— Эльмар шан Теон их убил?!
Малица вскочила. Лицо девушки пылало. От волнения пересохло в горле, и саламандра залпом допила вино.
Лорд кивнул.
— Почти. Их нашли истекающими кровью.
— Жаль, что он мертв! — взревела Малица и, стиснув кулаки, вскочила. — Иначе бы сожгла кровососа!
— Да, повезло, что лорд Эльмар шан Теон мертв, — покачал головой лорд и с осуждением глянул на саламандру. — Вы хотели погибнуть? Малица, — он впервые назвал подопечную по имени, — вы забыли главное правило мага: никогда не действовать в порыве аффекта. Вспомните погибшего вампира, в чем его ошибка?
— В чем? — послушно переспросила Малица.
— В ярости. Он позволил ей возобладать над разумом. Как и вы теперь. Успокойтесь. И не вздумайте мстить шан Теонам! — нахмурился лорд. — Это приказ, Ирадос.
Саламандра засопела и неохотно села обратно. Подцепила пальцами дольку апельсина, неохотно прожевала и проглотила.
— Вы сможете поговорить с родными через неделю, — пообещал ректор. — Догадываюсь, поедете к ним на каникулы.
Малица кивнула. Сумрачная, она думала о мести роду шан Теон.
— Милорд, зачем я им понадобилась? — Саламандра озвучила крутившуюся в голове мысль. — Не из-за мести же! И что задумал лорд Эльмир шан Теон, мой супруг?
Последнее слово она произнесла, скривившись.
— Ничего хорошего, Ирадос, — задумчиво ответил ректор и налил ей еще вина. — В любом случае вас это не касается. Я переговорю с обоими императорами, вас разведут.
Малица кивнула и повертела в пальцах бокал. По правде, брак беспокоил ее куда меньше судьбы родных. Хотелось немедленно уехать к ним, но нельзя.
Саламандра хлебнула вина. Оно пилось так легко, незаметно, как сок.
— Теперь платье. — Ректор наконец допил свой бокал и налил себе еще.
Лорд все так же не собирался садиться, смущая Малицу своей близостью. Их разделяла ладонь, не больше.
Взгляд Малицы невольно обратился на лицо ректора. Миновал глаза и отчего-то остановился на губах. Сообразив, что это слишком, саламандра попыталась отвести взор, но он упорно возвращался обратно. Малица не нашла ничего лучше, как спрятаться в бокале вина.
— Осторожнее! — с улыбкой предупредил лорд, польщенный женским вниманием. Алиса смотрела иначе: плотоядно. — Помнится, в прошлый раз вы начали раздеваться.
Малица испуганно отставила бокал, насмешив ректора.
— Я не говорил не пить вовсе, я говорил о мере.
— Да, конечно, — залилась краской саламандра и потянулась к тарелке.
По стечению обстоятельств туда же потянулся лорд, и их руки соприкоснулись. Малица испуганно дернулась, а лорд удержал, осторожно, чтобы не напугать еще больше, сжал запястье в ладони и отпустил.
— Можно мне еще вина? — Саламандра вертелась, не зная, под каким благовидным предлогом уйти.
И занять себя нечем, приходится пить. Потому что иначе лорд заметит волнение.
Ректор кивнул и с готовностью обновил содержимое бокала.
Малица торопливо хлебнула. Капля вина застыла на губе и стекла вниз. Она поневоле привлекла внимание ректора. Алая капля на пухлых девичьих губах. Прежде чем лорд сообразил, что делает, рука потянулась смахнуть ее. Губы Малицы оказались мягкими и горячими, и ректору захотелось поцеловать их, ощутить их тепло, вкус. И, не позволив саламандре опомниться, сбежать, он наклонился и осторожно поцеловал.
Саламандра вздрогнула. Сердце забилось часто-часто, рот приоткрылся от удивления. Ректор поспешил этим воспользоваться.
Кристоф проигрывал лорду. Малица поняла это сразу и порадовалась, что сидит, иначе пол ушел бы из-под ног. Голова кружилась, губы горели, а дыхание прерывалось. Саламандра превратилась в мед, растеклась в руках лорда, виня во всем выпитое вино. А потом неловко, поражаясь самой себе, попыталась повторить движения ректора. Это отрезвило его, заставило отпрянуть, пока поцелуй не пересек границы невинности.
Лорд тяжело дышал, понимая, что лучше отгородиться от Малицы столом, иначе он может не удовольствоваться малым. Неловкий язычок раздразнил его, заставил желать эту юную саламандру. Она несовершеннолетняя, она замужем, он не должен, но так хотелось вобрать в себя девичье тело.
Воля пересилила.
— Простите, — с трудом отстранившись, хрипло проговорил ректор, глядя в испуганные глаза Малицы, — я всего лишь хотел утешить, но не слишком удачно.
Саламандра провела ладонью по губам, все еще хранившим чужое дыхание. Ее трясло, при всем желании Малица бы не смогла встать.
— Милорд? — жалобно пробормотала она.
— Ну да, я лгу, — легко признал очевидное лорд. — Но, согласитесь, ложь иногда лучше правды. Хотя, Ирадос, — он забарабанил пальцами по столу, — я практически честен. Мне действительно хотелось, чтобы вы успокоились.
— Боюсь, вы добились обратного, — вздохнула саламандра и отвернулась.
Кровь стучала в висках. Сердце не желало успокаиваться.
Ей хотелось, чтобы поцелуй возобновился, но Малица боялась попросить об этом. Пусть уж лучше горят губы. И не умеет Кристоф целоваться. С ним противно, а вот с ректором… Ох, похоже, саламандра слишком много выпила!
— Я приму от вас платье. — Малица сказала совсем не то, что хотела.
Ректор усмехнулся и поцеловал дрожавшую девичью ладошку.
Она получит самое лучшее платье, ректор сегодня же сообщит портнихе мерки. Лорд достаточно хорошо осмотрел девичью фигуру, чтобы не ошибиться больше дюйма.
Саламандра тяжело вздохнула и торопливо вырвала руку. Чуть не упав, вскочила и ринулась вон под смех ректора. Он-то знал, что не отпустит добычу. Спасибо лорду шан Теону.
Малица не знала, что и думать. Мерила шагами комнату и то и дело подносила руку к губам. Они до сих пор горели после поцелуя ректора, хотя, огонь свидетель, тот вел себя нежно, не грубо, только вот губы зудели. Не выдержав, Малица даже облизала их, чем сделала только хуже. Зуд усилился, пришлось прижать к губам палец.
Зачем, зачем он это сделал? Саламандра пыталась найти и не находила причину. Вино затуманило мозг, но не настолько, чтобы забыть о прежнем нормальном поведении ректора. Он вздумал соблазнить ее? Бред! Малица, конечно, девушка симпатичная, но лорд ти Онеш не вел разгульный образ жизни, в связях с адептками не замечен, да и Алиса прекрасно скрашивала досуг. Насколько смогла понять Малица, оборотница имела на ректора серьезные виды. Да и то, что она хозяйничала в его доме, о многом говорило. Тогда зачем? Неужели она его спровоцировала?
Малица застонала и ничком рухнула на кровать.
Нет, было приятно, очень-очень приятно, а еще спокойно и тепло, но неправильно. Вдруг ректора подменили?