* * *
Налегке паром шел значительно быстрее. Это было весьма кстати. Сейчас время – их главный противник. Ник с тревогой поглядывал на небо. Орфиус уже миновал зенит. Шептун, да и другие, пожилые охотники, были уверены, что последняя и самая сокрушающая волна лесных существ подойдет к вечеру. Как они умудрялись так точно предсказывать приход тварей, Ник не понимал. Он специально рано утром осмотрел весь горизонт. Но как ни напрягал зрение, приближая картинку, так ничего и не увидел. Однако в своих предсказаниях, особенно когда они касались лесных тварей, старик никогда не ошибался. Телепатия? Да нет, глупости. Современная наука опровергает такую возможность. Но какая-то незримая связь все-таки присутствовала. Ладно, не будем гадать. В любом случае людей лучше переправить на другой берег. Надеюсь, Шептун не терял времени зря и подготовил уже первую группу к отправке.
Старик не подвел. На берегу стояла толпа женщин и детей, с нетерпением ожидающая прибытия парома. Ник, пробежав по корме, сбросил на берег канаты. Несколько охотников, довольно ловко продев их в швартовочные кольца, начали притягивать судно к пристани. Другие, не дожидаясь полной его остановки, уже наводили перекидные мостики. Первым на борт поднялся Шептун. Быстро обменялись приветствиями. Ник, остановив готовые сорваться с уст старика вопросы, вкратце обрисовал ситуацию.
Шептун сразу все понял и поспешил к стоявшим на берегу старейшинам. Тотчас же к Нику подскочил Сит:
– Ну Ник, ты и горазд! – Мальчишка прямо светился от радости. – Ты что же, взаправду Быструю Воду вот так сам и переплыл?
– Взаправду, Сит. – Ник взлохматил его и без того взъерошенные волосы. – Это не так уж и трудно.
– Ну ты скажешь тоже, не трудно! И где ж ты так плавать-то научился, никак не пойму? – Сита, похоже, опять понесло. – У вас в степях-то, поди, и воды-то нету? А, Ник? Откуда же там ей взяться. А ты не хуже прилипалы озерной плаваешь. Ну то есть прилипалы-то не то чтобы плавают, а так, сидят себе под корягой какой-нибудь и ждут. Так что лучше вдвоем мыться ходить. Один, значит, моется, а второй палкой их отгоняет. Если прилипала-то присосется, то пока крови-то до отвала не напьется, не оторвать. Ну оторвать, конечно, можно, но лучше не отрывать, а то неделю потом заживать будет…
– Сит, погоди ты! – взмолился Ник. – Сейчас дел невпроворот, а ты со своими прилипалами.
– Какие же они мои? – насупился мальчик. – Вот залезешь сдуру один в озеро, вот тогда и посмотрим, чьи они будут.
* * *
Ник шел к маяку осторожно, внимательно выбирая, куда сделать следующий шаг. Еще недавно широкая, выложенная крупным камнем дорога сейчас походила на давно не хоженую проселочную тропу. Со всех сторон на нее наседали растения, то ли низкорослые кустарники, то ли густая трава. Попадались цветы на мясистых стеблях с ярко-красными соцветьями. Когда Ник проходил мимо, то боковым зрением улавливал их легкое движение. Цветы тянулись в его сторону, чуть приоткрывая, словно красные рты, свои многочисленные бутоны. Объективно растения были красивы, но понюхать, а тем более потрогать их у Ника желания не возникало.
Он шел по этой тропинке уже второй раз за этот день. Орфиус клонился к закату, уступая свое место на небосклоне зеленеющему с каждой минутой диску Доминии. Первая ходка парома прошла без эксцессов. Ник, следуя полученным от Арчи инструкциям, внимательно проследил, чтобы судно не было чрезмерно нагруженным. Как только черная смолянистая полоса, выполняющая роль ватерлинии, ушла под воду, погрузку людей прекратили. Первым рейсом удалось отправить всех женщин, детей и тяжело раненных. Сейчас на паром грузились старики, охотники и оставшиеся верными своему долгу стражи.
Сита с огромным трудом удалось уговорить подняться на паром вслед за Шептуном. Мальчик до последнего порывался отправиться на маяк вместе с Ником. Никакие доводы, даже то, что он не умеет плавать, на него не действовали. Шептуну даже пришлось повысить на него голос, что старик делал весьма редко.
План заключался в том, что Ник должен был дождаться, пока погрузится последний человек, и оповестить с маяка другой берег о начале движения парома. Потом уже вплавь последовать за ним. Муфты, приводящие в движение перегруженное судно, должны были начать вращение синхронно во избежание разрыва тяговых канатов.
Прямо на ступеньках у массивной входной двери маяка лежал мертвый человек. На него Ник наткнулся еще днем, когда шел подавать сигнал о готовности к отбытию первого рейса. Скорее всего, это был смотритель маяка. Что его убило, Ник не мог понять. Открытых, проникающих ран заметно не было. В первый раз Ник перенес тело немного в сторону, так как оно загораживало проход, а перешагивать через труп он постеснялся. Сейчас Ник собирался было пройти мимо мертвеца, но что-то его насторожило. Вроде все было так же, как днем, когда он оставил его полусидеть, облокотив на каменную стену. Ник присмотрелся повнимательнее. Что-то выпячивалось у того на груди под запахнутой холщевой рубахой. Ник секунду поколебался, пытаясь придумать контраргумент тому, что собирался сейчас сделать. Потом все-таки нагнулся и распахнул рубаху.
Из груди покойника рос куст. Именно рос. Под бледной кожей отчетливо виднелись мелкие розоватые корешки. Они, как паутина, расходились кругами и врастали вглубь тела. Куст был точной копией тех, каких сейчас полно росло вдоль дороги. Только еще маленький. Это было так дико, что Ник протер глаза. Он было протянул руку, чтобы подергать цветок за стебель, но потом передумал.
Грязный желеобразный студень, в который превратился упавший на маяк летун, почти полностью стек на землю. По нему иногда пробегала дрожь и расходилась мелкой рябью. Сильно пахло плесенью и тухлыми яйцами. Ник густо сплюнул и начал подниматься по винтовой лестнице наверх. Конструкция системы, подающей световые сигналы, была довольно примитивной. Ник еще днем с ней быстро разобрался. Концентрация света обеспечивалась сборкой вращающихся линз. Источником света была большая керосиновая лампа. Как она правильно здесь называлась, Ник не знал. Во всяком случае, в нее заливалась горючая жидкость. Вращение линз осуществлялось шестереночным механизмом, приводимым в движение специальной ручкой.
Ник выглянул в высокое окно. С высоты маяка пристань была как на ладони. Погрузка людей закончилась. Сейчас на паром затаскивали последние наиболее ценные вещи, оставленные отбывшими. А вот и Шептун. Старик стоял на мостике, внимательно наблюдая за уровнем ватерлинии. У громадной муфты дежурил незнакомый Нику охотник. Он терпеливо ждал сигнала, чтобы снять ее с тормоза. Тогда впряженные в оглобли ленивцы начнут ходить по кругу, наматывая на нее противотяговые канаты.
Ник перешел к противоположному окну. Шептун, как всегда, оказался прав. Рева, топанья и визга надвигающихся тварей еще не было слышно, но неукротимо приближающаяся пылевая полоса не оставляла сомнений в том, что с последними лучами Орфиуса волна Исхода докатится до башни. «Времени у меня полно, – подумал Ник и потянулся всем телом. – Скоро все закончится». Он уселся на широкий подоконник окна, выходящего в сторону пристани, свесил ноги вниз и стал ждать.