такой вояж. Поэтому ты при нас тут не быкуй! Там, в тюряге, будешь быковать. А документик, кстати, нам не нужен, ты нас в хату сам пустил. Поэтому присядь вон на табуретку и ответь на пару наших вопросов.