– Я серьезно, – оборвала я его, прежде чем он скажет что-нибудь, о чем будет жалеть. – Мне все равно.
Не то чтобы мне было совсем все равно, но меньше всего хотелось выслушивать оправдания, которые он два года репетировал. Эта встреча, в сотый раз напомнила я себе, – финал, а не месть и не кара. Я не собираюсь выслушивать его стенания. Мне нужно сверкнуть, ослепить и уйти новым человеком и крупной личностью (крупной не физически, зря я худела, что ли).
– Приятно слышать. – Марк снова с осторожностью отпил эля. Я подождала, пока он проглотит, прежде чем заговорила снова. Так, на всякий случай. Если он от избытка эмоций выплюнет пиво мне на платье, клянусь, я прикончу этого типа!
– Я помолвлена. – Я растопырила пальцы над столом и полюбовалась, как сверкает изумруд на фоне столешницы из темного дерева. – Не с тобой, – пояснила я.
– Я счел нашу помолвку официально расторгнутой, когда нашел подаренное мной кольцо в пакете с мочой, – сухо ответил он. Я от неожиданности посмотрела на него. Ах да, да, было такое. – И кто же этот счастливец?
– Забавная история, – начала я с подозрением. Ведь Луиза и Тим говорили ему об Алексе. За последние два года эта тема не могла ни разу не всплыть в разговоре, пусть даже они и не общаются так тесно, как прежде. В любом случае он не может не знать о помолвке – его мамаша сообщила ему эту новость быстрее, чем персонаж «Сплетницы». – Помнишь группу «Стиллз»? Мы их однажды слушали в «Гараже».
– Не помню, – фыркнул он. Ха! Он у меня на крючке.
– Видели, видели, – продолжала я, готовя нокаут. – Однажды в нью-йоркской кофейне я встретила парня, и он оказался солистом этой группы. А затем стал моим женихом.
– Ты выходишь замуж за рок-музыканта? – спросил Марк совсем не тем убитым тоном, какого ждала я. Больше того, он изо всех сил старался не показать лукавой мины. – Неужели правда, Энджел?
– Правда, Марк, – сказала я, скрывая замешательство. – Что тут смешного?
– Очень напоминает избитое клише. – Он непринужденно начал таскать мои чипсы. Такое не проходило даже в лучшие времена и, естественно, не прошло и сейчас. Я быстро отставила свой пакет подальше. – Сваливаешь в Нью-Йорк в дерьмовом настроении и начинаешь жить с музыкантом. Ты что, решила, что вы Сид и Нэнси?
– Интересный взгляд на события, – фыркнула я. – В то время у меня действительно было дерьмовое настроение, но я не просто живу с музыкантом. Я выхожу за него замуж. И в моем случае, надеюсь, обойдется без смертельного удара ножом в отеле «Челси».
– Не хочу показаться скотиной, – начал Марк, пытаясь накрыть мою руку своей. – Но позволь воззвать к твоему здравому смыслу. Нельзя же убежать в Нью-Йорк и назло мне выйти замуж за рок-звезду! Так в жизни не бывает.
– С чего ты решил, что это назло тебе?! – заорала я, не заботясь о пожилой паре за соседним столом. – Все случилось не вчера, и я не шестнадцатилетняя групи!
– Нельзя ли поспокойнее? – прошипел Марк. – Я забыл, как давно ты уехала. Похоже, ты слишком долго общалась с американцами!
– Или просто отдохнула от тебя, – парировала я. – Не разговаривай со мной, как с ребенком!
– А ты не веди себя как маленькая! – огрызнулся он. – Не будь дурой! Ты что, всерьез решила, что он на тебе женится? Да он небось переехал, пока ты здесь, или замок сменил, и свои пожитки ты найдешь на улице!
– Это вряд ли, если вспомнить, что он здесь, со мной, и свадьба у нас в субботу! – торжествующе выпалила я.
Несколько секунд Марк сильно напоминал рыбку в аквариуме, беззвучно открывая и закрывая рот. Я отбросила с лица тонкую прядь волос и сложила руки на груди. Получай, подлец.
– У вас свадьба в субботу?
– Да.
– Это ты поэтому приехала домой?
– Да.
Подробности опустим.
– Ты мне вообще собиралась сказать? – Он вдруг сильно побледнел. – А если бы я не позвонил?
– А какая разница? – Я, напротив, почувствовала, как к щекам прилила кровь. – Не важно.
– Это очень важно, – пробормотал он, гоняя чипсы по раскрытому пакету. – Не будь дурой!
– Перестань называть меня дурой! – Я незапланированно быстро выходила из себя. Это слабо сочеталось с образом новой, крупной личности. – Ты меня не знаешь. Ты не знаешь, о чем лепечешь!
– Нет, я знаю тебя, Энджел! – повысил голос Марк. – Я тебя с шестнадцати лет знаю. Я знаю твою маму, папу, знаю, что у тебя аллергия на пенициллин, что в чай ты кладешь две ложки сахара, хотя всем говоришь, что только одну, знаю, что ты обожаешь читать в ванне дурацкие журналы о знаменитостях, знаю, что ты не выйдешь на улицу в босоножках, если не сделаешь педикюр!
Он перевел дыхание и немного уменьшил громкость:
– Я знаю, что ты шла и покупала мне «Лемсип» при первых признаках простуды. Я знаю, что тебя мутит от запаха горохового пюре, но ты никогда не жаловалась, когда я его ел. Я знаю, что ты плачешь от «Обитателей холмов». Я знаю, что ты была у меня первой, и я был у тебя первым, и большей глупости от тебя я еще не слышал!
Не знаю, кто обалдел больше – я или пожилая пара за соседним столиком.
– Знает ли он все это? – Марк сжал губы в тонкую линию. – Этот Алекс?
– Да, он знает, что я легко расстраиваюсь от гибели мультяшных кроликов и что у меня достаточно мозгов, чтобы при необходимости купить лекарства от простуды, – ответила я, понизив голос. – Но вряд ли ему страшно интересно, с кем я потеряла девственность.
Марк вскочил.
– Я имел в виду, что ты была моей первой любовью! А-а, ладно.
Он неуклюже выбрался из-за стола, толкнув его и разлив свой недопитый эль.
– Ну, скажу я тебе… – подмигнул супруге пожилой мужчина за соседним столиком.
– В театр ходить не надо, – отозвалась она, поднимая свой стакан джина с лимоном.
– Да черт возьми! – Прихватив горсть чипсов, я кинулась через дорогу за этим истериком. – Так кто из нас стал американцем и ходячей мелодрамой? – Я нагнала Марка и врезала рукой ему по спине. – Ведешь себя как девчонка!
Он молча дошел до своей машины и резко обернулся с мрачной, как туча, даже предгрозовой физиономией.
– Ты идиотка, – сказал он совершенно спокойно. – Ты это знаешь?
– Случайно знаю, – ответила я. – Только не пойму, при чем здесь ты.
Он тяжело задышал, воровато посмотрел направо и налево, после чего схватил меня за плечи и грубо прижал к машине.
– Что за… – Закончить вопрос мне не удалось, потому что язык Марка оказался у меня в горле так глубоко, что он наверняка нащупал им мою печень. Это не было самым романтичным моментом в моей жизни, но на несколько секунд это снова была моя жизнь. Моя прежняя жизнь. Марк пахнул по-прежнему, ощущался по-прежнему, и это было уже слишком. – Что ты вытворяешь! – Я оттолкнула его и врезала по голове сумкой. – Совсем крыша поехала?