Себастьян смел снег, который попал внутрь через дверной проем, стряхнул его с ботинок, поставил их на подставку, повесил пальто и вошел на кухню.
Горячий чайник стоял на столе. Джорджия сидела за столом рядом с Джошем. На столе стояла полная тарелка горячих тостов. Лицо Джоша замаслилось, он заразительно смеялся, и сердце Себастьяна сжалось.
– Пахнет вкусно, – сказал он, потирая руки, пытаясь согреться.
Джорджи подняла на него глаза и рассмотрела его лицо.
– Какова обстановка? – спросила она.
– Мы никуда не едем. На дорогах по-прежнему огромные сугробы, размером с человеческий рост.
– С человеческий рост? – Джорджия открыла рот от удивления, а в глазах застыло недоверие. Она представила себя с Джошем заблокированной в машине.
– Эй, все в порядке, я ведь оказался здесь, – тихо сказал Себастьян, читая ее мысли.
– Но что, если…
– Никаких «если». Не выходи туда, Джорджи. Лучше скажи: чай еще горячий?
– Да. Я сделаю тебе тосты. Я не была уверена, захочешь ли ты, но я сделаю. Мы оторвали тебя от завтрака.
Себастьян сел на стул напротив Джорджии и взял кусочек.
– Все в порядке, я могу сам о себе позаботиться, – сказал он, впиваясь в свою порцию зубами и чувствуя необходимость быть ближе к Джорджии.
К ее теплу.
К ее малышу, так похожему на нее, такому же озорному и очаровательному, как она.
Себастьян быстро отвернулся и включил телевизор, чтобы чем-то себя занять.
Чтобы как-то себя защитить. Его защита сломалась, как старая древесина после урагана.
Может быть, этой защиты никогда и не было вовсе, но ее никогда и не испытывали.
Джорджи посмотрела на экран – показывали фотографии снега, присланные телезрителями в передачу утренних новостей. А завтра – Рождество.
– Никаких шансов, что мы сможем до завтра уехать, не так ли? – грустно сказала она.
Неужели Джорджия прочитала его мысли? Возможно, так же легко, как и он ее. Они раньше всегда это делали. Если не считать тех последних недель перед расставанием.
– Думаю, это маловероятно. Мне очень жаль. Твои родители будут разочарованы.
Она кивнула. Джош играл на полу с тостом, как с машинкой. Джорджия встретилась со взглядом Себастьяна, и ее губы дрогнули в беспокойстве.
– Родители будут разочарованы, – сказала она тихо. – Как и твои. Они приедут?
– Нет. Мои братья приезжают из Лондона – из Саррея. Думаю, они проведут праздник вместе. Как насчет твоей семьи? Джек тоже собирается приехать?
– Нет, будут только родители. У Джека теперь своя семья. – Джорджия выдохнула. – Я так хотела, чтобы это Рождество оказалось особенным! Джош был слишком мал, чтобы понять свое первое Рождество, и в прошлом году без Дэвида мы не стали отмечать этот праздник.
– Сейчас он уже достаточно подрос, и твоя боль несколько утихла, – прошептал Себастьян.
Джорджия кивнула:
– Да, это так, и все должно было быть прекрасно… Джорджия замолчала, но Себастьян не мог оставить ее в таком состоянии. Ее и малыша, потерявшего отца. Он не помнил, как сам проводил Рождество в первые годы жизни. Он даже не знал религии своих настоящих родителей, их национальности, их возраста. И он не мог вынести даже мысли, что у Джоша тоже не будет настоящего Рождества. Он позаботится, чтобы этого не случилось.
Сделав глубокий вдох, Себастьян отбросил свои опасения и улыбнулся Джорджии.
– Ну, тогда нам придется устроить все на высшем уровне, – сказал он. – Слава богу, у нас достаточно еды, и у меня есть все для украшения дома. На улице есть дерево, которое нужно украсить. Мои родители не смогут приехать, а ты не сможешь уехать. Почему бы нам не сделать праздник? Устроим Рождество для Джоша.
Джорджия осторожно заглянула в глаза Себастьяну, пытаясь поверить его словам. Прежний Себастьян – тот, кого она любила, никогда бы не пошел на такой шаг. Нынешний – далеко не так плох, как она представила себе в начале.
– Было бы чудесно, – сказала Джорджия тихо, и ее глаза засветились. – Спасибо. Я знаю, что…
Он остановил ее:
– Давай позволим себе это, Джорджи. Немного веселья. Давай подарим Джошу Рождество без напряжения, без разговоров о прошлом, без обвинений и повторений вчерашнего вечера. Мы можем это сделать?
Могли ли они? Она не была уверена, но хотела попытаться.
У Джорджии на глаза выступили слезы. Она сжала губы и улыбнулась в ответ:
– Да. Да, мы можем. Спасибо тебе.
С улыбкой Себастьян встал:
– Итак, поможете мне украсить дом?
Себастьян провел их по первому этажу.
Джошу очень понравилось там. Он нашел множество укромных мест, в которых можно было спрятаться.
Но никаких «если».
Его слова эхом отдались в ее голове, и она устранила эти мысли, сконцентрировавшись на том, как изменился дом.
Очень изменился.
– О! Вау! – восхищалась она, смеясь от удивления, когда они вошли в столовую. – Вот это стол!
– Он раздвигается, – произнес Себастьян, и Джорджия удивилась еще больше:
– Правда?
Она села на другой конец стола.
– Ты меня слышишь?
Вновь вспомнив прошлое, Себастьян улыбнулся:
– Почти нет.
Их взгляды встретились, и Джорджию захватил целый водоворот эмоций. Она встала и подошла к Себастьяну, медленно водя пальцами по мерцающей поверхности стола. Это помогло ей снова взять себя в руки.
– У тебя есть рояль? – весело спросила Джорджия и заметила, что в глазах Себастьяна промелькнула грусть.
Себастьян отрицательно покачал головой:
– Нет. В нем не было смысла. Я не играю, но я иногда слушаю музыку в своем кабинете. Там мне больше нравится, чем в библиотеке, – вид из окна лучше. Пойдемте в гостиную. Ее интерьер выполнен в стиле эпохи Тюдоров. Я думаю, там и поставлю елку.
– Почему не в холле?
Себастьян пожал плечами:
– Я думал, что в Рождество мы могли бы посидеть в теплой и уютной комнате, меньшей по размеру, чем зал. Зал огромный, если ты помнишь, но немного недружелюбный. Там лучше проводить время летом.
Джорджия согласилась. Зал был огромным, потрясающе изящным и декоративным. Через длинное окно, встроенное в стене, можно было выйти на террасу – и Джорджии это нравилось.
Но для зимних праздников маленькая гостиная – которая все же была раза в два больше ее главной комнаты для гостей – подходила лучше. Находясь рядом с кухней, в той же зоне дома, она излучала тепло и не была столь формальна, как георгианский зал.