– Катенька, ты не видишь во мне прекрасного пылкого юношу. А вот я сегодня вез женщину, она сразу во мне углядела тонкую натуру, – хитро посматривал на Катю Заревский. – Ей даже мой вес не помешал. Она сразу сказала, что я жутко интересный собеседник, видный мужчина и, обрати внимание, что я находка для любой женщины! Сидела и хваталась за желудок… Надо было за сердце, но она спутала… От волнения.
– Почему ты не назначил ей свидание? – искренне возмутилась Катя. – Тебе надо строить семью! И эта женщина… Ты думаешь, что к тебе каждый раз будут садиться дамы, которые станут искать в тебе что-то тонкое? Хватал бы эту!
– Катя, побойся бога, – насупился Заревский. – Женщина ехала на кладбище к мужу… Еще сорок дней не прошло… И ей восемьдесят два года. Зато она прекрасно разбирается в людях!
Обезьяна на какое-то время утихала, а потом снова принималась нервничать. Видимо, поездки в авто для нее были непривычны.
– А я тебе еще раз говорю – не стоят твои хозяева таких эмоций… – уговаривала ее Катерина. – И не надо их так яростно материть. Учись вести себя прилично. Там вот, например, жирафы совсем не матерятся.
Недалеко от заповедника машину тормознули. Миловидный лейтенант отдал честь и вежливо напомнил Заревскому, что проезд на машине запрещен.
– Ой, ну пропустите, пожалуйста, – заканючила Катя. – Я вот… нового жильца везу в заповедник. Как же я ее на руках тащить буду?
– Совести у вас нет, – покачал головой страж порядка, мгновенно превратившись из милого человека в очень строгого. – Игрушки себе покупаете? Да лучше бы здешним зверям помогли!
– И я того же мнения, – вздохнула Катя. – Я ветеринар. Вот… сдали нам. А куда мы ее денем? Таким же ненормальным отдадим? Вот и везу.
– Понятно. Если служебная машина, то проезжайте.
Конечно, люди в Роевом Ручье работали чудесные, по-настоящему любили животных, но и они не слишком обрадовались подарку.
– Ну что тут поделать? – всплеснула руками женщина, ухаживавшая за обезьянами. – Тащат их, бедолаг, тащат. Уже в Африке их, наверное, не осталось, всех сюда перетащили. Ну… давайте, что ли, свою красавицу…
Катя сдала Жозефину по всем правилам. На обезьяну они с Машкой даже ветеринарный паспорт завели, все же бывшая иностранная гражданка. Сейчас все было передано в заповедник, но уехать Катя сразу не могла. Такая красота! Столько разных животных, и все такие ухоженные. Только работникам Роева Ручья известно, чего это стоит.
После небольшой экскурсии по заповеднику Катя попросила Игоря отвезти ее домой. Завтра ехать на встречу, а значит, уже сегодня нужно подготовиться, привести себя в порядок и отдохнуть. Что ни говори, а встречи с Сидоревским изрядно выматывали…. Нет, Роджер всегда на высоте, но только Кате с этой высотой было совсем не просто.
– Катя… – обратился к ней Заревский, глядя куда-то вдаль. – А ты… не предложишь мне чашечку чая?
Ей и самой хотелось пригласить его, но не сейчас. Сейчас у нее были дела. Ей надо было серьезно подготовиться к завтрашнему фуршету. Но и не пригласить Игоря она не могла, в конце концов, человек с ней полдня потерял. Нет, может быть, для него это и было приятным времяпрепровождением, но он же столько денег мог заработать. А она… Господи! Она даже не оплатила ему поездку.
– Игорь, конечно, я предложу тебе чаю… А сколько я тебе должна?
– В каком смысле? – уставился он на нее.
– Ну… ты же меня на такси… туда и обратно…
Он, видимо, сначала хотел обидеться, а потом шутливо задрал голову:
– Катерина, поездка с таким водителем, как я, вам обойдется в… две чашки чая и бутерброд. Я очень дорогой водитель.
Катя усмехнулась и пригласила его в дом. Она подарит ему беговую дорожку. Точно. Очень хороший подарок. У них в подвале есть списанная, уже который год валяется. Если Катя ее не умыкнет, Машка непременно к себе перетащит. Она давно бы так и сделала, если б знала.
Они пошли сразу на кухню – надо было покормить Чижика. Но кота на кухне не было.
– Нет, ты посмотри, как наш красавец спит, – удивилась Катя. – Даже на ужин не торопится. Нам бы у него поучиться, да, Игорь?
– Ага, он, может быть, мышей наелся и спит, а я у него учиться буду… – хмыкнул Заревский. – Ты не отлынивай от чая.
Но Катя упрямо искала кота. А кот упрямо не находился.
– Игорь… его нет, – обеспокоенно сообщила Катя.
Заревский не стал шутить над хозяйкой, деловито прошелся по дому.
– Форточку ты сейчас открыла? – посмотрел он на Катерину.
– Форточку? Я все закрывала… – растерялась Катя.
Сейчас форточка была открыта.
– Не может быть… – лепетала Катя. – Я же…
– Наверное, просто прикрыла, а ветром ее распахнуло. А наш красавец этим воспользовался. Ты под всеми диванами пролезь, посмотри, а я на улицу.
– Я уже пролезла, тут всего-то один диван. Нет его дома. Пойдем во двор.
Во дворе Чижа не было, только радостный Ерофей скакал вокруг Кати и Игоря на трех лапах.
– Погоди, Ерофей… я сейчас к тебе залезу… – Катя сунулась в собачью будку.
Тут же за собой она услышала сопенье.
– Игорь! Ну ты-то куда? – обернулась она.
Игорь Заревский тоже пытался протиснуться.
– Ну так… я… я же помогаю! – растерянно оправдывался он.
– Мы сейчас в этой будке застрянем из-за тебя, помощник… – пробурчала Катя и стала пятиться – кота не было и там.
– Чижик! Чижик!!! – ходила теперь она по двору и кричала во все горло.
– Погоди, Кать, дай я его позову своим красивым голосом, – пытался шутить Заревский. – Чиж!! Ко мне! Чижик! Я кому сказал?
– Слушай! Ты таким тоном орешь! – сердито обернулась к нему Катя. – От тебя хочется бежать в соседнюю деревню!.. Чижик!
– Вот ведь какая… – неловко развел руками Заревский. – Ничего ей не нравится…
Они кричали в два голоса, но кот не отзывался.
– Игорь… это катастрофа… Завтра нам к Сидоревскому, а у меня его кот пропал, – чуть не плакала Катя. – Может быть, он к хозяину побежал?
– К его хозяину бегают только глупые девочки, а кот умный, он понимает, что у Сидоревского порядочному человеку делать нечего, – пробормотал Заревский.
– Прекрати сейчас же!
– Все! Я забыл… Это священная корова, которую трогать нельзя.
– Уж кто бы про корову говорил, – не удержалась Катя. – И где его искать?
– Пойдем на улицу, – предложил Заревский. – Парень домашний, он не знает собак, это опасно для него.
Было темно. Они из заповедника ехали уже по темноте, а сейчас и вовсе воцарился почти непроглядный мрак. Шансов найти кота оставалось все меньше.