Белый джип остановился прямо напротив него. Гарретт не стал ждать ее помощи. Он сам открыл дверь и попытался протиснуться внутрь. Тори подбежала в нужный момент. Правую ногу он бы сам не закинул.
Наверное, ему стоило снова сказать ей «спасибо». Вот только боль не дает разжать зубы. Гарретт закрыл глаза. Ничего ему не хотелось так сильно, как поскорее добраться до дома.
– Держите! – Тори протянула бутылку воды, садясь на водительское сиденье. – У вас есть болеутоляющие?
– Я не пью лекарства, – прозвучал классический мужской протест. Ему не нравилось, что с ним обходятся как с восприимчивым к боли мальчишкой. – Болеутоляющие не лечат раны. Они лишь маскируют боль, и человек по незнанию может сделать себе еще больнее.
– Лекарства помогают расслабиться, – парировала Тори. – Если у вас растяжение мышцы, лекарства могут облегчить напряжение в мускулах, тем самым ускорив процесс выздоровления.
– Меня от них в сон клонит.
Это была еще не жалоба, но уже нечто такое, за что ему стало стыдно. Гарретт достал из кармана таблетку, закинул в рот и запил несколькими глотками воды.
– Для организатора вечеринок вы неплохо оказываете первую помощь, – признал он, меняя тему.
– В школе я подрабатывала спасателем, – объяснила Тори. За этим странным разговором они доехали до шоссе. – Куда нам ехать? – спросила она. – На юг или на север?
Гарретт молча кивнул направо и назвал адрес. Тори тут же забила в GPS улицу и номер дома.
– Я знаю этот адрес. Вы живете в здании «Обсидиан студиос»?
– Реже, чем хотелось бы. Я живу в старом семейном особняке. Он находится рядом.
– Ах да, – вспомнила Тори. – Но я думала, он нежилой.
– Жилое только одно крыло на первом этаже, – объяснил Гарретт. – Раньше нежилым был весь дом, но после очередного развода отец переехал туда и мало-мальски обустроил правое крыло.
В это мгновение она задала себе вопрос: «Зачем он вообще мне все это рассказывает?» Того и гляди, душу начнет изливать. Но одно было бесспорно – разговор отвлекал от боли.
– Я бы лучше жил в своем доме в Санта-Барбаре. Но когда бразды правления перешли мне, я был вынужден переехать. Из Санта-Барбары на студию каждый день не наездишься.
«И все же пора и честь знать», – подумал Гарретт.
– Были спасателем, а стали организатором мероприятий? Как так? – поинтересовался он, в очередной раз меняя тему.
– Я окончила Калифорнийский университет. Как и вы, если не ошибаюсь.
– С той лишь разницей, что я выпустился на несколько лет раньше.
– На четыре.
«Откуда она, черт возьми, знает?»
– Я поискала сведения о вас в Интернете, – объяснила Тори, словно прочитав его мысли. Стандартная процедура перед заключением договора с клиентом.
– Какой факультет? – спросил Гарретт, снова отводя разговор от себя. Вне всякого сомнения, она читала его биографию исключительно в рабочих целях.
– Коммуникации. Но я перевелась на бизнес, когда появилась «Бай эрренджмент».
– Вы начали свой бизнес в университете? – удивился Гарретт.
Тори засмеялась:
– Иногда мне кажется, что мы начали его в утробе матери. Наша мама большая любительница что-нибудь организовать. Все эти юбилеи, дни рождения, национальные праздники в нашем доме не проходили без пиршеств. Поэтому мы с детства знали, как развлечь народ. Стоит ли говорить, что все праздники на факультете организовывали мы с сестрой. А затем стали этим подрабатывать. Просто чтобы заработать карманных денег. До сих пор наши однокурсники звонят нам с просьбой устроить им тот или иной праздник.
По всему было видно, как она любит свою работу. Сколько гордости за то, чего они добились с сестрой. Из ее слов о матери напрашивался вывод об их счастливом детстве.
Но про детство Гарретт Блэк спрашивать не будет.
– На нас работает сарафанное радио, – заключила Тори. – Старые клиенты сами приводят новых.
– Наверное, старые клиенты не замечали следов ваших ног на ковриках, – оборвал Гарретт ее восторженное повествование.
Тори тяжело вздохнула:
– Я прошу прощения. Пожалуйста, выставьте мне счет, я все оплачу.
В салоне машины повисла тишина. И чего она так завелась из-за этих следов? Если бы сразу признала свою вину, он бы простил ей эти деньги и сейчас уже сидел бы в гостях у Антонио.
С этой мыслью Гарретт закрыл глаза и сделал вид, что уснул.
Тори внимательно следила за дорогой. Через десять минут это все закончится. Поскорей бы.
Бог услышал ее молитвы и наслал сон на ненавистного собеседника. Если можно назвать собеседником того, кто только и пытается тебя поддеть. Оно и понятно. У него выдался трудный год. Но при чем тут Тори?
Машина свернула на дорогу, ведущую прямо к «Обсидиан студиос» и старинному особняку. Итак, Гарретт Блэк живет один в этом зловещем доме. Что ж, так ему и надо. Тори вспомнила старый фильм ужасов, снятый в этом особняке. До сих пор эти воспоминания бросали в дрожь.
Еще пара улиц.
Тори слышала, как заурчал его желудок. Не первый раз за поездку. Интересно, у него есть прислуга? Может, гувернантка или повар? Его отцу кто-то прислуживал, это несомненно. Но Гарретт несколько месяцев провел в больнице. Не исключено, что прислугу распустили.
Так и быть. Тори часто корила себя за излишнюю доброту и любезность, но не давать же ему умереть от голода. Судьба и так не была к нему благосклонна. Заметив неоновую вывеску на одном из домов, Тори свернула направо.
«Магазин китайской кухни». То, что надо. Она плавно притормозила у бордюра и открыла дверь. Гарретт не шевелился. Замечательно. Может, Тори и хотела накормить его, но явно не горела желанием вести с ним беседы. Поправив на плече сумочку, она вошла внутрь.
Да, это то, что нужно. Она понятия не имеет о его пристрастиях в еде, но от говядины и курицы вряд ли кто откажется. Не вегетарианец же он, в конце концов? С такими-то ручищами. Скорее, наоборот, хищник.
Вернувшись в машину, она поставила сумку за пассажирское сиденье и включила навигатор. Через пару минут они подъехали к решетчатым воротам. А ворота, несомненно, на сигнализации.
– Мистер Блэк! – позвала Тори. Гарретт не просыпался. Она позвала громче: – Гарретт!
Когда он открыл глаза, то не сразу смог понять, где находится. Видимо, какое-то время он притворялся спящим, но потом и впрямь заснул под действием лекарств.
– Какой код? – спросила Тори.
Она имела в виду код, открывающий ворота. На левой кирпичной колонне располагался дисплей. Гарретт потряс головой, затем назвал серию цифр. Когда Тори вышла из машины, он пошевелил ногой. От внезапной боли протяжный стон вырвался сам собой.