Полтора года назад Наташа встречалась с Иваном, двоюродным братом Верочки. У нее не было постоянного партнера, и когда брат подруги начал вдруг проявлять к ней знаки внимания, она с удивлением обнаружила, что он достаточно интересный и симпатичный парень. Через полгода Наташа поняла, что беременна, и вот тут-то все и началось.
Когда девушка сказала Ивану, что ждет ребенка, он растерялся и начал нечленораздельно бормотать, что не готов еще жениться, что он еще не нагулялся, и вообще – ему нужно подумать о карьере. Наташа тоже не планировала пока заводить детей, но в то же время очень боялась делать аборт, тем более – первая беременность. Ведь могло случиться так, что после этого она никогда больше не сможет иметь детей. На что Иван ответил, что все это ерунда, не она первая, не она последняя. Наташа после этих слов ничего не стала больше говорить: она просто посмотрела на своего «друга» с презрением и ушла, сильно хлопнув дверью. Девушка твердо решила оставить ребенка, хоть и понимала, что от такого негодяя не следовало бы рожать. Но страх был намного сильнее презрения, и немного погодя Наташа успокоилась. Мать Ивана была полностью на стороне Наташи и пилила сына с утра до вечера. Как ругалась с братом Верочка, не стоит даже говорить: сестра буквально не давала ему прохода. Под напором родственников Иван все же пошел к Наташе с предложением руки и сердца и узнал от ее матери, что девушка в больнице. У Наташи случился выкидыш на нервной почве, она ужасно переживала и беспрерывно плакала. Только после того, как с ней поговорил доктор и уверил ее, что она еще нарожает кучу детей, Наташа успокоилась и перестала плакать. Когда Иван пришел к ней с букетом цветов, девушка просто выставила его из больничной палаты и посоветовала забыть ее имя навсегда. С тех пор Наташа никогда не виделась с Иваном, хоть он и предпринимал попытки помириться с ней. Наташа была непреклонна и даже не подходила к телефону, когда он звонил. Девушке было очень противно разговаривать с трусом, который преподал ей такой горький урок. И этот урок Наташа запомнила на всю оставшуюся жизнь.
– Ну, вот мы и приехали, – улыбнулась Наташа Верочке. – Надеюсь, я не очень тебя обременю, ночуя в твоей квартире?
– Ты чего несешь, ненормальная? Я-то всегда тебе рада. Это ты вся в делах да в заботах, вечные отговорки, когда бы я тебе ни позвонила, особенно после того случая с Ванькой. Только телефонными звонками и отделываешься, как будто я в чем-то виновата, – взвилась Вера. – Давай, выметайся из машины, пошли. Небось забыла уже, как я живу?
– Что ж ты так орешь-то? – засмеялась Наташа. – Тебе бы не официанткой работать, а зазывалой на турецком рынке.
– Много чести для турок будет, – фыркнула Вера. – Это все мать виновата, не захотела меня отдавать вокалу учиться. Глядишь, сейчас бы уже звездой была, какой-нибудь Незабудкой или Астрой, а не носилась с подносом, как очумелая.
– Почему Незабудкой? – захохотала Наташа.
– А чем, интересно, я хуже Жасмин? – насупилась Вера.
– Не хуже, конечно, не хуже, кто бы сомневался, успокойся, – миролюбиво проговорила Наташа и вышла из машины.
Верочка выпрыгнула следом за ней и засеменила к подъезду.
– Ты только внимания не обращай, у меня там бардак несусветный. Утром на тренажеры убежала, потом по магазинам прошвырнулась, а потом тебя ждала, нервничала, что на занятия опоздаю. Прокляла все на свете, что вообще тебе позвонила. Не до уборки мне было.
– Мне сейчас совершенно не до твоего порядка или беспорядка. От своих проблем голова опухла, – махнула Наташа рукой. – Я так изнервничалась за эти сутки, что уже утратила чувство времени. Даже не помню, ела я сегодня или только подумала об этом.
