– Кто это? – удивился прокурор.
– А здесь березу найти сложно, – говорит следователь Приколов. – Здесь в основном сосны. А они, насколько мне известно, силу не дарят и усталость не забирают. Наоборот, они забирают здоровье. Сколько у вас в области «красных зон», старший советник юстиции?
– Бросьте!.. – выдыхает тот, в шортах. – Вы калиф на час, Приколов. Не пройдет и двух суток, как все станет на свои места. Вы из тех, кто с поднятым забралом бросается на ветряные мельницы? Или в Следственном комитете дана модная ныне указуха на «охоту на ведьм»?
– Откуда у вас «Лексус», старший советник? Разве без ведьминых заморочек вы можете позволить себе такую покупку?
– Вы из налоговой службы? Если нет – обратитесь туда! Это гонорар за две книги, с которых исправно уплачены налоги.
– Вы писатель? – Приколов удивился так сильно, что даже вынул руки из карманов и уселся за прокурорский стол. – В каком жанре творите? Фэнтези? Детектив в стихах? Сказки для взрослых?
Прокурор не ответил, но перед тем, как отвернуться, бросил невольный взгляд на стеклянный резной шкаф.
Чудовищное любопытство окатило Копаева, оторвало его от кресла и направило к шкафу. Вот они, десятка два книг с одним и тем же названием. Точнее – почти с одним. Наверное, еще не раздаренные друзьям и знакомым авторские экземпляры.
– «На страже Закона». Любопытно… – Антон с хрустом переломил новенький том пополам. – А вторая книга как называется? «На страже Закона-2»?
Мирнский прокурор недовольно сыграл глазами и с отвращением поджал губы.
– «Эпоха сетлментов и «дикой» виры ушла вместе с застойными явлениями западных веяний, наступила пора священной войны с преступностью и наполнения российского бытия реальным нравственным и правовым содержанием». Это вы для кого писали, позвольте вас спросить?..
– Для таких, как вы, деятелей от правового беспредела, – ответил, поднимая влажный от отчаяния взгляд, прокурор. – Людей, способных уничтожить построенное, не создавая ничего нового.
Антон взял книгу под мышку и прошел к креслу.
– Это что я, по-вашему, уничтожил? – на этот раз вопрос звучал вполне серьезно, хоть вызова в нем и не чувствовалось. – Органичные связи меж отраслями организованного преступного сообщества? Есть такое дело, каюсь. Четверо из семерых задержанных на заводе уголовников, не сговариваясь, на допросах говорят о том, как можно было избежать возбуждения уголовного дела. Задержали тебя на разбое или с оружием на улице – сообщи Руслану Бараеву и заплати ему десять тысяч долларов. Он проблему решает, уплачивая кому-то в прокуратуру половину.
Копаев аккуратно уложил книгу напротив себя и развел руки:
– Я бессонницу заработал, вычисляя, кто этот «кто-то». И пока единственной версией, которая крутится у меня в голове, является подозрение на уборщицу тетю Симу. Это ведь она полчаса назад входила и спрашивала, когда мы выметемся отсюда, чтоб не мешать ей мыть пол?
За окном шел холодный дождь – идеальное время отпусков для больших руководителей. В кабинете было тепло и сухо. В воздухе витал аромат прокурорского лосьона после бритья.
– А потому я возвращаюсь к вопросу о Магомед-Хаджи Магомедове, – молвил неугомонный следователь Приколов. – Так где сейчас находится уважаемый Магомед-Хаджи?
– Он в Турции, – прозвучал ответ. Словно из прокурора эту информацию вырвали клещами.
– Вы точно знаете, что он в Турции?
– Он звонил мне четыре часа назад, – сказал прокурор. Для него все было ясно.
– Это плохо, что он в Турции. Что вы ему сказали?
– Я объяснил, что пока до меня дело не дошло, намерен официально улететь в Гагры, а на самом деле – в Германию.
– У вас там счет?
– Да. И у Водопьянова тоже. Это ведь уже допрос?
Следователь Приколов улыбнулся. Прокурор процесс знает. И сталкивает следователя Следственного комитета в пучину приема чистосердечных показаний.
– Магомедов нужен мне в Москве, – Копаев внимательно посмотрел на прокурора. – Если уж у нас намечается контакт со следствием, то я хочу, чтобы вы приложили руку к задержанию Магомеда-Хаджи. Делайте это поскорее, пожалуйста. Мне порядком поднадоел ваш продажный город.
К концу первой декады октября Антон полностью выяснил для себя ситуацию, которая имела место в Мирнске.
Город погряз в бесправии, организованная преступность практически полностью парализовала правовую деятельность государственных структур, слилась с ней и явила миру новые, трансгенные формы существования чудовищного по форме и содержания явления, именуемого организованным преступным сообществом. Любая из трех ветвей власти находилась под полным контролем Бараева, Магомедова и их банды. Правосудие Мирнской области, ведомое одряхлевшим физически и деморализованным внутри Водопьяновым, вкусив величия и отсутствия опаски ответить за содеянное перед правосудием, не боясь ни суда Верховного, ни суда Высшего, отстраняла от должности независимых судей, встававших на пути этой набирающей ход махины, создавала условия для беспрепятственного проникновения криминала во властные и коммерческие структуры и питалась от них, как вурдалак питается кровью загнанной в угол жертвы.
Надзирающий за исполнением законов орган – областная прокуратура, пораженная вирусом коррупции не менее, чем судебная власть, создавала все предпосылки, чтобы город полностью оказался подвластен сообществу Магомедова и Бараева.
Те, кто пытался сопротивляться, подлежали уничтожению. Кто помогал в меру своих сил и возможностей – оставались работать под диктуемые свыше правила поведения на службе и в быту.
Копаев засел с карандашом и бумагой за стол гостиничного номера и вместе с оперативниками подсчитал вероятный ущерб, нанесенный области действиями новой политической структуры. Выходило ни много ни мало, а почти два бюджета области.
Он не поверил, и пересчитали еще раз. Нашли ошибку. Копаев успокоился. Ущерб составлял что-то порядка двух с половиной бюджетов. Это было более похоже на правду.
Ночь была длинна. Октябрьские ночи всегда длинны, потому что спать мешает дождь, а он в это время года вечен. Чашки чая, беспрестанно доставляемые коридорными в номер, пустели быстро.
К началу пятого часа утра разделенный на четыре части лист на столе был заполнен убористым почерком оперативника УСБ. Из четверых губернаторов известных ему регионов четверо не были случайными людьми, поставленными для исполнения обязанностей глав администраций областей «центром». Все они пришли и сели в кресло губернаторов не с улицы и приехали не из Москвы. Каждый из рано ушедших губернаторов до вступления в должность жил в крае и был предан работе. Исключением являлся лишь отставной генерал, но это скорее подтверждение правила, нежели исключение из него – руководимый им до поры регион был серьезным стратегическим плацдармом, из которого черпала силу и средства армия страны, не сумевшей сберечь своего генерала.