— Время, Кондрат, время! Как токмо встанет лёд на Днепре, поганые возьмут в осаду Киев, и что тогда? Надобно войско укрыть за стенами городскими!
Пламя множества свечей озаряло обширный зал. Вот интересно, подумал Михаил. Летом, когда были мы тут с Ростиславом, и солнце било в цветные витражи окон, весь этот зал выглядел таким нарядным, праздничным… Сейчас, в свете свечей, он казался мрачным и угрюмым. И сами витражи при освещении с изнанки выглядели тёмными и тусклыми. Многое выглядит иначе, если осветить его с изнаночной стороны…
— Собрать такое войско стоит очень дорого, — подал голос воевода краковский, и сидящие дружно кивнули. Михаил усмехнулся. А то он не знал, что прежде всего свербит у господ этих.
— Расходы я готов возместить в полной мере. Серебром и золотом.
Среди сидящих возникло оживление.
— Это другой разговор, Михаил Всеволодович, — Конрад Мазовецкий обернулся к епископу. — Как, ваше преосвященство?
— Святая церковь учит помогать в беде ближнему своему, — подал голос епископ. — Разумеется, когда ближние те не жалеют средств для своего спасения.
— Ну вот и ладно! — подвёл итог Конрад. — К королю Бела поедешь, князь?
Михаил покачал головой. Хорошо, конечно, было бы присовокупить к сорока тысячам Конрада ещё и полста тысяч, если не больше, воинов Арпада. Куда как хорошо… Однако момент упущен.
— Нет времени, Кондрат. Как соберёте войско, пойду назад не мешкая единого часа. Должно, князь Даниил уже с полками своими в Киеве, надобно успеть и нам тоже.
* * *
От рёва верблюдов, скрипа колёс и ржания коней шумело в ушах. Бату-хан, восседая на белом скакуне на вершине степного кургана, разглядывал движущееся войско. Всё доступное взору пространство от края до края было заполнено людьми, повозками и животными, и оттого казалось — это сама степь сдвинулась с места и потекла, медленно, тягуче, неудержимо, чтобы залить огнём и кровью непокорённые покуда земли Урусии.
Там, на Западе, ещё ничего не знают про великий план. А если бы и узнали, то вряд ли поверили бы. Дойти до последнего моря — да пОлно! Это невозможно…
Бату-хан чуть усмехнулся. А если бы даже и поверили, что с того? Сыбудай как всегда прав — они неспособны к совместному отпору, эти бородатые и длинноносые обитатели лесов. Каждый местный вождь будет сидеть в своём городе, пока стены его не проломят китайские камнемёты.
Сзади неспешным шагом подъехал Сыбудай.
— Менгу хочет первым выйти к Кыюву, Бату.
— Мы дадим ему такую возможность, — улыбнулся Бату-хан. — Верно, он хочет лично продолжить так неудачно начавшийся разговор с коназом Магаилом?
Сыбудай тоже улыбнулся в ответ. Оба знали, чем закончился тот прошлогодний разговор. Посланные люди имели двойную задачу: либо склонить Магаила к сдаче города (на что надежды было мало), либо по крайней мере протянуть время и тем обеспечить переправу туменов Менгу на тот берег Днепра. Однако начатую переправу Магаил пресёк решительно и безоговорочно. А затем и послы вернулись к Менгу, в виде страшно обезображенных трупов. Похоже, в застенках коназа из них вытрясли всё, что они помнили со дня появления на свет.
И даже весьма сомнительная победа, которую одержал Менгу под стенами Чурнагива, не могла утолить жажды мщения славного хана, в жилах которого текла кровь самого Чингиса.
— Коназа Магаила нет в Кыюве, мой Бату, — спокойно сообщил Сыбудай. — Есть сведения, что он уехал на запад, просить помощь.
— И кто теперь сидит в Кыюве?
— Кыюв Магаил передал своему родственнику, коназу Данаилу. Однако, как мне стало известно, Данаил ещё не вошёл в Кыюв со всеми своими воинами.
Оба монгола, старый и молодой, встретились взглядами.
— И уже не войдёт, — заключил Бату. — Завтра утром Менгу будет стоять под стенами Кыюва.
Мимо холма уже проползали длинные подводы, гружёные брёвнами и брусьями — деревянными деталями стенобитных машин. Бату-хан вспомнил тот первый штурм Рязани. Да, хорошим мастером был этот… как его… ну, как его…
— Сыбудай, как звали того китайца, что ломал нам стены Рязани?
Лицо Сыбудая было невозмутимо.
— Я не запомнил, мой Бату. Вроде бы его звали, как того китайского змея за пазухой Угедэя. Но какая разница, как его звали? Он хорошо знал своё дело. Всё остальное не имеет значения.
Бату-хан чуть улыбнулся. И опять старик прав. Сейчас в его войске много таких китайцев, присланных из Каракорума людьми Бату-хана. Их задача — ломать стены городов, и какая разница, как их зовут?
Чудовищные великаны, опиравшиеся при ходьбе на ноги и руки, достававшие до земли, уверенно шагали к городу, оглашая окрестности утробным рёвом. Их заросшие грубой чёрной шерстью тела не нуждались в доспехах. Почему так, Дмитр не знал, но был во сне уверен.
— Стрели их, ребята!
Туча стрел со стен Киева достигла чудовищ, но ни одна не поразила цель — стрелы бессильно отскакивали от врага, падали на землю…
— Ворота! Держи ворота!
Однако чудовищные звери, мордами отдалённо напоминяющие людей, не стали тратить время на ворота. Они с ходу полезли наверх, непостижимым образом цепляясь руками и ногами за камень. Ещё миг, и вот уже громадная башка, размером вчетверо превышающая человеческую, появляется над зубцами стены.
— А-а-а!!!
Чудовище взобралось на стену, двумя взмахами колоссальных ручищ разметав ратников, столпившихся возле бойниц, протянуло руку к самому воеводе. Дмитр изо всех сил рубанул мечом по пальцам, каждый из которых был в толщину руки крепкого мужика. Меч со звоном отскочил, и Дмитр Ейкович запоздало понял причину полной неуязвимости чудовищ — они только внешне похожи на живых, внутри же у них металл…
— … Воевода! Вставай, воевода!
Дмитр разлепил глаза, разом выныривая из вязкого омута кошмара, коротый только что видел — надо же, какой страшный сон…
— Что там?
— Рати несметные переправляются через Днепр! Ночная сторожа только что прискакала… И костры сторожевые зажгли!
Воевода встал, стараясь двигаться размеренно. Дёргаться ни к чему… тут надо думать, а не скакать сломя голову…
Парень-вестовой, глядя на неспешно одевающегося воеводу, тоже взял себя в руки, перестал вращать вытаращенными глазами. Он с надеждой смотрел на воеводу. Тысяцкий Дмитр Ейкович, поставленный ныне воеводой над всем городом, он дело знает…
— Подай-ка… — воевода щёлкнул пальцами, и парень с готовностью подскочил, подал меч. Уже поправляя перевязь, воевода криво усмехнулся. Думать надо… о чём? Полки галицкие не подошли, и теперь уже не подойдут — татары не пустят. Сорвать переправу, как в прошлом году, тоже невозможно — Днепр замёрз, лёд свободно выдерживает верхоконного… Наверное, уже и подводы осадные выдержит, если переводить осторожно… Эх, кабы хоть черниговский полк князя Михаила стоял в Киеве!