Международный аэропорт был полон людей, и вот наконец-то среди прилетевших, показался Фабиан, осматривающийся рассеянным взглядом. Увидев меня, он радостно улыбнулся и, произнеся первую фразу, как-то застенчиво замолчал.
— Мне кажется, вам везде рады, — опешив от такого приветствия, выдавила я.
— Да, рады как инвестору, работодателю и выгодному жениху, — усмехнулся Фабиан, — а не как человеку.
— Разве? — усомнилась я.
— Вы первая, на кого мой титул и мои замки не произвели никакого впечатления.
«Да, — подумала я про себя, — иногда отсутствие пиетета действует сильнее, чем его демонстрация». Но вслух лишь сказала:
— Всегда более интересен сам человек, а не его титулы.
— Да, меня вы тоже больше заинтересовали как личность.
«А не как женщина», — добавила я про себя, тут же расстроившись: и где же результат моих недельных стараний по накоплению энергии! Но, судя по провожавшим нас восхищенным взглядам мужчин, пока мы шли до стоянки, Фабиан или лукавил, или был особо устойчив к женским чарам. Что неудивительно для человека, окруженного блестящими девушками. Сев в машину, я совсем скисла, но решила поддержать разговор.
— И чем же я вас заинтересовала как личность?
— Как я уже говорил, мне хотелось расширить сеть своих отелей и своих услуг. И идея с тренингами мне показалась интересной. А чему будут посвящены ваши тренинги?
Мои мысли лихорадочно заметались. Всю неделю я готовилась к приезду мужчины, а не партнера, делала разные практики, но подумать о темах тренингов совсем забыла. И я брякнула то, что волновало меня больше всего в данный момент.
— Пониманию себя, своего предназначения, своего пути. Мне кажется, когда знаешь, чего хочешь, жизнь обретает смысл и наполняется радостью.
— Я всегда думал, что такие вопросы больше волнуют двадцатилетних, а не сорока — пятидесятилетних, таких, как мои клиенты, состоятельных и состоявшихся.
— Я тоже раньше так считала. Но именно в сорок — пятьдесят, когда человек имеет все, к чему стремился, — власть, деньги, положение, оказывается, что его ничто не радует. Иногда ему кажется, что всю жизнь он реализовывал чужие желания и исполнял чужие мечты.
— Да, это чувство мне знакомо, хотя мне лишь тридцать пять. Жизнь слишком предсказуема и рутина. Меня не интересуют деньги, меня не привлекает власть, мне не нужна известность. Все это у меня уже есть.
— Только нет того, ради чего или кого жить? — тихо спросила я.
— Да, у меня пропали желания.
— Это заметно, — не удержалась и съязвила я.
— Неужели? — вполне серьезно забеспокоился Фабиан. — И что, мадам психолог, утомление от жизни лечится?
— Вообще-то отсутствие смысла жизни вызывает депрессию. — И с совершенной наглостью я добавила: — Но я попробую помочь.
1904
— Я могу чем-то помочь? — спросила я, пытаясь поучаствовать хотя бы в сервировке стола. Но Камиль отрицательно покачал головой и отодвинул стул, приглашая меня сесть за стол. Фондю было восхитительным, совместное действие всегда объединяет людей, а особенно совместное принятие пищи. Что-то в этом есть сокровенное и интимное, а если еда приготовлена мужчиной, то все приобретает еще большее значение.
Постепенно я расслабилась и, утолив первый голод, начала задавать вопросы.
— Что же за великая битва вас ожидает?
— Битва, которая изменит ход истории, — ушел от прямого ответа Камиль. — Но у меня еще есть время, чтобы подготовиться. Вообще-то я готовлюсь к ней всю свою жизнь. Когда я родился, мои родители решили, что меня ждет великое будущее, и, вдохновленные этой идеей, чрезмерно увлеклись моим воспитанием. Как я уже говорил, мой отец был испанцем, а мама — принцессой древних инков. Они учили меня истории, языкам, и, самое главное, они учили меня владению энергией. Они знали, что без сильной энергии не захватить и не удержать власть. Я много путешествовал по разным странам, изучая практики, связанные с накоплением и преобразованием энергии. Но самое большое влияние на меня оказал мой дед по матери. Он был известным знатоков друидических практик и учил меня соединению со стихиями — Землей, Огнем, Водой и Воздухом. Каждая из стихий наделяет человека определенными качествами. Земля — стабильностью, терпением, упорством и заботливостью, Огонь — увлеченностью, экспансивностью, творчеством и энергичностью. Вода — текучестью, растворением, плавностью и приспособляемостью, Воздух — безграничностью, непредсказуемостью и быстротой.
— Да, я помню, моя тетушка мне говорила: без Земли не будет творения, без Воды — соединения, без Огня — озарения, без Воздуха — развития. — И я загрустила, вспомнив тетушку.
— Непростая у вас тетушка, Варвара Васильевна, — заметил Камиль.
— Да, тетушка у меня — чудо, и еще она говорила, что женщина растворена в стихиях и черпает у них энергию. И что у женщины проявлены четыре состояния: Любовница Девочка, Хозяйка и Королева. И каждое из этих состояний связано с определенной стихией.
— Согласен с вашей тетушкой. Мужчине намного сложнее соединиться со стихиями и наполниться их силой. Женщина с ними уже по праву рождения.
— А зачем вам сила стихий? — Я была совершенно заинтригована.
— Чтобы обрести страсть, вдохновение, силу, любовь и ясность. Без них любая битва будет проиграна.
— Как странно, — подумала я, — что мы ищем одно и то же.
— Мы ищем одно и то же! — вырвалось у меня, когда Фабиан, уже сидя в ресторане, стал рассказывать, что он ищет что- то, что могло бы вдохновить его. Мы ели сырное фондю и пили красное вино. Я была удивлена выбором Фабиана, когда на мой «опрос, где бы он хотел поужинать, он попросил отвезти его во французский ресторан с фондю.
— Мне казалось, в России надо пробовать что-то из русской кухни, а не заказывать типичное французское блюдо, — удивилась я.
— Я везде пробую фондю, во всех странах, — ответил Фабиан на мое недоумение. — Я делаю сравнительный анализ кухни разных стран. Ищу то, что меня удивит и вдохновит.
— И как результаты поисков?
— Пока тщетно, на подвиги не вдохновляю ничто и никто.
— Да, ждать от фондю вдохновения как-то необычно.
— Я жду вдохновения не от фондю, а от той, с кем я его делю.
— Никогда не думала, что фондю может стать каким-то тестом.
— Я смотрю, насколько человек умеет наслаждаться обыкновенными вещами, смаковать каждое мгновение, каждый глоток, каждый кусочек. И вообще фондю — это взаимодействие; мы едим из одной чаши, есть те, с кем сразу устанавливается ритм, и в их компании легко и приятно, а есть те, с кем постоянно конкурируешь за кусок, и возникает напряжение, и понимаешь, что с этим человеком отношения не сложатся. И многое-многое можно понять в совместной трапезе, когда делишь одно блюдо на двоих.