– Возьми большую луковицу, – отозвалась она. – Может, я спагетти завтра сделаю для той американки.
Оказалось, что для матери идея трогательного семейного единения означала быструю совместную пробежку по «Уэйтроузу». В субботу днем.
– Мне надо молока, – сказала я и отошла от тележки. Сделать это без разрешения было форменной самоволкой – судя по виду матери, она была готова за волосы приволочь меня в трибунал.
– У меня есть молоко, – заявила она, потрясая списком. – Зачем тебе еще?
Крутя кольцо с изумрудом на пальце, я пожала плечами:
– Посмотрю, нет ли у них чего-нибудь без лактозы. У Алекса непереносимость лактозы.
Мать и отец замерли. Папа, по-моему, чуть не заплакал.
– Это не заразно, – успокоила я. – Просто ему трудно переваривать молоко.
Мать схватилась за сердце и заметно побледнела, а отец повесил голову, видимо, представив хилых внуков с непереносимостью лактозы, неспособных принять его блестящий пас и бьющих мимо мяча.
– Врач, которая делала мне колоноскопию, сказала, что у меня тоже есть небольшая непереносимость, – сказала я, ожидая реакции. Ее не последовало. Царило молчание. Взяв список из маминой руки, я пробежала его глазами и воткнула обратно между ее большим и указательным пальцами. – Так что мы отличная пара. Пойду возьму все для пасты.
– Энджел, – произнесла мать самым добрым, даже просительным голосом. – На самом деле ты же не делала колоноскопию?
«Иногда, – подумала я, – ложь бывает во спасение».
– Делала, мам, – отозвалась я. – Даже дважды.
А меня иногда лучше не задевать.
* * *
Можно подумать, мало мне разницы во времени – колени просто подгибались, так еще и блуждание по «Уэйтроузу» в поисках консервированных томатов и спагетти отнимало последние силы. Единственное, что заставляло меня передвигать ноги, – соблазнительные «Мини-чеддерс», которые я себе пообещала. Я тащилась по проходам супермаркета, двигаясь словно по колено в патоке. Ноги гудели от усталости. Тележки, коляски и шестнадцатилетних подростков в зеленой форме, в корзинках у которых лежало по несколько готовых ланчей с фахитос «Старый Эль-Пасо», я огибала на автопилоте. Может, я все-таки не дома? Может, самолет разбился, и я оказалась в чистилище? Не знаю, как иначе объяснить свое ужасное настроение и тот факт, что здесь ничего не изменилось ни на йоту.
Здесь-то не изменилось, но я чувствовала себя на редкость паршиво. Остановившись у одного из морозильников, пораженная ценами на «Бен и Джерри», я поймала свое отражение в полированной металлической стенке. Трансатлантический перелет никого не красит. Даже совет Дженни не помог; иногда можно выпить хоть два литра воды (и всю ночь в самолете бегать в туалет) и сплошь намазаться бальзамом «Бьюти флэш», но все равно сойти с трапа с видом вернувшейся после двухнедельного отпуска с кладбищенским сторожем. Кожа выглядела ужасно, волосы казались сальными, а стойкая тушь с длительным эффектом в иных местах отсутствовала, а в других размазалась. Потому что производители косметики – лгуны. Почему бы просто не договориться, что похожие на синяки мазки серого и черного, въедающиеся в тонкие морщинки вокруг глаз, сексуальны? Что мы себе жизнь-то усложняем? Написать, что ли, об этом в «Глянце» как о тренде, обанкротив журнал еще до выхода первого номера?
– Энджел?
Только не это. Я безжалостно закусила пересохшую, обветренную губу и зажмурилась. Может, если не открывать глаза, голос исчезнет?
– Энджел, это… это ты?
Да как это могло случиться? Я в Англии менее трех часов, даже трусы еще не было возможности сменить, и тут происходит такое?! Выставив перед собой покупки в качестве последней защиты, я повернулась, про себя предлагая все, что угодно, всем существующим божествам, если они откроют в полу дыру, в которую я могла бы провалиться.
– И все-таки это ты! – Передо мной с улыбкой на лице стоял мой бывший жених Марк. – Вот это да!
Увы, пол не разверзся, так что проваливаться было некуда. Зато прямо по курсу возвышались пять футов десять дюймов лживой скотины! Он стоял и ухмылялся, как полный кретин, да еще тележку перед собой выставил, как будто собрался таранить меня! Стоп, почему у него есть оружие, а у меня нет? Я быстро оглянулась в поисках чего-нибудь смертельного. Ни дать ни взять – «Голодные игры» встретились с «Лучшим поваром Америки».
– Здорово! – бросила я. Из-за бушеля сырных закусок в руках я даже не могла пригладить волосы или подтереть размазавшуюся подводку. – Э-э…
– Хм… – Марк побарабанил пальцами по ручке тележки, отчего колесики заелозили по полу. – Как необычно тебя здесь встретить.
– Очень, – отозвалась я. Творилась жуткая несправедливость по любым меркам! Надо очень серьезно поговорить с тем, кто за это отвечает, почему сегодня с утра на меня валится такое невероятное дерьмо.
– Значит, ты не в Нью-Йорке?
Он всегда отличался талантом утверждать очевидное.
Как и все попавшееся мне сегодня в Англии, Марк ничуть не изменился. Волосы, как всегда, чуть длинноваты, джинсы привычно чуть великоваты, и жмется почти с таким же смущением, как в последний раз, когда я его видела. Впрочем, на этот раз его не обнимала ногами тощая блондинка, так что мне полагалось не сетовать, а радоваться.
– Я слышал, ты по-прежнему там?
– Там, – подтвердила я, передвинув покупки поудобнее. – Но, естественно, не сию минуту. Я приехала на мамин юбилей.
– А, понятно, – кивнул он. С каждой секундой его неловкость росла. – Я должен был лететь на этой неделе, но сделка сорвалась. На работе, знаешь ли, всякое случается.
Меня бесило, что я это знаю. Меня бесило, что Марк до сих пор существует.
– Да, я слышала, – сказала я, тут же пожалев об этом. Марк с натянутой улыбкой покачался с ноги на ногу.
– Тамтамы в джунглях, – прокомментировал он и попытался рассмеяться. Не получилось. Когда я никак не отреагировала, он сделал серьезную мину и подался вперед, опираясь на ручку тележки. Он побеждал по очкам. – Очень рад тебя видеть.
К несчастью для Марка, я уже знала, что он лжец.
– М-м, – буркнула я. Надо было переодеться. Он-то стоял по-субботнему чистенький, аккуратный, а я в мешковатых джинсах, мятой футболке и кроссовках. Мне захотелось побежать домой, вымыть голову, надеть самое обтягивающее платье и высокие каблуки, вернуться с тяжелой сумкой, наполненной банками с консервированным тунцом, и изо всех сил врезать ему по башке. Вместо этого я перехватила пакеты, подняв их повыше, и постаралась спрятать за ними лицо, раз уж в плане внешности я потерпела поражение.
– Было бы приятно пересечься, если у тебя есть время, – неубедительно предложил Марк, глядя куда угодно, лишь бы не на меня. Я стиснула огромный пакет мини-чеддеров так сильно, что он не выдержал и лопнул, испустив тихий вздох, как раз такой готов был вырваться и из моей груди. – Как странно все это, правда?