Катя с Николаем при помощи боевиков положили не приходящего в сознание адмирала на носилки и потащили в дом.
– Кладите его сюда, разденьте, – отдавал указания Сабах.
Хусейна положили на мраморную столешницу, предварительно застелив ее свежей простыней. Стали разрезать на нем одежду.
– Он потерял много крови, давление ни к черту, сердце того и гляди остановится, – быстро говорил давно не практиковавший хирург.
Катя уже установила стойку, прикрепила к ней прозрачный пакет с консервированной кровью, ловко вколола иглу в вену. Николай обрабатывал края ран дезинфицирующим раствором.
– Оба ранения проникающие, не на вылет, – сообщил он Сабаху.
Медик стоял, выставив перед собой руки, Катя натягивала ему на кисти латексные перчатки.
– Будем делать без анестезии. – Сабах взял зажим-расширитель. – Остается надеяться, что адмирал не придет в себя прежде, чем мы извлечем пули.
Расширитель вошел в рану. Диб сжал ручку и блестящим штырем с делениями стал осторожно прощупывать рану, определяя, далеко ли находится пуля. Раздался тихий скрежет металла о металл.
– Глубина раны десять сантиметров.
В это же время Сенхариб расспрашивал итальянку, как все произошло и кем являются люди, попытавшиеся убить адмирала. Итальянка знала не так уж много, к тому же память работала у нее выборочно. Мария, естественно, не стала уточнять, что пули, засевшие в груди Синдбада-морехода, были выпущены ее неверной рукой.
– Они хотели его убить, но я убила их. Это просто кошмар. Раньше я никогда никого не убивала, – всхлипывала Мария.
Все остальное она обрисовала вполне правдиво. Особенно ее впечатлил взрыв флотского катера.
– Они бы его уже вывезли, если бы не взрыв. Кто его уничтожил? Ваши люди? – Мария посмотрела на полевого командира.
Сейчас в голове она проигрывала два варианта. Первый – адмирала не удастся спасти. По здравому рассуждению, такой расклад молодую итальянку устраивал: никто и не узнает, что она случайно укокошила перебежчика. За убитых спецслужбистов можно будет рассчитывать на благодарность Сенхариба, которого, как она знала, с адмиралом многое связывает. Не зря же в мобильнике по количеству звонков имя этого полевого командира стояло на одном из первых мест. Именно под гарантии полевого командира Хусейн и рванул к повстанцам из лагеря сторонников Асада. Второй вариант – адмирал будет спасен. Зная характер Исмаиля, она могла рассчитывать на прощение. В конце концов, если бы не ее выстрелы, адмирал уже оказался бы на том свете, его казнили бы без суда и следствия похитители.
Катя с Николаем переглянулись, когда Мария рассказала о взрыве военного катера. Это была «их тема», скорее всего экипаж катера стал жертвой очередной суперсовременной морской мины-хамелеона. Сенхариб пока вел себя спокойно, стараясь не мешать давно не практиковавшему хирургу, а Катю с Николаем он вообще не воспринимал всерьез. Они были для него всего лишь обслуживающим персоналом при хирурге.
Сабах осторожно просунул в отверстие расширителя пинцет. Послышалось скрежетание металла по металлу.
– Соскакивает, соскакивает… – комментировал он то, что происходило в глубине тела пациента.
– Если с ним что-то случится… – напомнил Сенхариб, но продолжать не стал.
Наконец Дибу удалось ухватить засевшую в теле пулю, он рывками стал извлекать ее из раны. Мария побледнела так сильно, словно пулю извлекали из нее, а не из ее любовника. Сабах победно улыбнулся и поднял пинцет, в котором сжимал окровавленную пулю, после того как полюбовался на нее, положил на мраморную столешницу и вставил в кровоточащую рану дренажный тампон.
– Будет адмиралу подарок, когда очнется, – улыбнулся Адан. – Есть у меня двоюродный брат, он все пули, которые из него достали, с собой носит, как сувениры. И пуль этих целая дюжина.
Сабах перевел дыхание, занялся другой раной. Теперь он чувствовал себя уверенней, подзабытое мастерство восстанавливалось. И тут, как назло, случилось худшее.
– Сердце остановилось, – сообщила следившая за дисплеем аппарата для измерения давления Катя Сабурова.
Сабах чертыхнулся, схватился за ручки дефибриллятора, приложил пластины к груди адмирала, дал разряд. Тело под действием электрического тока выгнулось, затем расслабилось.
– Ничего, – констатировала Катя.
– Еще разряд, – крикнул Сабах.
И вновь конвульсия, вновь без результата.
– Ты его угробил! – не выдержал после третьего разряда Сенхариб. – Я тебя пристрелю. Делай что хочешь, но адмирал должен жить.
Трясущимися руками Сабах набрал в шприц желтоватый раствор и вонзил в грудь Хусейну длинную иглу.
– Если уж это не поможет… – неосмотрительно вырвалось у хирурга, когда он вдавливал поршень.
На несколько секунд воцарилось молчание, все не отрываясь смотрели на лежащего на мраморной столешнице Хусейна.
– Ну? – с надеждой спросил Адан.
Катя молча смотрела перед собой, сердце так и не запустилось. Сенхариб выхватил пистолет, навел ствол на Сабаха.
– Делай же что-нибудь!
– Я все сделал, – прошептал хирург в погонах и поджал губы.
Пистолет подрагивал в руке Адана, если его что-то и удерживало пока от выстрела, так это надежда на то, что адмирал вернется к жизни.
– Не убивайте меня… – У Сабаха окончательно сдали нервы. – Я вам расскажу, кто эти люди. – Его бегающий взгляд указал на Катю и Николая. – Они заставили меня… Я не сам…
Адан явно не понимал, к чему клонит Сабах. Зато Катя с Николаем прекрасно поняли: тот решил их сдать в обмен на свою жизнь. Зиганиди вышел из оцепенения, он сделал решительный шаг к распростертому на мраморном столе безжизненному телу и резко ударил адмирала кулаком в область сердца.
Катя выкрикнула:
– Запустили! Работает сердце! – И это было правдой.
– Быстро, за работу, – скомандовал Сенхариб.
Сабах, опустив голову, взялся извлекать вторую пулю. За двадцать минут все было окончено. Диб избегал смотреть в глаза своим помощникам. Адмиралу сделали инъекцию снотворного, чтобы он проспал как можно дольше. Жизнь его была уже вне опасности. Мария сидела рядом с ним и держала за руку. Боевики расположились во дворе, возле машин, они не собирались в ближайшее время покидать виллу, Адан решил выделить своих людей для охраны адмирала.
– Ждите здесь, я сейчас вернусь, – сказал он и спустился к своему джипу.
Николай, Катя и Сабах стояли на террасе.
– Вы хотели предать нас, – тихо проговорила Сабурова.
– Но я же не предал, – возразил Диб. – Он грозился убить меня и чуть не убил.
– Слабое оправдание. Вы просто не успели, – вставил Зиганиди. – Если бы не договоренности, я бы поступил с вами так, как считаю нужным. Предательство карается строго.