Последний раз, когда она это видела, здесь было мрачно и темно, птицы вили гнезда. Но теперь…
– Совсем немного, – вяло сказала она.
Себастьян наблюдал, как Джорджия с интересом рассматривала комнату – ее губы были приоткрыты, а глаза расширены. Она замечала все изменения. А он оценивал реакцию, презирая себя за то, что ему было небезразлично ее мнение.
Смешно. Себастьян меньше всего нуждался в ее одобрении. Однажды Джорджия лишилась этого права, уйдя от него.
Скинув пальто и повесив его на спинку стула, Себастьян взял чайник.
– Чай?
Прервав свое изучение дома и настороженно посмотрев в сторону Себастьяна, Джорджия в нерешительности прикусила губу, продемонстрировав ровные белые зубы. Как сильно он хотел поцеловать эти маленькие ямочки на ее пухлых щеках!
– Если ты не против.
После бурного диспута возле ворот они, кажется, оба поняли, что погорячились. Себастьян ненавидел себя за эту вспышку гнева. Глубоко выдохнув, он поправил волосы, до сих пор влажные от снега.
– Вот, возьми, – сказал он, доставая из шкафа полотенца и протягивая одно из них Джорджии. – Твои волосы все еще мокрые. Там есть фен, можешь им воспользоваться.
Джорджия вынуждена была признать, что этот жест несколько смягчил ситуацию. Они оказались здесь вместе – ничего не поделаешь. Напуганный Джош замерз и проголодался.
Взяв в руку фен и посадив Джоша на колени, Джорджия старалась не вглядываться в лицо Себастьяну.
– Я бы с удовольствием выпила чашку чаю, а Джош, возможно, съел бы печенье, если у тебя есть.
– Нет проблем. Это мое Рождество в этом доме, и вся моя семья завтра соберется здесь. Шкафы заполнены продуктами. С моими запасами можно выдержать осаду.
– Я думаю, твои родители с нетерпением ждут встречи. Они, должно быть, очень рады, что ты снова рядом.
Грустно улыбнувшись, Себастьян отвернулся, чтобы достать кружки. В этот момент Джорджия могла насладиться идеальным видом его широких плеч.
– Мое возвращение – вынужденная необходимость. Моя мама нездорова. Три года назад у нее был инфаркт, и ей сделали операцию.
Джорджия любила его маму, но их отношения были всегда немного натянуты, и она никогда не могла понять почему.
– Мне очень жаль. Я не знала. Надеюсь, ей сейчас лучше.
– Да, мама выздоравливает. Впрочем, не думал, что тебе это интересно, если ты, конечно, не следишь за моей семьей так же, как и за мной, – сказал он мягко, пытаясь скрыть раздражение.
Джорджия недоуменно смотрела на Себастьяна:
– Я не слежу за тобой!
– Но ты знала, что я здесь живу. Когда я подошел к видеофону, ты обращалась именно ко мне.
Джорджия на мгновение почувствовала себя нехорошо.
– Я не знала, что ты уже переехал, – честно призналась она. – Это было чистое везение. То, что ты купил дом, не было секретом ни для кого. Ты спасал дом исторической важности от разрушения, и, конечно, люди это обсуждали. Не забывай, мой муж был риелтором.
Себастьян нахмурился. Джорджия говорила искренне. Он хотел что-то сказать, но что? «Мне жаль, что твой муж умер»? Но момент для выражения соболезнований явно упущен. К тому же Себастьян не чувствовал себя готовым произнести слова ободрения. Вероятно, им лучше пока держаться на расстоянии.
Наполнив чайник водой, он вернулся к разговору о доме.
– Не думал, что это вызовет такой ажиотаж, – сказал он, как будто между прочим.
– Странно. Дом несколько лет находился на грани разрушения. Никто не верил, что он выстоит до холодов.
– Не так все было плохо. Деньги сделали свое дело. Старый владелец смог только отреставрировать крышу и перед смертью составил пакт – не делить дом и не превращать его в отель. Очевидно, никто не хотел принимать эти условия – дом слишком дорогой, чтобы его восстанавливать и содержать. Так он и стоял, ожидая своей участи.
– И тогда ты его спас.
Потому что не мог забыть его. Или ее.
– Да, впрочем, мы все иногда ошибаемся, – пробормотал Себастьян.
Джорджия задумчиво наблюдала за тем, как Себастьян изучал содержимое шкафа в поисках лакомства для Джоша.
«Мы все иногда ошибаемся». Его слова не выходили из головы.
Неужели Себастьян считал приобретение дома ошибкой? Почему? Виной всему материальные расходы? Или, может быть, воспоминания? Воспоминания, которые не оставляли ее даже сейчас.
– Ошибка или нет, – сказала Джорджия тихо, – но я в самом деле рада, что ты здесь, потому что в противном случае нам бы пришлось заночевать в том сугробе. А ведь снег не прекращается до сих пор. И ты прав, – признала она, – все могло бы закончиться совсем по-другому.
Их глаза встретились, и брови Себастьяна резко сдвинулись, придав его лицу хмурый вид. Он вернулся сюда всего пару дней назад. И если бы он не приехал…
– Да, ты права, все могло закончиться гораздо хуже. Посмотрим, как будет завтра. Если ветер утихнет и снегопад уменьшится, я смог бы отвезти вас к твоим родителям на «рейнджровере».
Джорджия благодарно кивнула:
– Спасибо. Было бы чудесно. Мне правда очень неудобно, но я была так напугана.
На лице Себастьяна проскочила улыбка.
– Не беспокойся об этом. Итак, я понимаю, что ты одобряешь мои действия? – спросил он, чтобы сменить тему разговора, тут же ругая себя за проявление открытого интереса к ее мнению.
– Да, – произнесла Джорджия, продолжая тайком любоваться его профилем. – Если остальная часть дома выглядит так же, то ты проделал великолепную и очень сложную работу по реставрации.
– Спасибо.
Подавив в себе желание осмотреть дом всем вместе, Себастьян схватил пакет с печеньями и повернулся к собеседнице.
– Эти подойдут? – спросил Себастьян, и Джорджия согласно кивнула.
– Прекрасно. Спасибо. Джош любит их.
Джош в бурном оживлении указывал на коробку с лакомством.
– Печенье, – сказал он, устремив недоверчивый взгляд на Себастьяна.
– Скажи «пожалуйста», – напомнила она.
– Позалюста.
Поставив сына на пол, Джорджия сняла с него пальто. Джош продолжал настороженно смотреть на хозяина дома.
Себастьян открыл пакет и протянул малышу:
– Вот, возьми. И угости маму. Если она хочет.
Джош отпустил ногу матери, взял пакет и бегом вернулся к ней, выронив по дороге несколько печений.
– Ох! Осторожно! – Она нагнулась и подобрала их.
Положив только что поднятые с пола печенья на тарелку, Джорджия с грустной улыбкой передала ее Себастьяну.