– Не переживай, если и не ела, не беда, сейчас что-нибудь сообразим и поедим. А вообще-то нам, женщинам, голодовка только на пользу. Я сколько раз пробовала себя заставить не смотреть на всякие вкусности, которые наши клиенты заказывают, и ничего не получается, так и хочется что-нибудь в рот закинуть. Издержки профессии, – вздохнула Вера. – Теперь я понимаю, почему все повара такие толстые. Когда еда постоянно перед глазами, хочешь не хочешь, а попробуешь. А нам, официантам, ни в коем случае нельзя поправляться, сразу в профнепригодные угодишь! Ты же сегодня слышала, как инструктор говорила: «Девочки, ваша походка должна быть легкой, скользящей и непринужденной, от бедра». Представляешь, какой «легкой» станет походка, если я прибавлю в весе эдак килограммов десять? Катастрофа! – закатила Верочка глаза под лоб. – Хотя, по большому счету, клиентам глубоко наплевать, какая там у официантки фигура, лишь бы она заказ побыстрее выполнила.
– Здесь ты не совсем права, – возразила приятельнице Наташа. – Ведь приятно же, когда тебя обслуживает симпатичная девушка с красивой фигуркой, а не доярка-колхозница? Даже когда в магазин заходишь, невольно идешь к тому продавцу, который тебе больше нравится, его внешний вид, я имею в виду.
– Ты прямо как наша Лариса Сергеевна, преподаватель по эстетике, – фыркнула Верочка. – Ты ее видела сегодня, она еще и инструктор по совместительству. Та тоже вдалбливает в наши головы, что в сфере обслуживания первостепенное значение имеет внешний вид, а уж потом – все остальное.
– Она права, причем это относится не только к сфере обслуживания, – согласилась Наташа.
Девушки прервали разговор, так как уже поднялись в лифте на восьмой этаж и вошли в квартиру Веры.
– Проходи, чувствуй себя свободно, непринужденно и по-домашнему, – улыбнулась хозяйка квартиры и пропустила Наташу вперед. – Живи столько, сколько потребуется, меня все равно почти никогда дома не бывает. Я тебе не говорила, что меня посылают на курсы повышения квалификации? Со следующей недели уже занятия начинаются.
– Нет, об этом ты мне еще не успела доложить, – улыбнулась Наташа.
– Имею надежду на то, что скоро стану администратором и справлю пышные поминки по своему «возлюбленному» подносу, с которым я ношусь уже пять лет. Наша Александра вроде бы в Штаты собирается, если она и правда уедет, мне крепко повезет: я сразу же займу ее место, так мне директор пообещал.
– А что это ей туда уехать вздумалось? – поинтересовалась Наташа. – Вроде ты говорила, что она и здесь неплохо устроена: и квартира есть, и машина, ну и все остальные блага цивилизации.
– Так она же замуж выскочила за американца, он здесь учился в университете. В этом году он его закончил и вроде оставаться в России не хочет. Я точно не знаю ничего, только то, что от девчонок слышала, но ты же понимаешь, дыма без огня не бывает. Когда директор меня вызвал и приказал, чтобы я шла на курсы повышения, я поняла, что эти разговоры небеспочвенны. Напрямую мне неудобно было спрашивать, я решила, что время само покажет, что к чему.
– Тоже верное решение, – согласилась Наташа. – А администратор намного больше официанта получает? Почему ты так хочешь заполучить эту должность?
– Да ты что? – округлила глаза Вера. – Где администратор – и где официантка, хоть и старшая в бригаде? Зарплата – обрыдаться можно, правда, чаевые хорошие, здесь ничего не могу сказать, бога гневить не хочу. Но сколько за эти чаевые бегать нужно, сколько выслушивать претензий! А поднос какой тяжелый таскать приходится, – вздохнула Вера. – Иной раз приедешь домой – и даже до ванны сил нет дойти, так и сваливаешься в кровать, как есть. Потом через пару часов проснешься: ресницы от туши слиплись, помада по всей физиономии размазана, тени вместо румян на щеках уже красуются. А администратор! – мечтательно закатила Вера глазки. – Костюмчик с иголочки, туфельки-лодочки, причесочка – волосочек к волосочку, тяжелее мобильного телефона ничего не поднимает, да и зарплата на три порядка выше. В обязанности администратора еще и организация всевозможных банкетов входит, а это дополнительные деньги, и неплохие, смею заметить. В общем, если у меня получится занять Сашкино место, я буду чувствовать себя вполне счастливой.