– Сколько с ним людей?
– Пятеро воинов из рода Горных Орлов и один молодой шаман, тот самый, который постоянно погоню со следа сбивал, талантливый паренёк.
– Больше никого?
– Нет. Это всё, что осталось от вражеского войска.
– Очень хорошо. Сейчас бойцов и оборотней подниму, ты нас на островок проводишь, и мы их повяжем. А потом, – разминаясь и прогоняя сонную одурь, я потянулся всем телом, – по домам. А то, знаешь ли, подруга, что-то надоело мне по лесам бродить. Домой хочу.
– Понимаю тебя. Но ты можешь в болота не лезть.
– А что так?
– Обниц мёртв. В последней стычке ему в спину пара арбалетных болтов попала, и он кровью истёк, а его воины, которые вождя из битвы вытащили, пообморозились сильно и опасности не представляют. Еды и эликсиров у них нет, тёплую одежду они растеряли, а огонь разжигать боятся, знают, что мы рядом. Так что оборотни и дружинники с парой чародеев сами справятся.
– А почему сразу их не прикончила?
– Зачем? – удивилась ламия, приподняв левую бровь. – Я убиваю, только когда есть необходимость, а в этом случае её не было. Кучка голодных и больных людей прячется на болоте. Что мне с того? Только если с шаманом пообщаться и узнать, как он так ловко нас за нос водил, вот и всё.
– Пожалуй, ты права, убивать их незачем, и мне в болота тащиться смысла нет. Тропку воинам укажешь?
– Конечно. Только приказ Южмаригу и Квисту сам отдай, а то мне они подчиняться не желают.
– Всё правильно, кому мужчины клятву давали, тому и служат. Пойдём.
Мы вышли из-под натянутого между деревьями полога, который защищал меня от падающего снега, и у ближайшего костра я застал командира 1-й кеметской сотни и вожака отряда оборотней. Они ожидали приказа, он поступил, и спустя десять минут вслед за Отири к болоту устремилось десять спешенных воинов, пара местных партизан, два мага и несколько Кирифэнов (Рысей). Я проводил их и, понимая, что уже не засну, присел на бревно у костра и сделал себе кружку взвара. Прихлёбывая горячий ароматный напиток, задумался.
Итак, Халли Обниц мёртв, а жаль, ибо была у меня надежда, что я лично возьму его в плен или, по крайней мере, прикончу. Но, видать, не судьба. Военный вождь Горных Орлов и командарм армии вторжения после того, как мой отряд распылил по лесным дебрям остатки его воинства, пять дней от меня бегал, а вчера, в последнем серьёзном бою, как выяснилось, получил смертельное ранение. И теперь, сразу после того, как оборотни и воины принесут в наш лагерь его тело и притянут последних уцелевших северян, которых можно будет допросить (кстати, надо бы присмотреться к интересному шаману, о котором упомянула ламия), мы вернёмся в крепость Содвер, и я отправлюсь в родные пенаты. Ой, хорошо будет! Правда, придётся вновь с головой погружаться в дела моего хозяйства. Но это ничего, с бумажками возиться, как ни посмотри, всё же попроще и полегче, чем по дебрям и пустошам в зимнее время бегать и сопли морозить.
Однако в пограничной твердыне мы будем только завтра, а сегодня я пока ещё в лесу, попиваю взвар, наблюдаю за тем, как понемногу просыпается наш лагерь, и вижу, что ко мне приближается вожак воров Картавый. Явно он желает со мной поговорить о чём-то весьма важном, пару последних дней неоднократно пытался это сделать, но рядом всё время была ламия или кто-то из моих сотников, и Картавый на разговор не решался. Что он хочет? Я не знаю, но хотел бы узнать, ибо вор – человек интересный и пустого базара не терпит.
Криминальный авторитет, повидавший жизнь низкорослый темноволосый крепыш с густой сединой в волосах, который своими делами уже искупил вину перед обществом и получил волю, приблизился к огню. Краем глаза я наблюдал за ним и, конечно, обратил внимание на то, как он мнётся, хочет сесть и заговорить, но что-то его тормозит. Очередная странность сегодняшнего дня, который только начинается, поскольку Картавый – тип весьма наглый и самоуверенный, и в разговоре ко всем, включая меня, обращается на «ты», так что его смущение более чем необычно. Ладно, помогу ему начать беседу, чай, мы не чужаки, вместе по Мёртвой Пересыпи бегали и не через одну схватку бок о бок прошли.
– Доброе утро, вор. – Приветствуя Картавого и приподнимая глиняную кружку с напитком, я повернулся к гостю и кивнул на бревно напротив: – Присаживайся.
Картавый сел и исподлобья посмотрел на меня. Он взял чистую кружку рядом с бревном, налил себе из котелка над костром кипятка и кинул в него щепоть душистой травы. Зажав кругаль обеими ладонями, он принюхался к аромату настоя, покачал головой и сказал:
– Я теперь уже не вор. Всё. Спёкся Картавый. Отныне я Шихха Альднер, как у меня в документах записано.
– А что так? – усмехнулся я.
– Запачкался в сотрудничестве с властью. – Авторитет сделал первый глоток взвара и блаженно прищурился.
– Ты родину защищал, – не согласился я.
– Нет. Я шкуру свою спасал, оттого в пустоши и попал. Для правильного вора понятие «родина» – это пыль.
– А ты, значит, настоящий?
– Был.
– А чего не ушёл? Мог бы наплевать на своё слово и рвануть по Мёртвой Пересыпи к графству Тегаль. Тут недалеко, километров триста пятьдесят.
– А-а-а! – Мой собеседник махнул рукой. – Пустое всё. Братву бросить не захотел. Люди ведь за мной пошли, а всем отрядом из пустошей выйти и к густонаселённым городам прорваться – не вариант. Три-четыре человека могли бы незаметно просочиться и в столицу вернуться, а сотня-две – никак. Но ничего. Как говорится, что ни делается, всё к лучшему.
– Ну да, ты ведь теперь свободен.
– Это так, вот только люди вроде меня не всегда понимают, к чему нам свобода. Оно ведь как? Когда за решёткой или в каменоломнях находишься, о волюшке мечтаешь, спасу нет, аж до зубовного скрежета доходит, а когда освободился, то не знаешь, что с ней делать.
– А что тут думать? Оставайся на севере. Тебе ведь герцог предлагал?
– Да, предлагал. Но я со своими парнями посоветовался, и мы решили, что не желаем под герцогом ходить. – Он смерил меня пронзительным взглядом и добавил: – Мы к тебе уйти хотим, граф Уркварт.
«Вон оно что, – промелькнула у меня мысль. – Теперь понятно, о чём он поговорить не решался. Да вот только, если судить по хитрой усмешке Картавого, не всё так просто, так что разговор может выйти трудный. Впрочем, многое зависит от того, как себя вор поведёт. Но как бы там ни было, от вассалов, которые смогли выжить в Мёртвой Пересыпи и с северянами дрались, пусть даже они бывшие воры и убийцы, отказываться не стоит».
– Сколько с тобой людей? – моментально приняв решение, спросил я Альднера.
– Все парни, кто с вашими отрядами по Мёртвой Пересыпи отступал и в живых остался. Пятьдесят семь человек. Плюс пара десятков из тех, кто пока в пустошах находится.
– А остальные что?
– По-разному. – Альднер пожал плечами. – Кто-то пока прощение не выслужил. Другие желают в герцогстве осесть. А некоторые хотят дальше по пустошам бегать.