— Так какой у нас на сегодня будет распорядок дня? — спросил Володя, деловито вынимая из нагрудного кармана форменной куртки маленький блокнотик и огрызок карандаша. Блестящая металлическая пуговица, на которую застегивался карман, сейчас критично болталась на ниточке, грозя оторваться. Так что издалека казалось, будто на груди у него висит миниатюрная медалька. А лежавшая рядом форменная кепка, наподобие «афганки», дополнительно усиливала и без того «героицкий» вид сотрудника «Квадриги».
— А вот как раз это я сейчас и выясню, — Асеева достала из портфельчика мобильник. — Прошу прощения, господа! — Она поднялась, отошла в сторонку и начала негромко общаться по телефону.
Улучив момент, Володя возбужденно заговорил:
— Леонид Николаевич! Тут такое дело! Наши парни этой ночью возле дома Семеновой срисовали «тарасовских». Чего-то они там… короче, нехорошо крутились.
— А «тарасовские», они чьих будут? — осторожно уточнил Купцов, подозревая, что в памяти после вчерашнего могут зиять пустоты.
— Это такая приблатненная команда из Череповца. Они на прежнее заводское руководство работают.
Хвала богам! Пускай и запоздало, но Леонид припомнил вчерашний разговор с местным старшиной «Квадриги» — угрюмым человеком-горой Епифанцевым. В ходе которого, собственно, сам Купцов и порекомендовал Сергею Ильичу выставить к выставленному на продажу дому супруги покойного директора круглосуточный пост охраны. Пущего спокойствия ради.
— Значит, говоришь, «тарасовские»?
— Ага. У нас с ними уже была пара серьезных стычек. До огнестрела, правда, не доходило, но ножи-кастеты свистели… Видите вон того бычка, — охранник кивнул в сторону парня, продолжавшего расслабленно тянуть «ягуара» из баночки. — Есть у меня подозрение, что он как раз из них.
— Так подозрения или все-таки основания?
— Не знаю. Раньше я его не видел. Вот только странно всё это.
— Что именно?
— Он зашел практически следом за нами. И вот уже минут двадцать цедит баночку бабского пойла объемом в 0,33. При его-то габаритах!
— Хм… Да вы, батенька, прям натуральный Ераст Фандорин! — усмехнулся Купцов и опрометчиво мотнул головой.
В затылок тотчас впились миллионы невидимых иголок.
— Что? Фигово? — сочувственно отреагировал на болезненную мимику питерского гостя Володя. И рассудил авторитетно: — Это у вас с непривычки. От нашего «Скобаря» у всех приезжих поначалу башка болит. Там ведь почти девять оборотов.
— А разве я… — удивился Купцов, но тут же досадливо прикусил язык. Потому как: «А ведь точно! Было, было под Полтавой!» Как раз с Епифанцевым по прибытии на место они и приговорили по паре кружек — за знакомство и за стратегию.
Теперь понятно, почему голова с утра как… как царь-колокол.
— Хм… Слухай, Вов! При таких раскладах не можешь на время, пока мы здесь, ствол для меня раздобыть? А то… вроде как направили юриста охранять, а я все равно что голый. Вон, — Леонид покрутил в руках вилку, — разве что имущество столовское стырить?
Володя, поколебавшись, виновато развел руками:
— Простите, Леонид Николаевич, свое служебное дать не могу. В два счета погонят… А вы к начальству обратитесь, к Сергею Ильичу.
— Так Епифанцев твой сразу после нашего разговора вроде как с мужиками на охоту укатил?
— Блин, точно! Чего-то я того, затупил… А вы шокером умеете пользоваться?
— А чего там уметь? Штыком — коли, длинным — коли!
— Вот его могу одолжить. У меня как раз есть с собой. Кстати, очень неплохая модель. Высокочастотный.
— Ну на безрыбье и задница соловей! Давай хоть шокер!
Володя сунул руку за пазуху, и Купцов предупредительно зашептал:
— Перед Яной игрушку не засвети! Не стоит барышню лишний раз пугать.
Охранник понимающе кивнул, сделав вид, что завязывает шнурок, наклонился и под столом передал Леониду шокер. Тот его столь же воровато принял, сунул под брючный ремень за спиной, прикрыв свитером, и пробормотал с заметным раздражением:
— М-дя, как цинично сказал бы в подобной ситуации Димон Пучков, он же который Гоблин: «А ведь, будь у него на руках короткоствол, все могло сложиться несколько иначе».
— Вы чего, знакомы с Гоблином? — уважительно выгнул бровь Володя.
— Было дело. Правда, давно, еще по прежней работе. А что?
— Клевый чувак! Я всегда стараюсь фильмы именно в его переводе смотреть. Правда, в этой дыре их хрен достанешь… А вы из нового, «Рок-н-рольщика» видели? Нет? Да вы че?!! Там, короче, полный улет!..
* * *
Пока охранник Володя в подробностях пересказывал Купцову незатейливый сюжет последнего фильма Гая Ричи, примерно в километре от «Уюта», в штаб-квартире здешнего шерифа, знакомый нам Павел Тимофеевич Бажанов приватно общался с оставленным на хозяйстве заместителем начальника отдела майором Митрохиным. И хотя эти двое давно и неплохо знали друг друга, разговор промеж них всё никак не склеивался.
Майор тянул время за стрелки и флегматично отбрехивался. А вот Павел Тимофеевич, напротив, нервничал и всё поглядывал на наручные часы. Стоимость которых, между прочим, превышала совокупный месячный бюджет данного конкретного полицейского околотка.
— Борис Петрович, я ведь не требую от вас чего-то запредельного! Всего лишь — четкого соблюдения законности и порядка! Правопорядка! На стражу которого, заметьте, вы сюда и поставлены.
— Вот только давай без этих твоих словоблудий! — поморщился Митрохин.
Это был тучный, приземистый дядька с угрюмым взглядом маленьких мутных глаз и крутым лбом. Пересидевший в должности вечного зама «и Крым, и Рим», и с несколько десятков милицейских реформ. По кисло-вытянутому выражению физиономии майора было видно, что нынешний визит Бажанова ему неприятен. Однако в силу исторически сложившейся в городке системы сложно выстроенных взаимоотношений между полицией и «тарасовскими», равно как между старым и новым руководством «Интеграла», Борис Петрович сейчас был вынужден, как минимум, любезно выслушать посетителя.
— Хорошо, обойдемся. Но! Неужели вам самому не надоели эти питерские уроды? В конце концов, чей это город?
— Паша, кончай меня лечить! Чего ты хочешь?
— Мне нужно, чтобы ваши бойцы оперативно среагировали на вызов и столь же оперативно повязали питерских интриганов. Вместе с их «квадриганами».
— И на каком основании? — хмуро уточнил Борис Петрович.
— Не беспокойтесь, основания будут. Главное, вовремя оказаться на месте! А там — приземлить всех, доставить в отдел и продержать… э-э-э-э… ну, допустим, до завтрашнего утра. Всех делов-то! Было бы о чем говорить?!
«Кабы было „не о чем говорить“, ты бы с этой темкой не ко мне, а к шефу выкатился», — мрачно подумал Митрохин.